Георгий Гуревич - Карта страны фантазий Страница 3

Ответило кино на это желание? Пыталось хотя бы? И когда наши враги за рубежом клевещут на коммунизм, рисуя его царством всеобщей скуки и принуждения, есть ли у нас возможность возразить хотя бы десятком полнометражных фильмов: посмотрите, как мы представляем себе будущее. Смешно и нелепо было бы отрицать или умалять достоинства советского кино. У нас есть длинный список картин мирового значения о наших достижениях и о героическом прошлом. Но велик ли список картин о героическом будущем? Откуда же такое невнимание к будущему? Вероятно, вы, читатели, задавали себе этот вопрос. И передо мной автором этой книги - он тоже был поставлен. И я, в свою очередь, задавал его всем кинематографистам, с которыми мне доводилось беседовать. Я получал самые разнообразные ответы, иногда неуважительные, чаще невразумительные, и постепенно у меня сложилось впечатление, что разумных причин тут нет, а есть инертность и предубеждение, есть три закоренелых предрассудка и только они мешают рождению кинофантастики. Предрассудок первый выражается словами: "Фантастика до кино не доросла". За ними скрывается представление о том, что есть жанры почетные, серьезные, заслуживающие похвал и премий, и есть второсортные, недостойные уважающего себя режиссера. Научная фантастика в том числе. Но при подробном разговоре выясняется, что люди, думающие так, обычно не знают, что такое научная фантастика. В их представлении это книги о полетах на Марс и ничего более. Второй предрассудок - гордость специалиста. Выражается словами: "У кинематографа своя специфика, писатели ее не понимают. Фонд литературы нельзя использовать для экрана". На практике это приводит к тому, что кинодраматурги, взявшиеся за создание научно-фантастического сценария, совершенно игнорируют опыт литературы, пишут так, как будто не было ни единой книги, ни повестей, ни рассказов. И начинается открытие америк, давно закрытых в литературе. Предрассудок третий - жажда универсального шедевра. Формулируется словами: "Дайте нам хороший сценарий, и он пойдет". А что такое "хороший"? Один-единственный, самый первый и сверхпревосходный, решающий все проблемы будущего и современности, познавательный, занимательный, воинствующий и гуманный, философский, увлекательный, героический, научный и т. д. Смотри претензии двенадцати критиков Жюля Верна. Кинопрактика начала 50-х годов напомнит вам, что получается, когда ищут всеобъемлющие шедевры. Выпускаются шесть фильмов в год, - и не шедевры и не всеобъемлющие. Итак: незнание задач фантастики, незнание достижений фантастики, незнание возможностей фантастики. Незнание, незнание, незнание! Кинопредрассудки, как и всякие иные, порождаются прежде всего невежеством. И вот после какого-то разговора о причинах отсутствия кинофантастики я решился написать эту книгу, рассказать, как я понимаю фантастику, проработавши в ней двадцать лет. Просто рассказать, где там познавательность, где занимательность и т. д. Надеюсь, что подобная книга будет нужна не только киноработникам. Остро необходима она библиотекарям и педагогам, людям, которые руководят чтением, имеют дело с массовым потребителем фантастики, должны помочь разобраться, объяснить, поправить. А пособий, объясняющих фантастику, нет. Литературоведение эту отрасль не жалует, в учебниках литературы о научной фантастике не говорится. Вообще о советской фантастике написаны только две книги, обе в основном о Ефремове (1), несколько обзорных брошюр да статьи, разбросанные по журналам. Не только руководителям чтения, но и всем читателям, желающим разобраться в фантастике, адресована эта книга. Но необъятное не обнимешь, в небольшой книжке не скажешь все о кино и все о литературе. Поэтому заранее предупреждаю о том, чего здесь нет. Книга эта не обзор, не теория, не критический очерк. Это только путеводитель, это введение в размышление. В этой связи я хочу предупредить писателей, моих товарищей по перу. Для объяснения я выбирал наиболее характерные и по возможности простые примеры. Но "характерные" не всегда означает "наилучшие". Так что может случиться, что лучшие ваши вещи не упомянуты, просто потому, что они сложны и недостаточно наглядны для начинающих. Все предварительное сказано. Прошу внимания.

