Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики Страница 3

Исследователи напоминали подростков, освободившихся из школьного заключения, возбужденных и гордых тем, что обнаружили.

Барриэр прошел вместе со всеми в главный салон корабля. Автоматически проявленный фильм зарядили в проектор. Погасили свет. Маленький экран ожил. Все смотрели с неослабевающим интересом. Перед зрителями разворачивалась красочная панорама. Было похоже н непохоже на Землю. При ближайшем рассмотрении лесные деревья оказались вовсе не деревьями, а чудовищно громадными цветами с толстыми, будто древесные стволы, стеблями, украшенными великолепными невиданными соцветиями. Барриэр разглядел нечто вроде бабочки или парящего в воздухе лепестка, а больше никакого движения.

— Обнаружены какие-нибудь признаки фауны? — спросил он.

— Нет, — покачал головой капитан.

Хаббард нетерпеливо возразил: — Может, их вертолет спугнул!

— Перепуганные существа бегут, — сказал Барриэр. — А тут никто не бежит.

Хаббард тихонько выругался, а Барриэр улыбнулся.

Хаббарду необходимо открыть тут жизнь — и точка. У него еще не было возможности использовать свои антропологические знания, а полет подходит к концу.

Он прямо-таки настаивал, что здесь должны быть животные- ведь без них, ьереятно, не было бы и людей.

— Бот, — сказал Кендалл и поднял руку.

Фильм остановили на кадре с изображением зарослей цветов-деревьев и вьющихся растений — заросли были реже обычного леса. Местами среди беспорядочной растительности торчали груды и гряды камней.

— Бот о чем я говорил, — Кендалл снова поднял руку. Изображение вращалось, потому что геликоптер делал круги над лесом. — Я уж поближе подобрался, и то не мог разглядеть, что это такое.

Вмешались еще двое. Эйкен, межпланетный археолог, с сомнением допустил, что это может быть городом. Каффи, геолог, утверждал, что с таким же успехом это может быть естественным скалообразованием.

— Зто безусловно напоминает город, — сказал Хаббард, дрожа от возбуждения. — Взгляните сюда. Посмотрите, какие правильные линии, совсем как улицы, а дома по обе стороны обрушились.

— А вы как думаете, Барриэр? — спросил капитан.

— Не могу судить по фильму, сэр. Надо бы мне осмотреть эти камешки.

— Что ж, — сказал Верлен, — осмотр может решить вопрос. Начните с этой местности… Вы согласны, Кристофек?

Кристофек, заведующий техническим оборудованием, волнуясь кивнул.

— Если окажется, что это развалины, Барриэр уж постарается выяснить, кто их населял и что с этими жителями случилось.

— Хорошо, — Барриэр нетал. — Двинемся.

С ним шли семеро из его группы — все, как Хаббард, молодые специалисты, привычные к тяжелым физическим нагрузкам и умеющие обращаться с огнестрельным оружием. Были там Эйкен и Каффи, и еще Моррис, которому поручили портативный передатчик. Барриэр посоветовался с Кендаллом, что взять с собой, и все начали собираться. Через четверть часа они уже шагали по равнине.

Барриэр переживал приступ ностальгии — острый, как физическая боль. Он тосковал по тем дням, когда п был зелен и нетерпелив, когда ему, как и остальным, хотелось скорей покинуть корабль, который он ненавидел, и отправиться к горизонтам новых миров, когда он был полон трепещущих фантазий и надежд. Сначала иссякла надежда, потом — фантазия.

Разглядывая яркий пейзаж, прекрасный, несмотря на неземные краски, Барриэр поймал себя на том, что больше всего на свете хотел бы оказаться в знакомом баре в Лос-Анджелесе, быть беззаботным и не размышлять о значимых признаках или о чуждых формах листьев и совершенно забыть мрачное сознание личной вины, которое с годами росло в нем.

Энтомолог Шмидт болтал с зоологом Гордоном, специалистом по редким червям и насекомым. Хаббард и Эйкен говорили о Городе. Они уже называли его так.

Высокие травы со свистом хлестали по ботинкам. Дул легкий ветерок, солнце приятно согревало. Но, кроме восьми человек, никто не наслаждался этой благодатью.

Барриэру не нравилась тишина. Она была так неестественна в опьяняющей радостной обстановке. Глаза его бегали, серые глаза на лице с потрепанной кожей, глаза, окруженные сетью морщин, образовавшихся от постоянного прищуривания на свет многочисленных чужих солнц. Долгое время глаза эти не видели ничего. А потом они стали все сильнее сужаться и приглядываться к сектору слева.

Барриэр поднял руку и колонна остановилась.

— Там, — сказал он. — Видите эти тени?

Все стали всматриваться.

— Это тени от облаков, — рассмеялся Хаббард.

— Никаких облаков нет, — отрезал Барриэр.

— Значит, это ветер колышет траву, — Хаббард исподлобья поглядел на Барриэра. — Какая разница, от чего они? Это же только тени.

Барриэр тяжело произнес, обращаясь ко всем:

— Будьте любезны, вспомните, что вы не на Земле. В незнакомом мире все, даже тени, даже листья травы могут быть живыми и нести гибель.

Земляне пристально смотрели на него — умные, непонимающие, пытающиеся не показать, что считают его смешным с такой ерундой. Барриэр знал, что они ощущают себя закаленными ветеранами звездных миров, обладая огромным опытом трех-четырех посадок на планеты — такие, где встречались только не слишком опасные формы жизни. На миг он заставил молодых понять то, что сам хорошо знал: существует масса скрытых враждебных сил, ненавидящих человека.

Барриэр снова повел их. Все уже забыли о тенях, но он помнил. Казалось, их множество — но можно ли сосчитать тени? Крохотными пятнышками тьмы они порхали невдалеке, теряясь в качающихся травах, трудно различимые против яркого солнца. Они будто бежали следом за людьми. Они были похожи на обычные тени, и Барриэр не подумал бы о них ничего плохого, — но он привык, что тень должно что-то отбрасывать, а здесь не было даже крошечного облака или птичьего крыла.

Земляне шагали по прекрасной, пустынной, молчаливой равнине. А потом Барриэр дал команду остановиться, — они подошли к ручью, впадающему в реку.

Кэффи немедленно снял срез с пологого берега и начал изучать слои каменного угля, песка и глины. Гордон последовал его примеру, бегая взад-вперед по воде у самого берега. Он пришел в сильное волнение, обнаружив отвратительное крохотное существо, похожее на пурпурную креветку. Другое существо, возможно, змея или угорь, скользнуло между мокрыми камнями. Хаббард чуть не плясал:

— Я же говорил, что здесь есть жизнь!

— Я этого вовсе не отрицал, — мягко заметил Барриэр.

Он смотрел вверх по течению. Тени сгрудились, перескакивая через русло. Они не подходили близко, но наблюдали. Барриэр не мог рассмотреть их как следует, замечая лишь бесформенные комочки мрака. Но каждым нервом, каждой порой покалывающей кожи он чувствовал, что они наблюдают. Мало приятного в том, что за тобой следят тени.