Юлия Зонис - Геном Пандоры Страница 3

– Смотрите, – буркнул Хантер. – Сейчас будет интересно.

Черный плавник уже маячил совсем близко от борта, когда из воды что-то взметнулось. То ли шея, то ли щупальце, бурое, склизкое, покрытое наростами, оно захлестнуло косатку. Море вскипело. Могучий хищник рванулся, выбросив многометровые фонтаны, но щупальце мерно и уверенно потащило бьющуюся добычу в глубину.

– Вот так-то, – сказал Хантер, как показалось Колдуну, с мрачным удовольствием.

Охотник вытащил изо рта сигарету и сплюнул за борт. Рой, стоящий рядом, не смотрел на поединок морских тварей. Он приглядывался к оставшимся косаткам, словно прикидывал, как бы половчее засадить гарпун в бело-черный бок.

Андроид сразу понравился Колдуну – ни дать ни взять игрушка из военного набора, с лицом актера двухмерного кино… Рутгер, Рюгер? На его десантном комбезе не было знаков различия, но для рядового Батти держался слишком уверенно. Вместо того чтобы отсалютовать человеку, андроид протянул ему руку.

Хантер тоже был хорош в своем роде – ковбойская рубашка, узкие потертые джинсы и щегольские сапоги, мало подходящие для пеших прогулок. На его широком кожаном поясе висела фляга. К этому бы шляпу да в салун, к развеселым девкам, но коротко остриженные, русые с проседью волосы охотника покрывало вылинявшее кепи. Кепи сдувало ветром, и охотник то и дело уморительно хватался за козырек. Говорил он с мягким акцентом американского юга, однако слишком уж тянул гласные, отчего акцент казался не натуральным, а старательно поставленным.

А вот Колдун, похоже, лесному рейнджеру не понравился. Насладившись гибелью косатки, охотник сощурил блекло-голубые глаза, прикурил новую сигарету и процедил:

– Не врубаюсь. Ну ладно он… – Тут охотник ткнул сигаретой в сторону Роя. – Полезная железяка. Но ты, сосунок, на кой нам сдался? Учти, будешь проситься к мамочке – брошу тебя в лесу.

Колдун мягко улыбнулся:

– Называя мистера Батти железякой, вы заблуждаетесь. Андроиды на девяносто пять процентов состоят из биологических тканей, а генетически мало отличаются от нас с вами.

– А теперь повтори эту чушь еще раз, нормальным языком, – окрысился Хантер.

И Колдун бы несомненно повторил, но наметившаяся ссора так и не состоялась. Выкрашенная серой краской дверца, ведущая на мостик, открылась, в проеме показался Вечерский и махнул им рукой. За спиной у него маячил офицер в британской летной форме. На палубе началось шевеление – похоже, «Адмирал» менял курс. На западе сплошной стеной поднимался туман, а за туманом были поросший соснами берег и тысяча островов в устье большой реки.

– Скат, Скат, я Робинзон. Скат, я Робинзон, отвечайте. – Батти опустил рацию и покачал головой. – Нет связи.

Прислонившийся к перевернутому вагончику Хантер скривился:

– Сможешь ее починить?

– Дело не в рации, сэр. Что-то глушит сигнал. – Андроид сунул прибор под нос Хантеру и ткнул пальцем в экран. Судя по его дальнейшим словам, на экран Рой вывел карту местности. – Здесь, в районе Барри. Мощный генератор помех. Пока его не отключим, связи с кораблем не будет.

– Тогда поехали в Барри.

Колдун лежал на спине и смотрел вверх. Вверху повисли перистые облака, подсвеченные закатным солнцем. Снегопад из перьев кончился. Сбросив вертолет с принадлежавшего им неба, чайки утратили интерес к разбитой машине и к людям. Стая разлетелась, лишь несколько жирных птиц расселись по опорам и искореженным рельсам «русских горок».

Вертолет рухнул в парке аттракционов Парамаунт-Канада-Уондерленд. В бывшем парке.

Четыре года назад основной удар британских ВВС пришелся на центр Торонто. Армейская верхушка давно планировала вернуть западный материк в лоно Британской империи, и время и место показались подходящими. Жители Торонто либо погибли, либо бежали в Европу, либо разбрелись по лесам, а химерам северное побережье озера Онтарио почему-то не полюбилось. Как плацдарм для будущего наступления район был почти идеален. Два гражданских и несколько военных аэродромов с уцелевшими во время беспорядков посадочными полосами могли принять все необходимые грузы. Требовалось лишь освободить дороги для прохождения бронетехники, и путь открывался не только к канадским городам, но и – через Ниагарский мост – к Буффало, Бостону и Чикаго.

Первая часть операции прошла на ура, а вот затем дело застопорилось. Монстры волна за волной хлынули в зачищенный андроидами район. Грузовые самолеты разбивались при посадке – обезумевшие птицы кидались в турбины. Урсы и менее страшные, но более многочисленные бурые медведи-мутанты поперли с севера. Даже обычные черные городские белки вдруг стали разносчиками чумы. Словно некто объявил всеобщую мобилизацию химер. Обезумевшая природа сознательно и планомерно давала отпор войскам. И людям пришлось отступить. Уходящие десантники в отместку сожгли все, что еще не успело сгореть, и город окончательно превратился в руины. Возможно, тогда сгорел и парк.

Если честно, в таком виде Колдуну Земля Чудес нравилась всяко больше. Перекрученные рельсы «русских горок» и погнутые опоры «шотгана» напоминали детали гигантской головоломки. Они скрипели и пели на ветру. Подпевали ржавые кабинки, нежно похрустывало битое стекло, синкопой гремели двери уцелевших киосков. Прекрасная, гармоничная музыка одиночества, вписанная в ветреный закат. Колдун бы с удовольствием задержался здесь подольше, ведь мертвое железо устроило концерт специально для него… К сожалению, Колдун был в парке не один. Двое, переругивающиеся у него за спиной, портили все удовольствие. Предметом спора был Вечерский. Колдун поморщился и вернулся к объективной реальности, данной нам в ощущениях.

Андроид уже успел выгрузить из разбитого вертолета оружие и снаряжение. Сейчас на его огромном рюкзаке лежала винтовка М16-ТК, гибрид огнестрела и лазера. А Хантер свой карабин сразу закинул за плечо. Небольшой пневматический арбалет и нож в широких ножнах он не снимал с пояса и в вертолете. Фляжку охотник держал сейчас в руках и время от времени делал щедрый глоток.

Мертвого пилота Батти оставил в машине, а Вечерского вытащил и уложил на лист фанеры. Еще угадывался на фанерке полинявший рисунок – большой рожок мороженого. Сейчас рожок перечеркнула красная полоса.

Вечерский лежал, глядя в небо блеклыми голубыми глазами. Веснушчатое лицо побелело, и оттого особенно яркими казались рыжие негустые волосы. Из груди раненого высовывался металлический штырь. Судя по лопающимся на губах Вечерского кровавым пузырям, железка пробила легкое.