1. См.: Ю. Рюриков, Через сто и тысячу лет, М., "Искусство", 1961; Е. Брандис и В. Дмитревский, Через горы времени, М., "Советский писатель",

1963.

Претензия первая ФАНТАСТИКА ДОЛЖНА БЫТЬ НАУЧНОЙ

Ставить перед молодым читателем невыполнимые цели - недобросовестно. Пусть фантастика, но фантастика должна быть научной... Критик № 1

Лет семь назад работники научно-популярного кино пригласили на конференцию нас - авторов научно-фантастических книг. Пригласили и сказали: - Мы пропагандируем науку, и вы пропагандируете науку. Мы научно-популярные, вы - научно-фантастические. Ставить кинофантастику наше родное дело. Проконсультируйте нас. - Не совсем так, - возразили мы, литераторы, - научная фантастика - это часть художественной литературы, отнюдь не научно-популярной. Не в названии дело. Есть очень известные писатели-фантасты, чье творчество не имеет никакого отношений к популяризации. Уэллс, например. Против классика не поспоришь. Хозяева наши вынуждены были отступить на шаг. - Допустим, есть фантастика научная только по названию, - сказали они. Тогда помогите нам провести точную границу, отделить подлинно научную от псевдонаучной. Провести границу? Давайте попробуем. Уэллс, как выше говорилось, чаще по ту сторону границы. А Жюль Верн? Уж он-то, классик-основоположник, вероятно, был научным всегда. Проверим. Возьмем все тот же, разобранный по косточкам двенадцатью гневными критиками, роман "20 000 лье под водой". Путешествие под водой совершается в подводной лодке (научно!). Источник энергии двигателя - натриевые батарейки (ненаучно!). Лодка опускается на любую глубину, вплоть до 16 километров (нет таких глубин, и стенки тонки). Под водой проникает к Южному полюсу (ненаучно!). Правда, Жюль Верн писал давно, его знания могли устареть. И, будучи литератором, человеком без специального образования, он мог и не знать научных тонкостей. Подберем другой пример, поновее, рассмотрим "Плутонию" В. Обручева. Уж академик-то безусловно был безукоризненно научным фантастом. Содержание "Плутонии": Некий ученый пришел к выводу, что наша планета полая. Организовал экспедицию, чтобы найти вход в полость. Вход нашелся на неизвестном острове севернее Берингова пролива. Внутри оказался как бы палеонтологический заповедник: животные ледникового периода, третичного, юрского... Но к северу от Берингова пролива нет крупных островов. Пустоты внутри земного шара нет, это доказали сейсмологи, изучающие прохождение сотрясений сквозь недра. Гипотеза о пустоте, высказывавшаяся в середине XIX века, в дальнейшем была опровергнута, и Обручев отлично знал это. Значит, сознательно, нарочито выбрал заведомо ненаучный сюжетный ход. Сама Плутония ненаучна. И все ли благополучно внутри Плутонии? Плывя вниз по реке, герои романа как бы углубляются в прошлое. На их пути мамонты, мастодонты, белуджитерии, игуанодоны, бронтозавры (описания научны, порядок научен). По почему все эти зверя не падают к центру Земля, ведь центр тяжести планеты, и сплошной и полой, все равно в середине. И почему не перемешались звери разных эпох, не вытесняют друг друга? Разве дарвиновские законы не действуют в Плутонии (ненаучно!)? В общем, устроители конференции просили у нас консультации, разъяснения, а мы вместо того рассказали им о спорах и затруднениях. - Но ваша фантастика называется же научной, - восклицали они. - Если называется, значит обязана быть научной. Но правильна ли такая постановка вопроса? Можно ли судить о вещи только по названию? "Приключение" Джека Лондона - типичный приключенческий роман, а "Приключение" Антониони - совсем не приключенческий фильм. В Москве есть Рощинские улицы, Полянка, Кузнецкий мост; рощ, полян и мостов там нет и в помине. Правда, были когда-то. Может, и с научной фантастикой