Елена Асеева - Середина. Том 2 Страница 3

— Мой драгоценный Ярушка, — дополнил свою речь Перший и теперь ласково облобызал лоб мальчика и его очи. — Будь покладистым, прошу тебя, порадуй меня… Пообещай мне постараться и позаниматься с Кали-Даругой.

Юноша туго вздохнул и резко сомкнул свои очи, або был не в силах смотреть на столь близко нависающее над ним лицо Бога. Он не мог не уступить и одновременно всеми фибрами своего естества не желал давать обещания… Обещание, которое нужно было, потом исполнить. Тугая слезинка выскочила из уголка правого глаза мальчика, она, кажется, с трудом пробилась через тончайшую щелочку, оставленную неплотно сомкнутыми веками, и, соскользнув по щеке, улетела куда-то вниз… в материю его сакхи.

— Господь Перший, — подала голос Кали-Даруга, несомненно, ощущая тяжесть, охватившую не только юношу, но и лучицу. — Не стоит давить на господина. Нужно время. Время есть. Родитель сказал, чтобы мы не тяготили мальчика, это вредно для него… для него и лучицы. Дадим ему отдышаться.

И вновь рани Черных Каликамов толкуя с Богом, почитай не шевелила губами, разговаривая на доступном только им языку, который не улавливало человеческое ухо, а возможно и сам мозг, впрочем, порой тот говор звучал, как резкие щелчки, треск, скрип и стонущие звуки, воспроизводимые единым мотивом. Старший Димург приник губами к очам юноши, точно похищая смурь, и нежно подхватив его тельце, поднял на руки, прижал к груди, принявшись ласково поглаживать по голове и спине.

— Чем дольше он тут. Тем тяжелее будет возвращение, — дыхнул Перший, также слышимо для одной демоницы и медлительно поднялся с ложа. — Живица там прибыли, как ты и просила твои служки. Я повелел Трясце-не-всипухе их разместить на маковке, но она после отбытия малецыка Вежды, как мне, кажется, совсем плохо соображает. Так, что поколь я буду знакомить Ярушку с нашими дорогими малецыками, сама утряси тот вопрос… И как-то встряхни Трясцу-не-всипуху, что ли… только прошу не испепели.

Рани Черных Каликамов широко улыбнулась Господу и нежно огладив перстами тыльную сторону его длани направленную в ее сторону, двинулась вслед за ним к выходу из комли.

Прибывшие служки-демоницы сменили отбывших вместе с Седми ее младших сестер, в которых после обряда отпала, как таковая необходимость.

Глава вторая

Старший Димург внес Яробора Живко в залу крепко прижимая его голову и притулив лицо к собственному плечу так, чтобы при перемещении из комли, последнему трепещущие полы завес не повредили зрение. Впрочем, сразу войдя в залу маковки, убрал ладонь от головы юноши, и неспешно спустив его с рук вниз, поставил на гладь пола.

— Познакомься, Ярушка, с Господом Мором из моей печищи, — представил Перший своего сына, а вернее по занимаемому в печище положению брата, поместившегося подле пустого кресла. — И с Богом Велетом старшим из сынов печище Атефов.

Яробор Живко токмо мельком зыркнул на Мора и тот же миг уставился на Велета, каковой мощной горой возвышался в центре залы, подпирая ее свод собственной головой, отчего серые полотна облаков, точно поднырнув под прямые, жесткие, черные волосы Бога всколыхнули некогда зримую Владелиной склеенность, слегка их намочив и придав сей залащенной поверхности стальной оттенок. Это был массивно скроенный с сильным костяком и большим весом Бог, верно вдвое превышающий находящихся в помещение Димургов. Он дюже сильно сутулился, и, похоже, клонил вниз голову оттого, что на его спине отложистой горой торчал невысокий горб. Сами мышцы, выпирающие на плечах, предплечьях, бедрах, лодыжках, оголенной груди смотрелись дюже ребристыми и напоминали корни деревьев. Казалось они, испещряя части тела, не столько проходили под кожей, сколько над ней, едва касаясь ее своим краем, а потому воочью перекатывались туды…сюды по той поверхности, весьма рыхлой и по виду похожей на вскопанную почву, снятую лопатой. Цвет кожи у Велета был смуглый, и подсвечивался золотым сиянием, хотя порой она чудилась лишь насыщенно желтой. Уплощенное, округлое лицо с низким переносьем и приплюснутым носом, где могутно выпирали вперед массивные скулы, сохраняло общие признаки кыызов и явно указывало на их Творца. Узкими, черными были глаза Бога, с весьма сильно просматривающимися вертикальными складками кожи полулунной формы, прикрывающих внутренние уголки глазных щелей в области верхних век.

У Велета не имелось растительности на лице, а единственной одеждой ему служила набедренная повязка широкая, обмотанная вокруг бедер и закрепленная на талии поясом. Сама повязка густо-зеленого цвета имела множество мельчайших складок, и, доставая до колен, выглядела, несмотря на свою простоту, достаточно нарядной. Широкий сыромятный пояс, обильно усыпанный мельчайшими камнями переливающимися зелеными, бурыми и даже иссиня-марными цветами, стягивался платиновой застежкой изображающей ладонь с расставленными пальцами, где вместо ногтей на сих кончиках горели фиолето-синие сапфиры. Мощные стопы Велета не были никак не прикрыты, а на голове поместился удивительной формы и красоты венец, кажется, и вовсе своим навершием затерявшийся в облаках. Это были укрепленные на платиновом обруче четыре большие серебряные, округлые пластинки украшенные капелью коричневого нефрита, янтаря, зеленого малахита и изумруда. От стыков пластин вверх поднимались витые по спирали платиновые дуги, сходящиеся в едино над макушкой головы и удерживающие на себе крупный грубо отесанный, огромных размеров, черный алмаз.

— Ох! — взволнованно дыхнул мальчик, неотступно глядящий на Велета, и, шагнув назад уперся тельцем в ноги Першего. — Волот.

— Ага, вы так нас и называете, — хрипло отозвался Велет и бас его столь низкий густо наполнил эхом всю залу. — Великаны, волоты, мамаи, асилы… Эт, потому как мы сыны Асила.

— Ужас, — нескрываемо испуганно вторил словам Бога юноша и задышал прерывисто-скоро, точно стал задыхаться.

— Ты напугал мальчика, — раздраженно произнес Мор и плотные, вишнево-красные уста его искривились. — Говорил тебе, Велет, прими допустимый рост, так нет же надо, как-то нарисоваться. Итак, достаточно запоминающийся Бог, чего еще надобно. На одни твои жилы глянешь и надолго запомнишь.

Мор весьма напоминал Вежды… Он был такой же крепкий, высокий, как его старший брат и отличался от Першего своей статностью и точно здоровьем. Впрочем, с Вежды он разнился цветом кожи, каковая у него была много бледнее, почти светло-коричневая, да, также как и у всех Зиждителей, изнутри подсвечивалась золотым сиянием. Иноредь она темнела, становясь слегка смугло-красной. Короткими вроде пушка были курчавые волосы Господа, и на уплощенно-округлом лице с широкими надбровными дугами, несильно нависающими над очами, не имелось растительности. Крупные раскосые очи Димурга смотрели точно щурясь, а вставленные в прямые, черные брови (в самые кончики) желтые камушки янтаря, приподнимая уголки глаз вверх, придавали выражению его лица удивление. Весьма красивым был нос Мора с изящно очерченными ноздрями, конец какового, словно прямым углом нависал над широкими губами.