Юрий Никитин - Далекий светлый терем (сборник 1985) Страница 3
Юрий Никитин - Далекий светлый терем (сборник 1985) читать онлайн бесплатно
Из дальнего конца улицы донеслось:
— Эге-гей!
Пронеслись стайкой и пропали дети, впереди со всех ног мчался белоголовый мальчишка с палкой, на которую была насажена волчья голова. «Странная игрушка», — подумал Кварк невольно.
Он нежился на солнце, вбирал его всеми порами кожи, запасал, жмурился от наслаждения. Когда рядом прошелестели легкие шаги, открыл глаза, схватил Дануту за подол:
— Дана, там ребятня с волчьей головой… Другой игрушки нет, что ли?
Данута поставила ведерко на крыльцо, ясно посмотрела ему в глаза:
— Да они ж сами и залесовали, как отнимешь?.. Да и нам, неврам, волки как бы сродственники. Когда ворогуем, когда дружим.
Он вздрогнул:
— Неужели тот малыш сразился с волком?
— Нет, их было чатверо. Подымайся, пора ядати.
Он кивнул поспешно, опасаясь спугнуть неясное, что оформлялось в мозгу:
— Иди, я приду сейчас.
Она прошуршала мимо. «Чатвера»… слово знакомое, именно в таком виде слышал раньше, как и «ядати»… Стоп! На лекциях, когда готовился к карьере филолога, когда читал Веды в подлиннике… Все пошло прахом, вспоминать перестал, ибо связано с женщиной, которая так много навредила, напакостила… Но слова языка древних Вед и раньше проскальзывали в ее речи, он принимал их за диалектизмы. Конечно, всякий знает, что современный русский идет от славянского, который, в свою очередь, вычленился из индоевропейского или арийского языка, но ведь только грамматический строй сохраняется тысячелетия, более или менее не меняясь, а лексика за несколько сот лет меняется чуть ли не наполовину! Откуда же столько слов из древнейшего языка? Может быть, даже из праязыка?
Встал с трудом, поковылял в горницу. Данута разливала молоко по кружкам.
— Дана, — сказал он медленно, — у меня к тебе вопрос…
В ее глазах мелькнул испуг. Струйка молока плеснула мимо, он схватил тряпицу, протянул ей и, когда руки встретились, ощутил, как дрогнули ее пальцы.
— Вопрос, — повторил он, запинаясь, инстинктивно сменив тему. — Тебе не накладно кормить меня, здорового мужика? Ты же одна, я вижу…
Она вздохнула с облегчением. Уже увереннее вытерла лужицу, придвинула к нему чашку.
— Не тревожься, — ответила она певуче. — Когда тебя принесли, в городище так и порешили, что у меня полежишь. У других забот багато: дети, скот, фамилии. А я одна, могу за тобой ходить. Как вишь, выходила.
Вечером он долго лежал поверх одеяла. Данута, Рогнеда, арийские и древнеславянские слова, старинный орнамент… У русского языка четкие родственники в санскрите, но здесь столько абсолютно одинаковых лексических единиц! Или часть племени еще во время великого похода с Днепра или, как пишут в энциклопедиях, «арийского завоевания Индии», откололась по дороге и забрела в Уссурийскую тайгу, и с той поры живет изолированно, общаясь с внешним миром лишь изредка?
Послышались шаги, открылась дверь. Данута, на ходу расплетая косу, прошла через комнату, покосилась на него. Глаза ее и губы улыбались.
— Покойной ночи, мож!.. Легких снов тебе.
Она открыла дверь в соседнюю комнату, оглянулась, помедлила. В ее глазах вспыхнул странный огонек. С той же таинственной полуулыбкой она медленно притворила за собой дверь.
Кварк сбросил одеяло, но сердце барабанило так, что остыть не удавалось. В окна катили пряные запахи трав, хвои, горячей смолы. На дальнем конце деревни лениво тявкнули собаки. В угловое окно падал узкий лучик луны.
Уже не в силах остановиться, он слез с пошел к двери, что тянуло как магнитом.
Солнце било в окна, прыгало яркими зайчиками. Он лежал в ее комнате, утопал в мехах. Медвежья шкура в ногах, медвежьи — на полу, на стенах.
Данута ласково перебирала ему волосы, журчала на ухо:
— Ты добрый… Отдыхай. Так жалко тебя, что сердце рвется… Ни в болести дело, душа у тебя ранетая, чуткости в ней богато, ну вот и ранится. Ее надо выхаживать.
— Уже, — сказал он счастливо, — уже заживает. Поверь, Дана, никогда мне так спокойно и счастливо не было. Странно, но это так.
Она погладила его по голове, поднялась.
— Отдыхый! Я сготовлю снидати, ты пока лежи.
Он пропустил мимо ушей еще одно индоевропейское словцо, означавшее завтрак, и только наблюдал, как она ловко управляется с посудой. Пышущая здоровьем, румяная и белокожая, с темными соболиными бровями и четкими классическими чертами лица, огромными всепонимающими глазами, она вызывала щемяще знакомое чувство. Фрески на стенах Софийского собора, древнерусские иконы, что-то еще полузабытое, древнее…
Но впервые не было нервного напряжения при столкновениях с непонятным. Впервые никуда не спешил, ничто не висело над ним, никто не требовал бросить все срочное и делать сверхсрочное. Неужели, чтобы обрести спокойствие души, необходимо попасть в самую глубину Уссурийской тайги?
С улицы несся мальчишеский крик. Мимо окон промчалась целая ватага.
— И не надоест им, — заметил он.
Она коротко взглянула в окно, и он удивился печали на ее лице.
— У тебя детей не было? — вырвалось у него, и тут же пожалел.
Она ответила, помедлив:
— Были.
Ее руки, как поршни, размеренно месили тесто.
— Прости меня, пожалуйста.
— Не за что, — ответила она грустно. — Такова уж наша суть, хочется детей ще и ще. Для них жием.
Он поднялся, достал воды из колодца, умылся. Прибежала соседка, бойкая, смешливая, вежливо поздоровалась и затараторила, кося любопытным глазом на Кварка:
— Дануточка, сказывают, что Иваш, Савкин сын, к Рогнеде думает итить! На яблочный спас сватов зашлет, заручины справит! А младший Савкин на лесоразработки хочет податься, а то, грит, ни баб свободных, ни кина, одна тоска зеленая!.. А еще бабка Маланья нашептала, что у Гиды дочка родится. Там уже все бабы собрались, воды накипятили, ждут…
Чмокнула Дануту в щеку и унеслась, подвижная, как ртутная капелька. Данута поставила на стол рыбу, жареное мясо, зелень. Кварк уже глотал голодную слюну. Данута перехватила его взгляд, сказала:
— Йиж, теперь поправишься за день-два.
Они заканчивали трапезу, Кварк с наслаждением пил парное молоко из глиняной чашки, и в это время на улице раздался радостный крик. Данута прислушалась, охнула и бросилась к дверям.
— Случилось что? — спросил Кварк встревожено.
Она ответила уже с порога:
— У Гиды родилась девочка!
И такая жгучая зависть была в ее голосе, что он так и остался в комнате с раскрытым ртом.
Прогремела под окном частая дробь шагов, мелькнул ее красный платок. Вдалеке запиликала гармошка, отчаянно взвизгнула свинья и умолкла на высокой ноте.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.