Татьяна Тихонова - Сборник рассказов Страница 3

Однако, это не смутило Крокодилова, и он произнес, отодвинув рукой в сторону паршивого гада и всех остальных, призванных в свидетели Кудыкиной:

— Абзац, Феня…

Встав, Максим Максимыч ласково посмотрел на багровую Феню и продолжил:

— Сложившаяся внутриполитическая конструкция вызвала во мне такую инфляцию чувств и мыслей, что, если не произвести немедленных действий по устранению кризиса, он пройдет по моей жизни на бреющем полете со скоростью 30 км в час по пересеченной вонючим лещом местности. Плясать будем от этой самой точки…

Подхватив ошеломленную и зардевшуюся малиновым цветом Кудыкину, Крокодилов вдохновенно завальсировал по комнатушке и его угнетенная угарным эфиром душа воспарила.

Однако, гад паршивый, по-прежнему пытавшийся обгадить возникший консенсус, мешался под ногами, не желая, чтобы о нем забывали.

Сгоревший от стыда лещ, не зная куда девать свою избитую матами рыбью душу, встал со сковороды и пошел, куда глаза глядят. Длилось это недолго… И как это может длиться долго в коммунальной квартире, где каждый метр жилой площади дышал, кряхтел, ругался, влюблялся, разводился… Вот и леща понесло не куда-нибудь, а в соседнюю комнату, где жила голова Максима Максимыча Крокодилова. Его вторая половина, так сказать, с которой они прожили душа в душу добрых двадцать лет, поскольку вторая его голова сразу решила, что она девица, то и Максим Максимыч сопротивляться не стал. С женщиной спорить, все равно, что воду решетом носить… Когда же совместное проживание дало трещину, городской суд их по-быстрому развел, поставил печать в паспорте, а насчет решения жилищного вопроса только плечами пожал, мол "ишь, в период жесточайшего экономического кризиса во всем мире…" и так далее. Поэтому жила вторая половина Максим Максимыча здесь же, за шкафом, в углу, правда, ей достался интересный угол, с окном, чем она очень гордилась…

Лещ, подчиняясь велению своей холодной рыбьей крови, выпучил глаза и, пуская пузыри, пожаловался на свою сгоревшую, как упавшая с неба звезда, жизнь. Голова его пожалела и всплакнула…

Когда же полчаса спустя запыхавшийся Крокодилов, прижатый к шкафу Аграфеной Кудыкиной, бросил виноватый взгляд в сторону своей второй половины, его значительно и бесповоротно перекосило от злости… Две склоненные к друг другу головы виднелись в лунном свете на фоне окна… Томные голоса вторили друг другу, и нежные слова романса "Тихо светит луна…" лились в комнате за шкафом.

Максим Максимыч понял, что ему уже ничто не светит в этой комнате за шкафом, даже луна. Все накопившееся в его несчастном теле и душе за день бросилось ему в голову и вызвало психический спазм, отчего крик души получился невнятным. Феня Кудыкина, испугавшись его страстного гортанного вопля, бросилась как лань прочь…

Протянув выпроставшиеся от Кудыкиной руки в сторону нестерпимой жгучей обиды Крокодилов дал дрозда… "Голос сорвал…", с отчаянием подумал он.

Но на то она и вторая половина… Ухватив Крокодилова за тончайшую ниточку души, она, не рассыпая слов на ветер, отбросила все мелкое в мусорное ведро, оставив брильянты их самых лучших минут себе на черный день, вздохнула…

Несчастный лещ покончил с собой, бросившись на сковородку, а счастливые Крокодилов и его голова убрали шкаф. Воссоединение прошло тихо. И хоть Максим Максимыч спустя полчаса вернулся к своему незаменимому другу всех вечеров телевизору, его вторая половина не стала ворчать, — угар прелестной победы кружил голову, а чувство приятной близости согревало ее.

Призрак города

"О чем поет ночная птица

Одна в осенней тишине?"

Он падал. Сложив черные, блестящие крылья, стремительно приближался к острым валунам, усеявшим дно ущелья. Тонкие губы кривились в усмешке, красивейшие черты порочного лица были искажены яростью… Острие каменного осколка взглянуло в безумные глаза… Дикий хохот раздался и тут же оборвался… Черная скомканная фигура затихла…

Сумерки заползли в ущелье. На окровавленном лице ожили злые, насмешливые глаза. Смятое тело неожиданно упруго выпрямилось и с хрустом потянулось. Бесшумные взмахи больших крыльев вскоре вынесли темное существо на вершину скалы, с которой совсем недавно оно рухнуло вниз головой.

Зловещая тень метнулась в сторону мерцающего огнями города. Это был его город. Он выходил на охоту каждую ночь. На охоту за человеческими страстями…Он пил их много и жадно…

Потом, под утро, шатаясь, не в силах взлететь, возвращался в свое логово…Здесь он был один, он хотел всегда только много безмозглых, веселящихся людей и одиночества…

Прозрачная фигура неслышно скользила меж деревьев. Он еле шел, переполненный людской мерзостью, перед мутными глазами его мелькали потные хохочущие лица, искаженные, жадные. Сегодня он всю ночь пробыл в казино, потом в борделе…Желание взмыть в темное, звездное небо, почувствовать острый привкус беспредельности и одиночества, было сильнее его, и он потащился на свою скалу…Часто он заканчивал ночь здесь, чувствуя себя рожденным заново, рухнув в холодную глубину…

Очнувшись на дне ущелья, он в который уже раз за последнее время не почувствовал желанного чувства обновления и яростно заметался в каменном мешке, безжалостно ломая свои крылья…Затихнув вновь изломанным и исковерканным, он тихо подвывал, зная, что боль тела скоро утихнет, и зная, что его влечет, влечет неудержимо к неизведанной сладкой цели…

Она постоянно вставала на его пути, когда охотничий азарт приводил его в центральный, самый богатый и самый злачный район города. В первый раз он ничего не понял, просто его добыча уплыла из-под носа. Разочарованно скривив губы, и перейдя к следующей жертве, он быстро забыл о странном случае. Но, однажды, он понял, кто это… Ее трудно было не заметить, хороша, он как-то танцевал с нею, обняв ее невидимыми руками, мысли ее подрагивали в такт музыке, тело пело свою только ей понятную песню… Это был единственный человек, который пьянил его, не погружая в темную бездну…

И именно Она чувствовала его приближение каким-то непостижимым образом. "Этого не может быть…" — в который раз говорил себе он, приближаясь к очередной овце, которую уводил изрядно выпивший мужик из зала ночного бара. Все шло как по маслу и обещало дозу… Неожиданно овцу кто-то окликнул, и…она ушла, отпихнув пьянчугу. Проследив злым взглядом, он увидел ее…

Наконец, поняв, что оттуда, где находится она, теперь уходит полуголодным, он просто лениво отмахнулся и ушел в другой район своего города.