полезно разобраться исторически: сначала "откуда есть пошла, откуда стала быть" научная фантастика, а потом уже как появилось название? Итак, о происхождении. Прежде всего, кто был родоначальником, основателем, первейшим? Сразу же приходит в голову Жюль Верн. Он был мастером жанра, утвердил его, прославил, завоевал уважение читателя. "Он был основоположником", так и пишут биографы. Но в том же 1863 году, которым датирован первый научный роман Жюля Верна ("Пять недель на воздушном шаре"), Чернышевский дал картину будущего в своем "Четвертом сне Веры Павловны". Фантастика? Научная? Явно! А за четверть века до того русский писатель Одоевский опубликовал отрывки из повести "В 4328 году". У Одоевского описаны гальваностаты (электрические дирижабли), камеры-обскуры (фотография), Гималайский и Каспийский тоннели, межпланетные сообщения. Москва с Петербургом слились в один громадный город. Земле угрожает столкновение с кометой Биэла, ученые стараются его предотвратить... Примерно в те же годы и Эдгар По выпустил свой рассказ "Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля" (1835) о полете на Луну на воздушном шаре, наполненном газом, который легче водорода в 37 раз. И Эдгар По был не самым первым. В середине XVIII века вышла в свет повесть о прибытии на Землю жителя Сириуса, гиганта ростом в 32 километра. До Земли он добрался, прыгая с планеты на планету, по дороге прихватил карлика с Сатурна, ростом всего лишь километра в два. Повесть называется "Микромегас", автор ее - Вольтер. Прибытие гостей из космоса - самая что ни на есть научно-фантастическая тема. У Г. Мартынова гости тоже прибывают с Сириуса, правда не такие громадные. В том же XVIII веке, но не в середине, а в начале, Свифт написал "Путешествия Гулливера". "Как, разве и они имеют отношение к научной фантастике?" - спросите вы. Сомневаетесь? Так попробуйте перечитать эту книгу, сравнивая ее хотя бы с произведениями Уэллса, с такой несомненно научной фантастикой, как "Машина времени" или "Первые люди на Луне". И там и тут обстоятельно описанное путешествие в неведомые страны, там и тут сатирические изображения современного общества. У Свифта - злая карикатура на королевскую Англию, у Уэллса - на капиталистическое разделение классов в "Машине времени", на капиталистическое разделение труда в "Первых людях на Луне". Попутно у Свифта научные открытия: летающий остров Лапута, управляемый магнитами, бомбежка с воздуха, бессмертие и его последствия. Явно, для своего времени "Путешествия Гулливеpa" были научной фантастикой. Это сейчас мы их воспринимаем как сказку. Об одном из предшественников Свифта вспоминает Эдгар По, хотя и отзывается о нем пренебрежительно. Дескать, я описал полет на Луну всерьез, на основе науки, а "книга Бержерака не заслуживает внимания". Речь идет о Сирано де Бержераке, французском писателе середины XVII века, авторе книги "Иной свет, или Государства и империи Луны". Сирано был человеком с фантазией бурной, на наш взгляд, бесшабашной, но щедрой. Для достижения Луны и Солнца он предложил не один какой-нибудь способ, а добрый десяток сразу. Есть среди них и мистические и основанные на поверьях. Например: обвешаться бутылками с росой, чтобы Солнце, якобы притягивающее росу, притянуло бутылки, а о ними и человека; или намазаться бычьим мозгом, потому что Луна якобы высасывает мозг животных, всосет и человека. Но приводится и такой проект: "...