Сергей Юрьев - Жемчуг богов Страница 3

Похоже, Тика заметил, наконец, что ему никто не внимает, и замолчал, а Зеро сделал вид, что углубился в чтение. Несколько минут он смотрел сквозь книгу, раскрытую наугад, но вскоре взгляд его зацепился за строку, выполненную торжественным шрифтом — на правой странице располагался сиарский текст, а на левой — перевод на эверийский. «… я никому не обещаю ни богатства, ни отмщения за вековые обиды, ни славы и почестей. Лишь одно чувство, которое может испытывать воин и труженик, находит отклик в моем сердце — гордость! Да, та самая гордость, которая позволяет нам оставаться свободными и заставляет мировые державы искать нашего расположения. Но чтобы испытывать гордость, необходимо иметь для нее основание и стремиться к лучшему, а лучшее достигается только в борьбе. Никто по-настоящему не ценит то, что ему досталось слишком легко, Гордость не позволит нам довольствоваться тем, что валяется на дороге, мы лучше будем жить впроголодь, чем подбирать объедки с чужого стола. Я никому не обещаю ни богатства, ни отмщения за вековые обиды, ни славы, ни прижизненных почестей, но после нашей победы, когда единый Сиар станет равным среди великих, мы обретем ту гордость, которой достойны. Все остальное достанется нашим внукам, а если мы будем упорны в нашем движении вперед — то и детям. Из моих старых сподвижников мало кто верил тридцать лет назад, что в условиях гражданской войны можно создавать национальную промышленность, чуть ли не голыми руками на пустом месте, а теперь многие из них стали директорами фирм, производящих все, от детских игрушек до тяжелых танков…»

Джунгли почему-то оказались сверху, а потом свернулись в трубочку. Зеро, уже без вертолета, мчался вперед по этой зеленой трубе, то и дело озаряемой вспышками разрывов, а мимо пролетали вырванные с корнем стволы деревьев. Вскоре его догнал летящий параллельным курсом бронзовый бюст Гальмаро, скосил на него зрачки и со свистом помчался дальше, оставляя за собой дымный след. На всякий случай, Зеро натянул на лицо неизвестно откуда взявшийся противогаз и устремился в погоню, но путь ему преградили две гориллы в форме национальной гвардии Южного Сиара, вооруженные резиновыми дубинками и портативными огнеметами. Шлангом противогаза от них отмахаться не удалось, они быстро и гуманно завернули Зеро руки за спину и поволокли его по узкому коридору, стены которого были грубо окрашены в грязно-зеленый цвет, а в конце, на фоне сине-желтого бархатного знамени, на резном стуле, ногу на ногу, сидела обнаженная блондинка и курила толстую корранскую сигару, загадочно улыбаясь сквозь голубоватый дым. Гориллы кинули Зеро на колени перед ней и сорвали с него противогаз, с которым почему-то было до слез жалко расставаться. Блондинка чуть подалась вперед и повертела у него под носом золотой бляшкой, но одной стороне которой он разглядел надпись «Сандра», а на другой — «Свобода». «Свобода или Сандра?» — спросила она и подбросила бляшку вверх, не глядя, поймала ее и вновь показала Зеро. «Свобода и Сандра» — гласила надпись, а пол под ним вдруг провалился. Зеро схватился, было за ее загорелую ляжку, но рука соскользнула, и он полетел вниз в искрящийся полумрак вместе с каменными плитами, а вдогонку за ним несся хрустальный смех, звучавший все громче и громче…

— …лихач чертов, не дрова везешь! Совсем от радости ошалел, придурок! К Матильде, наверное, побежишь, как только сядем… — Тика, похоже, был намерен долго сообщать пилоту все, что о нем думает, а вертолет чуть ли не пикировал на серую бетонную башню, одиноко торчащую из густых зарослей.

