Танцующие цыплята - Эдвард Брайант Страница 3

В квартире бурно обсуждают эпизод с танцующим цыпленком. Я поражен, обнаружив, что Дэвид и Ли ссорятся. Столкновение между ними — достаточно приметное событие, чтобы заставить меня остановиться.

— Тошнотворно, — говорит Ли. — Безвкусно. Как ты мог позволить ему испортить вечеринку? Ты ему даже помогал.

— Это твой друг, — замечает Дэвид.

— Всего лишь коллега. Он укладывает ящики. Вот и все, — на лице у Ли бешенство. — Ну вы и парочка! Каким человеком надо быть, чтобы воображать, что это смешно — сунуть руку в мертвую курицу?

— Все же смотрели, — защищается Дэвид.

— Вот уж действительно! — потрясение и гнев Ли можно уже потрогать руками. — Господи! Мы живем в самой развитой и технологичной цивилизации на Земле, и при этом так вот себя ведем.

Райли приближается к нам со спокойным и серьезным видом.

— Любое общество состоит из личностей, — замечает он рассудительно. — Приходится допускать значительные расхождения, — он сладко улыбается, — в индивидуальных вкусах.

— Нечего потчевать меня прописными истинами! — кричит Ли сердито. Широко шагая, он удаляется на кухню.

— Бука, бука, — произносит Райли и пожимает плечами. Стоя втроем, мы слышим сзади хор охов и ахов. Мы как один оборачиваемся к балкону.

— Никогда не видел ни одного так близко, — говорит чей-то голос, сдавленный от удивления. Мне кажется, это как сидеть беспомощным в легкой лодке, глядя на проплывающего кита. Впечатление такое, будто блестящая металлическая шкура инопланетного корабля скользит всего в нескольких ярдах от балкона. Корабль настолько огромен, что я не могу как следует оценить расстояние. В окна врывается вихрь вытесненного им воздуха. Нас омывают холодные токи воздуха.

Холод нарушает чары.

— Я ухожу, — говорю я стоящим вокруг меня. Ли и Райли словно пригвождены к полу зрелищем проходившего корабля. Они меня не слышат. Впрочем, мне кажется, они вообще меня никогда не слышали.

— Прощайте, — говорю я. — Я ухожу.

Никто меня не слышит.

Итак, я наконец привожу в исполнение свои планы, свою угрозу, свое обещание самому себе.

Я ухожу, и это оказывается приятнее, чем я ждал.

Оказывается, кое-кто все же заметил мой уход, и он перехватывает меня у лифта. Я пытаюсь не обращать на Ястреба внимания. Он небрежно стоит рядом с дверью лифта, пока она не открывается. Затем следует за мной в кабину. Я бью кулаком по кнопке первого этажа.

— Оставайся, — говорит Ястреб.

Я встречаю острый взгляд его глаз.

— Чего ради?

Он чуть улыбается.

— Я еще не собираюсь прекращать тобой пользоваться.

— По крайней мере, ты честен.

— Мне незачем лгать, — говорит он. — Я тебя знаю достаточно хорошо, уж это-то я могу сказать. Уверенность, звучащая в его голосе и мое собственное согласие соединяются где-то внутри меня, порождая тошноту, такую же, как я чувствовал наверху, глядя на цыплячий танец. Но вырвать меня уже не может, потому что нечем. Лифт тормозит, и я чувствую это всеми потрохами — внутри меня жжение, словно я наглотался ледяной воды. Дверь с шипением открывается. Ястреб следует за мной в холл.

— Дай мне уйти, — говорю я, не оборачиваясь. Когда я подхожу к наружной двери, меня настигают его слова:

— Знаешь, Рикки, я ведь тебя по-своему люблю.

Хотел бы я знать, понимает ли он, как это жестоко. Я изумленно таращу на него глаза. Он на моей памяти первый, кто говорит мне такое. Слезы, которых я не знал с детства, катятся по моим щекам. Я отворачиваюсь.

— Оставайся, детка, — окликает меня Ястреб. — Будь другом.

— Нет.

На этот раз я говорю всерьез. Я принял решение. Я не оглядываюсь на Ястреба. Я толкаю дверь негнущейся рукой и проскакиваю мимо пары старушек; оказавшись на тротуаре, я уже бегу. Сквозь слезы я едва различаю, как на меня опускается тень более глубокая, чем окружающая ночь. Протирая глаза мокрыми кулаками, я смотрю вверх и вижу, как инопланетный корабль проплывает по небу и скрывается на востоке. В небе есть сейчас и другие корабли. Сколь они ни огромны, а все-таки кажется, будто корабли порхают и пританцовывают, словно огромные мотыльки. Должно быть, то, что я вижу, есть и на самом деле, потому что другие люди вокруг меня тоже смотрят на небо, разинув рты. А может, просто у всех нас один и тот же обман зрения.

— Рик! — зловеще доносится сзади голос Ястреба.

Я опускаю голову и бросаюсь вперед.

— Рикки, осторожней!

Я наконец воспринимаю то, что все время находилось у меня перед глазами. Автобус. Водитель, широко раскрывший глаза и глядящий вверх. Мчащийся на меня хромовый бампер…

Вначале я не чувствую боли. Только жестокую физическую мощь, сминающее движение, удар всем телом о тротуар. Я чувствую себя… сломанным. Отдельные части меня уже не составляют привычного целого. Когда я пытаюсь пошевелиться, какие-то из них не двигаются, а те, что двигаются, двигаются не там, где надо. Я лежу на спине. Кажется, одна нога подвернута под меня. «Корабль, приди ко мне…»

Один из мечущихся, возбужденных инопланетных кораблей завис неподвижно над кварталом, над улицей, надо мной. Он затеняет и сияние города, и те немногие звезды, свет которых проникает сквозь это сияние. Все углы странные. В поле моего зрения вплывает лицо Ястреба. Я ожидал, что он будет выглядеть потрясенным или хотя бы озабоченным. Он же выглядит лишь… я не знаю… как собственник, как мальчишка, у которого сломали игрушку. Вот уже и другие лица, все они смотрят с замешательством, а некоторые как бы с интересом. Я видел на вечеринке эти лица, эти выражения. Глядя мимо Ястреба на неподвижный инопланетный корабль, я понимаю, что умираю здесь, лежа на улице. «А ведь я уже собирался в Орегон…» Зачем надо мной висит инопланетный корабль? Где-нибудь ведь они начнут, говорил Ястреб. Когда-нибудь. С кого-нибудь.

Затем я чувствую лед. По крайней мере, я хоть что-то чувствую. Я чувствую, как сжатое в узел НЕЧТО, какое-то чужеродное тело проникает внутрь меня, вторгается холодом в самую мою сердцевину. Корабль, кажется, приближается, нависая над всем, заполняя поле моего зрения. Они дадут нам о себе знать, говорил Ястреб. Я хотел, чтобы мне дали знать. А теперь я чувствую себя стиснутым, сопротивляющимся.

Глубоко изнутри распространяется, изгибаясь, разрывая внутренности, пронизывая меня, лед. Холод жжет, как огонь. Я пытаюсь отстраниться от него — и не могу. А потом что-то начинает двигаться. Мои ноги. Они сокращаются — раз, другой. Моя лодыжка подергивается. Колено у меня вывернуто, хрящи разошлись, теперь они сходятся, но не так, как надо. Все мое тело