Роберт Хайнлайн - Число зверя Страница 3

Сто восемь квадратных метров… Потолок, должно быть, два с половиной… Что это папа – корабль собрался строить у себя в подвале, как тот фольклорный чудак?

Мои размышления были прерваны громким возгласом:

– Вы безграмотный начетчик, бестолочь и бездарь! Вся ваша математическая интуиция скисла еще до защиты диплома!

Кричавшего я не знал, но зато прекрасно знал того надутого типа, на которого кричали. Это был профессор Альберт Синус, декан математического факультета – и горе тому студенту, кто по неосторожности подаст заявление на имя декана, написав это самое имя в сокращенном виде: профессор А.Синус. Не всем же известно, что по-латыни это читается «азинус» и означает «осел». Старина Азинус провел всю жизнь в поисках Истины – собираясь по обнаружении засадить ее под домашний арест.

Профессор надулся, как зобастый голубь, – его жреческая напыщенность была задета. Вид у него был такой, будто он рожает дикобраза.

Дити ахнула:

– Ну вот, началось! – и рванула туда, где разгорался скандал.

Что касается меня, то я от скандалов стараюсь держаться подальше. Я жуткий трус и хожу в фальшивых очках без диоптрий в качестве буфера – когда какой-нибудь обормот заорет на меня: «Ишь какой умный! А ну, снимай очки!» – я как раз и выгадываю на этом время, чтобы слинять.

Я двинулся к месту скандала.

Дити стояла между его участниками, лицом к кричавшему, и говорила тихо, но твердо:

– Папа, не смей. Опять мне вытаскивать тебя из истории, да?

Она пыталась завладеть его очками – явно для того, чтобы заставить его их надеть. Судя по всему, он снял очки, изготовившись к бою. Он держал их так, чтобы она не могла до них добраться.

При моем росте мне не составило труда дотянуться до очков, отобрать их и вручить Дити. Она ответила мне улыбкой благодарности и надела их на отца. Тот сдался и не стал сопротивляться. Она решительно взяла его под руку.

– Тетя Хильда! – к месту происшествия подоспела хозяйка дома.

– Что такое, Дити? Зачем ты их остановила, детка? Мы даже не успели поспорить, кто кого побьет.

Драки на званых ужинах у Шельмы Корнерс – в порядке вещей. Еду и питье она обеспечивает в изобилии, музыку – непременно в живом исполнении; эксцентричные гости у нее бывают, скучные – никогда. Так что присутствие Азинуса меня удивило.

Теперь мне показалось, что я понял, в чем тут дело: заранее запланированный адский коктейль из быстровозбуждающих(ся) компонентов. На вопрос Хильды Дити отвечать не стала.

– Тетя Хильда, ты нас извинишь, если мы с папой и с мистером Картером сейчас уйдем? Нам срочно нужно.

– Ты с Джейком, пожалуйста, но при чем тут Зебби? Это нечестно – его уволакивать.

Дити взглянула на меня:

– Можно, я скажу ей?

– Разумеется!

Объясниться нам помешал надутый осел Азинус:

– Миссис Корнерс, доктор Берроуз не имеет права уйти не извинившись! Я настаиваю! Он оскорбил меня!

Хозяйка дома окинула его презрительным взглядом:

– Какого черта, профессор! Я вам не преподаватель вашего факультета. Можете наорать на Джейка Берроуза, если хотите. Мы с удовольствием послушаем – если, конечно, у вас получится так же выразительно, как у него. Но еще хоть одно словечко этим вашим приказным тоном – и вы отсюда пулей вылетите! И тогда уж извольте проследовать прямо к себе домой, поскольку вас будет разыскивать ректор! – Она повернулась к нему спиной: – Дити, ты, кажется, собиралась мне что-то сказать?

Хильду Корнерс не зря называют Шельмой, она способна поставить по стойке «смирно» даже налогового инспектора. Она не стала заниматься Азинусом всерьез – просто дала предупредительный выстрел в воздух, – но выражение лица у него было такое, как будто она его выпорола. Впрочем, я не успел увидеть, хватит ли его удар: надо было ответить Хильде.

– Это не Дити собиралась, Хильда: это я собирался.

– Успокойся, Зебби. Что бы ты мне ни сказал, я отвечу «нет». Ну, Дити? Что там у тебя?

Упрямство у Хильды Корнерс как у мула. Переиграть ее можно разве что увесистой бейсбольной битой, и не воспользовался я этим способом только потому, что она едва достает мне до подмышек и весит каких-нибудь сорок с небольшим кило. Я приподнял ее за локти и повернул лицом к себе:

– Хильда, мы вступаем в брак.

– Зебби, милый! Наконец-то ты делаешь мне предложение! Я уж отчаялась.

– Не с тобой, старая ведьма! С Дити. Я сделал ей предложение, она согласилась; я хочу довершить дело немедленно, пока не отошла анестезия.

– Это разумное соображение, – сказала Хильда с ноткой заинтересованности. Она повернулась к Дити: – Он тебе что-нибудь говорил про свою жену в Бостоне, Дити? Или про близнецов?

Я опустил ее, позволив стать на ноги.

– От-ставить, Шельма. Это все вполне серьезно. Доктор Берроуз, я холост, здоров, дееспособен и в состоянии содержать семью. Надеюсь, вы дадите согласие на наш брак.

– Папа согласен, – сказала Дити. – Я веду все его дела по доверенности.

– От-ставить, Дити. Моя фамилия Картер, сэр. Зеб Картер. Я состою в должности преподавателя в этом университете, вы можете навести обо мне справки. Но я хотел бы жениться на Дити немедленно, если, конечно, она не возражает.

– Я знаю, как вас зовут. Я уже навел справки. Моего согласия не требуется, Дити совершеннолетняя. Впрочем, я согласен. Только вот что… – озабоченно добавил он. – Если вы поженитесь немедленно, то вам, скорее всего, будет некогда беседовать со мной о деле, а? Или все-таки найдете время?

– Найдет, папа, найдет. Мы обо всем договорились.

– Вот как? Хильда, спасибо за чудесный вечер. Я тебе позвоню завтра.

– Никуда не позвонишь. Ты явишься лично и дашь мне полный отчет. И имей в виду, Джейк: в свадебное путешествие ты с ними не едешь. А то я тебя знаю.

– Тетя Хильда, ну не надо! Ну пожалуйста! Я все устрою.

У бокового выхода мы оказались почти точно в условленное время. На стоянке возник спор: на чьей машине ехать. Моя вообще-то двухместная, но в случае нужды в ней усядутся четверо: есть два задних сиденья, вполне приемлемые для недолгих поездок. У них был четырехместный семейный экипаж, не скоростной, но зато просторный, а главное – в нем находились их вещи.

– Сколько у вас багажа? – спросил я у Дити, прикидывая: две сумки уместятся на одном из задних сидений, а мой будущий тесть как-нибудь устроится на другом.

– У меня немного, а у папы две большие сумки и толстый кейс. Да ты сам посмотри.

– Да, пожалуй. – Про себя я чертыхнулся. Я предпочитаю собственную тачку. Терпеть не могу водить чужие машины: не исключалось, что Дити водит так же блестяще, как танцует, но наверняка-то я этого не знал, а потому побаивался. Что до ее отца, то его кандидатура в качестве водителя даже не подлежала обсуждению: человеку с таким неуравновешенным характером как-то не хочется вверять свою жизнь и здоровье. Может быть, Дити уговорит его ехать отдельно, следом за нами? Во всяком случае, моя невеста поедет со мной! – Ну, так где они, ваши вещи?