— Проснулись, дженти Зеро! — Тика немедленно переключил свое внимание на Валлахо. — Я, знаете, тоже заснул, когда впервые заглянул в труды великого Гальмаро, слава Богу, что это единственная книга, которую приписывают его перу. Говорят, было еще несколько, которые ему предлагали включить в собрание сочинений, но он их не одобрил, чем сделал большое благо своему народу. Сейчас, кстати, на «освобожденной территории» началась кампания за всеобщую грамотность, и знаете, под каким девизом — "Прочти сам «Путь борьбы и побед». И, вы знаете, эффект потрясающий! По крайней мере, теперь местные таможенники не разглядывают документы вверх тормашками…

— Тика, вы когда-нибудь заткнетесь? — вежливо осведомился Зеро. Он все еще никак не мог отойти от недавнего сна и, что самое пакостное, помнил его до мельчайших подробностей.

— Как скажете… — со вздохом отозвался Тика и уставился на широкую вертолетную площадку, венчавшую бетонный столп.

По мере приближения стало заметно, что башня на самом деле гораздо больше, чем казалось вначале, а у ее подножья произрастали не чахлые кустики, а полноценные джунгли. На площадке стояло не меньше десятка точно таких же вертолетов, как и тот, на котором они прилетели, и еще четыре патрулировали воздушное пространство. Зеро и не предполагал, что Департамент свил себе такое гнездышко здесь, в Сиаре, где гражданская война длилась десятилетиями, то затухая, то вспыхивая с новой яростью.

Из стеклянной будки вышло несколько человек в белых брюках и безрукавках, придерживая белые же широкополые шляпы, чтоб не сдуло воздушными завихрениями от винта садящегося вертолета. Одного из них Зеро даже узнал, это был Савел Бакс, его однокашник по Кембсфорду, который, по слухам, еще лет десять назад устроился служить в Департамент и с тех пор исчез с горизонта. Савел первым двинулся вперед, на ходу раскрывая объятья дорогому другу Зеро Валлахо, с которым сколько лет, сколько зим…

— Знаешь, Лунатик, мы уже начали беспокоиться, не подстрелили ли вас какие-нибудь вояки! — сказал он вместо приветствия, поминая всуе студенческую кличку Зеро, которую тот заработал за свои ночные похождения и ночную же зубрежку. — Рад! Рад… Сегодня никаких дел. Даю тебе пару часов, чтобы принять ванну и отлежаться, а потом устроим роскошный ужин и вечер воспоминаний… И никакого Тики! — добавил он специально погромче, чтобы Тика наверняка услышал.

— Савел, во-первых, я не так уж и устал, а во-вторых, может, хоть ты скажешь мне без этих игр в конспирацию…

— Скажу, непременно, скажу… Не все сразу. Не сейчас. Отдыхай пока, сил набирайся, они тебе, может, и пригодятся, а может быть, и не очень…

15 августа 2979 г. 15 ч. 35 м.

Внутри башня оказалась гораздо уютнее, чем можно было предположить, глядя на нее сверху. Вода в огромной, под мрамор, ванне была прохладна и пахла хвоей. Отведенное ему жилище поражало роскошью, которую в Эвери могли бы позволить себе немногие, да и те, в большинстве своем, не позволяли, чтобы не вызвать недовольства избирателей. Гостиная, столовая, спальня… Да из одной спальни можно было бы сделать две таких квартиры, как у него там… Хорошо, что Роза этого не видит, а то представления о приличной жизни у нее сдвинулись бы не в лучшую сторону… Итак, он допущен в святая святых… Чего? Может быть, пока не поздно, на все наплевать и уехать. Слишком уж мягко стелют. Впрочем, с самого начала было ясно, что его хотят втравить в солидную авантюру — просто за работу таких денег не предлагает никто, даже Департамент. Хотя, конечно, отказываться уже поздно — ему уже показали это милое местечко… И надо, в конце концов, узнать, зачем им понадобилась такая мелкая сошка… Впрочем, не стоит себя недооценивать. Зеро погрузился в воду с головой и несколько секунд наслаждался тишиной в собственной голове — задержка дыхания не оставляла времени для мыслей, а когда он вновь высунулся, у бортика ванны стояла рыженькая горничная и с резиновой улыбкой протягивала ему огромное полотенце, расшитое драконами и райскими пташками.