ракеты вспыхнули, и машина вместе со мной поднялась в пространство, однако ракеты загорелись не сразу, а по очереди: они были расположены в разных этажах, по шести в каждом, и последующий этаж воспламенялся по сгорании предыдущего..." Но ведь это же многоступенчатая ракета! Напрасно Эдгар По третировал свысока своего предшественника. Ракеты француза XVII века оказались куда научнее и перспективнее, чем воздушный шар американца XIX века. Конечно, и Сирано не был самым первым. Описывая образцовый общественный строй на Луне и на Солнце, он следовал за Кампанеллой, автором "Государства Солнца", и за Томасом Мором, автором сочинения под названием "Золотая книга, столь же полезная, как и забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове Утопия". Самое слово "утопия" придумал Мор, но утопии писал не он первый, фантастические произведения об идеально устроенных государствах сочинялись еще в античные времена. К числу их относятся диалоги Платона об Атлантиде с типичным для фантастики литературным приемом: описанное автором необыкновенное государство было и исчезло. Море его поглотило, как таинственный остров Жюля Верна. А вот вам космическое путешествие из II века нашей эры: "...около полудня, когда мы потеряли уже из виду остров, вдруг налетел смерч и, закружив наш корабль, поднял его на высоту около трех тысяч стадий (примерно 500 км. - Г. Г.) и не бросил обратно, а оставил высоко в воздухе... Семь дней и столько же ночей мы плыли по воздуху, на восьмой же увидели в воздухе какую-то огромную землю, которая была похожа на сияющий шарообразный остров... А страна эта... не что иное, как светящая вам, живущим внизу. Луна..." Строки эти взяты из "Истинного повествования" Лукиана Самосского, сатирика, жившего в Римской империи. Луна у Лукиана - решето с чудесами. Жители Луны потеют молоком и сморкаются медом. Детей там рожают мужчины, вынашивая их в икрах йог, животы у них пустые, и дети прячутся туда в холодную погоду. Об Австралии Лукиан не мог знать, он изобрел кенгуру самостоятельно. Но самым поразительным автор считает такое чудо: "В чертогах царя... не особенно глубокий колодец, прикрытый большим зеркалом. Если опуститься в этот колодец, то можно услышать все, что говорится на нашей Земле. Если же заглянуть в это зеркало, то увидишь все города и народы, точно они находятся перед тобой. Кто не захочет поверить, пусть сам туда отправится". Как бы удивился Лукиан, узнав, что именно в это чудо мы склонны поверить! Был ли Лукиан первейшим? Нет. Об одном из предшественников он упоминает в диалоге "Икароменипп". Диалог этот сатирический и антирелигиозный. В нем рассказывается о путешествии на небо - к богам - с остановкой на Луне. Менипп летит на крыльях, отрезанных у птиц - орла и коршуна. Искусственных крыльев он делать не хотел, чтобы избежать судьбы Икара, у которого крылья были из перьев, слепленных воском, и воск растаял близ Солнца. Но античный миф об Икаре общеизвестен. Явная сказка! Впрочем, мы уверены, что это сказка? Не научная фантастика? Ведь Икара несут к Солнцу не боги, не ангелы, не молитвы. Он взлетает на крыльях, сделанных человеческими руками. Конечно, крылья, слепленные воском, непригодны для полета к Солнцу. Но ведь и аэростат Эдгара По "и даже пушечное ядро Жюля Верна тоже непригодны для полета на Луну. И можем ли мы поручиться, что фотонные ракеты, излюбленный транспорт фантастики, действительно понесут человека к звездам? Нет, я не собираюсь втягивать вас в схоластический спор: что считать последней сказкой и что - первой фантастикой? Черту можно провести и там и тут: между По и Жюлем Верном, между Икаром и Икаромениппом. Границы зависят от определений, а определения условны. Для нас важнее сейчас не разграничения, а связи. Оказывается, научная фантастика - прямое потомство сказки. Конечно, между сказкой и научной фантастикой разница есть. Человек произошел от обезьяны и перестал быть обезьяной. Так и научная фантастика: она вышла из сказки и ушла от сказки, что-то сохранила, в чем-то перешла в противоположность. В чем именно? Чтобы не быть голословными, дадим примеры: