Айзек Азимов - Пишите мое имя через букву С Страница 3

Нужно попробовать, убеждал он себя.

Черт подери, это ведь не запрещено законом.

Генри Бренд просматривал папку страницу за страницей, он был профессионалом и посвятил Службе безопасности четырнадцать лет своей жизни. Ему не требовалось обращать внимание на каждое слово. Любое несоответствие, любая странность сами привлекли бы его внимание.

- Этот парень кажется мне абсолютно чистым, - сказал он.

Генри Бренд тоже был абсолютно чистым, большое симпатичное брюшко, розовое, тщательно выбритое, словно только что умытое, лицо. Точно тот факт, что ему приходится иметь дело с разного рода неблаговидными поступками, начиная от простого недомыслия и кончая возможным предательством, вынуждает его мыться чаще, чем это принято.

Лейтенант Альберт Квинси, который принес ему папку, был молод и исполнен чувства ответственности - он гордился тем, что является представителем Службы безопасности.

- Но почему Себатински? - настойчиво требовал он ответа.

- А почему бы и нет?

- Потому что это бессмыслица какая-то. Жебатински - иностранное имя, я бы и сам его изменил, но на что-нибудь англосаксонское. Если бы Жебатински сделал так, это было бы понятно, я бы даже и внимания на него не обратил. Но зачем менять "Ж" на "С"? Мне кажется, мы должны это выяснить.

- А его самого кто-нибудь спрашивал?

- Конечно. Естественно, в частной беседе. Я за этим проследил. Он говорил только, что ему ужасно надоело носить фамилию, которая начинается на последнюю букву алфавита [Z (Zebatinsky) - последняя буква английского алфавита].

- Почему бы и нет, лейтенант?

- Это возможно, но ведь он мог поменять имя на Сэндс или Смит, если ему уж так хотелось, чтобы его фамилия начиналась с "С". И вообще, коли парень так утомился от буквы "Ж", почему бы не изменить имя совсем и не взять букву "А"? Например... ну... Ааронс?

- Я бы сказал, что это не очень англосаксонское имя, - проворчал Бренд, а потом добавил: - Но ведь у нас ничего на него нет. Вряд ли мы можем предъявить ему обвинение только на том основании, что он хочет изменить фамилию, каким бы странным ни казалось нам его поведение.

У лейтенанта Квинси сделался ужасно несчастный вид.

- Ну-ка, выкладывайте, лейтенант, - проговорил Бренд, - у меня такое ощущение, что вас беспокоит что-то конкретное. Какие-то идеи? У вас есть теория относительно Жебатински? Признавайтесь, в чем дело?

Лейтенант нахмурился, светлые брови сошлись у переносицы, губы превратились в тонкую ниточку.

- Ну... проклятье, сэр, он же русский.

- Вовсе нет, - возразил Бренд. - Он американец в третьем поколении.

- Я хотел сказать, что у него русское имя.

Обманчиво мягкое выражение покинуло лицо Бренда.

- И снова ошибка, лейтенант. Это польское имя.

Лейтенант сердито вскинул руки, ладонями вверх.

- Какая разница!

Девичья фамилия матери Бренда была Вишевская, поэтому он повысил голос:

- Никогда не говорите этого поляку, лейтенант, - и, немного подумав, добавил: - Или русскому.

- Я только имел в виду, сэр, - лейтенант покраснел, - что поляки и русские находятся по другую сторону "железного занавеса".

- Кто же этого не знает?

- А у Жебатински или Себатински, неважно, как мы станем его называть, там могут быть родственники.

- Уже три поколения Жебатински живут в нашей стране. У него, конечно, могут быть там какие-нибудь троюродные братья. Ну и что из того?

- Само по себе это ничего не значит. Многие имеют там дальних родственников. Только вот Жебатински решил изменить имя.

- Продолжайте.

- Может быть, он хочет отвлечь внимание. Может быть, какой-нибудь троюродный брат Жебатински стал там слишком знаменит, и наш боится, что это помешает ему здесь, лишит его возможности продвижения по службе или еще что-нибудь в таком же духе.

- Изменение имени тут не поможет. Они же все равно останутся родственниками.

- Конечно, но он, возможно, думает, что это не будет так бросаться в глаза.

- Вы что-нибудь слышали о каком-нибудь Жебатински на той стороне?

- Нет, сэр.

- В таком случае вряд ли он очень знаменит. И откуда может наш Жебатински знать о нем?

- А почему бы ему не поддерживать связи со своими родственниками? Это, конечно, выглядело бы весьма подозрительно - он же физик-ядерщик.

Бренд снова и весьма методично просмотрел папку.

- По-моему, все это притянуто за уши, лейтенант. Очень маловероятно.

- А у вас есть какое-нибудь другое объяснение, сэр, почему он решил изменить свою фамилию именно таким образом?

- Нет. Согласен, я не могу этого никак объяснить.

- В таком случае, сэр, я считаю, нам следует немножко покопаться в этом деле. Поищем человека по имени Жебатински там, у них, и посмотрим, можно ли как-нибудь связать его с нашим. - Лейтенанту пришла новая идея, и он заговорил немного громче: - Возможно, парень решил изменить фамилию, чтобы отвлечь наше внимание от них. Ну, чтобы защитить их.

- Мне кажется, он добился прямо противоположного результата.

- Может быть, он этого не понимает, и все же такой мотив нельзя сбрасывать со счетов.

- Ладно, - вздохнул Бренд, - займемся этими Жебатински. Но если нам не удастся отыскать ничего определенного, закроем дело, лейтенант. Оставьте мне папку.

Когда информация наконец добралась до Бренда, он успел забыть о лейтенанте с его теориями. Получив список польских и русских граждан, носящих фамилию Жебатински, и их подробные биографии, он первым делом подумал: "А это еще что такое, черт возьми?"

Потом вспомнил, выругался про себя и принялся читать.

Начиналось все с американского Жебатински: Маршалл Жебатински (отпечатки пальцев прилагаются) родился в Буффало, штат Нью-Йорк (дата рождения, выписка из больничной карты). Его отец тоже родился в Буффало, мать в Осунго, штат Нью-Йорк. Родители его отца родились в Белостоке, Польша (дата въезда в Соединенные Штаты, дата получения гражданства, фотографии).

Семнадцать русских и польских граждан по фамилии Жебатински все до единого были потомками людей, которые примерно полвека назад жили неподалеку от Белостока. Можно предположить, что все они родственники, но ни в одном случае это не доказано определенно. (Статистические данные в Восточной Европе после Первой мировой войны собирались и хранились весьма недобросовестно, если вообще кто-нибудь этим занимался.)

Бренд просмотрел истории жизни современных Жебатински, мужчин и женщин (просто потрясающе, с какой тщательностью была проделана работа, наверное, русская служба безопасности работает так же). Бренда заинтересовала одна биография - брови тут же полезли вверх, он нахмурился. Отложил папку в сторону и продолжил изучение остальных. В конце концов сложил все папки в стопку, все, кроме той, которая заинтересовала его, и, задумчиво глядя вдаль, долго постукивал аккуратным, ухоженным ногтем по своему столу. Потом неохотно отправился звонить доктору Полу Кристову из Комиссии по атомной энергии.