Колин Уилсон - Дельта Страница 3

Доставляло странное облегчение вновь чувствовать под ногами твердую опору и видеть, как волны бессильно бьются о белый песок – чего уж теперь, летевшая сверху добыча упущена. Каждый шаг по берегу доставлял удовольствие, даром что Найл не шел, а ковылял на затекших от долгого сидения ногах навстречу Доггинзу и Милону. В полусотне метров возились Уллик с Симеоном, силясь вытянуть свой шар, угодивший при посадке между двух пальм.

Доггинза лихорадил дикий, неистовый восторг. Порывисто обняв Найла одной рукой за плечи, он другой водил по залитому лунным светом ровному берегу:

– Ну что, а?! Прямо в точку! Говорил же, что повезет!

С полчаса ушло на разгрузку шаров. Туго скатав, их отволокли под благодатную сень деревьев. Милон успел отыскать в сотне метров крохотное озерцо с каменистым дном, обмелеть которому не давал ручей; туда сунули порифидов, опорожнив им вслед колбу личинок. После долгого перелета путешественники начинали испытывать к зловонным моллюскам даже некоторую привязанность.

Пальмовая роща тянулась вдоль оторачивающего берег гребня, дальше вглубь суши шла поросшая песколюбом песчаная впадина; туда оттащили поклажу и сумки со жнецами и зажигательными бомбами.

Разгоряченные от восторга Милон и Уллик хотели разжечь костер и на нем готовить ужин, но Симеон отсоветовал: может привлечь незваных гостей из недр Дельты. Тем временем Найл с помощью ножа вырыл в песке углубление, чтобы можно было лечь, и устелил его невесомой одежиной, прихваченной из Белой башни. Под голову пристроил туго скатанное одеяло, а накрылся еще одним, влажноватым от дождя. Никакая постель из листьев или травы не сравнилась бы по вольготности с этим импровизированным ложем. Через считанные минуты он уже вовсю спал.

Когда Найл открыл глаза, в небе уже стоял блеклый сумрак нарождающегося рассвета, хотя солнце еще не взошло. Первым, на чем остановилось внимание, был запах, ни с чем не сравнимый запах Дельты. Не просто запах прелой растительности; здесь, вблизи, он был другой, сразу и не разберешь. Запах, навлекающий на мысли о влажной черной почве, белесых грибах. И едва сосредоточась на этом запахе, не успев еще выведать его суть, Найл ощутил вибрацию. Не обязательно было даже погружаться в расслабленность. Здесь, на рубеже Дельты, вибрация различалась ясно, как дыхание какого-нибудь исполинского животного.

Остальные, судя по всему, спали. Но едва Найл приподнялся на локте, как к нему с улыбкой повернулся Симеон. Очевидно, он уже не спал.

– Есть еще не хочется? – Симеон говорил тихо, щадя сон остальных.

– Да, – Найл ощутил вдруг зверский голод.

– В Дельте всегда так, – скинув одеяло, Симеон поднялся и поманил к себе Найла. – Пойдем посмотрим, может, отыщем чего к завтраку.

Из мешка он извлек длинный нож-мачете, мощное серповидное лезвие которого предназначалось, очевидно, для прорубания сквозь чащобу. Он также прихватил большую холщовую сумку с наплечной лямкой. Осторожно обогнув спящих, они направились в сторону песчаных холмов, начинающихся сразу за впадиной. Теперь, когда свету прибавилось, бросалось в глаза, насколько сочна здесь зелень и щедры краски. Листья приземистых кустов зеленели так, будто их нарочно обрызгали едкой, блесткой краской, а растущие из песчаной почвы красные, желтые и лиловые цветы красовались и манили, будто влажные губы соблазнительных девиц. Найла одновременно и влекло и как-то настораживало.

Вид на Дельту с вершины песчаных холмов впечатлял. Отсюда открывалось, что это обширная вогнутая низменность с полсотни миль в поперечнике, объятая с востока и запада холмами. Сейчас она в основном лежала в тени, так как солнце едва еще всходило над горизонтом. Над серединой низменности стелился слой серебристого тумана – в этой части особо приметным был изобилующий зеленой растительностью приземистый холм. В этот утренний час вид у Дельты был одновременно и безобидный и романтичный; лишь характерный запах вносил в общую картину ноту некоей потаенной угрозы.

С холма они спустились в ложбину, устеленную ковром глянцевитой растительности, похожей на непомерно разросшийся водокрас. Она похрупывала под ногами и давала едкий, но не лишенный приятности запах. На той стороне ложбины росли невысокие кусты с серповидными листьями и округлыми желтыми, с лиловыми прожилками плодами.

– Вот чего нам надо, – сказал Симеон, указав пальцем, – мечевидный куст.

– Плоды годятся в пищу?

– Нет. Вкус отвратительный.

Они приблизились к кусту, чьи покрытые росой ветки глянцевито поблескивали на солнце. Найл потянулся было к плоду, но Симеон схватил его за запястье.

– Стой. В Дельте, если жизнь дорога, никогда не подчиняйся своему первому позыву. Здесь почти все, на что ни глянь, содержит какой-нибудь каверзный подвох.

Симеон полез в карман туники и вынул оттуда кожаную рукавицу. Рукавицу он надел на конец мачете и, осторожно поднеся, коснулся ею плода. Тут в глубине куста что-то резко дернулось, да так, что Найл подпрыгнул; спустя миг он увидел, что рукавицу пронзил длинный черный шип. Симеон вытянул лезвие из рукавицы и с силой рубанул сверху вниз. Рукавица упала к ногам; Симеон подобрал ее и вынул шип – твердый, глянцевитый, острый, как игла. Симеон снова надел рукавицу на мачете и на этот раз поднес ее к плоду, что над самой землей. Опять откуда-то сзади неуловимо мелькнул шип и вонзился в рукавицу. Симеон, как ни в чем ни бывало вытянув лезвие, отсек и его. Эта процедура повторялась еще три раза. На четвертый, однако, ничего не произошло. Повторив манипуляцию еще раз, и не дождавшись от куста никакой реакции, Симеон протянул руку и сорвал плод. Он накидал их в защитную сумку с полдюжины.

– Видишь, как быстро растение учится… Стой, куда! – Найл как раз собирался заглянуть в гущу куста посмотреть, откуда берутся шипы; оклик Симеона заставил его отдернуть голову назад.

– Он уяснил, что с рукой тягаться бесполезно, а вот лишить тебя глаз мог бы сейчас запросто.

– Что же он делает с теми, кого приколет?

– Убирает каким-то образом в самую гущу ветвей, чтобы перегнивали. А затем, видимо, постепенно поглощает.

Найл неприязненно покосился на безобидного вида растение.

– По-моему, как-то… бесчестно.

– Ишь ты! А тебя бы так – обеими ногами в землю, чтобы не шелохнулся – понравилось бы?

Найл указал на мясистые, сочно зеленые листья под ногами, источающие ароматный, слегка лекарственный запах.

– А эти опасны?

– Только если на них заснуть. Запах от них дурманный. Засыпая, будешь видеть сладкие грезы, а потом не проснешься. Вон, видишь? – он указал на неприметный бугорок, покрытый глянцевитой растительностью.