Пол Андерсон - В мире тени Страница 3

— Гравитация растет так, словно это тело подобно солнцу, верно?

— Да, это так. А этого не должно быть. Если это нейтронная звезда, глыба вырожденной материи размером меньше Земли, то ее поле должно меняться так резко, что…

И тут они почувствовали удар.

В пустоте глубокого космоса, казалось, не было особых причин тратить энергию на то, чтобы постоянно контролировать возможные метеориты. Кроме того, противометеоритному маневру препятствовало мощное притяжение гравитационной массы неизвестного тела.

В результате всего этого автоматические устройства корабля не успели своевременно среагировать на опасность.

Первым ощущением Рувараца было ощущение шока. Кулак тролля обрушился на него, сильно ударив по голове, — шлем скафандра был открыт. Металл отозвался злобным звоном. Кабели питания электросистем, проходивших по потолку, искрили, в воздухе запахло горелой изоляцией. Сработали предохранители, и двигатели отключились. Корабль свободно падал. Слышны были хлопки газовых выбросов из дырявого корпуса.

— Опустите лицевую пластину! — автоматически взревел Руварац и сам сделал то же самое. Давление упало, его барабанные перепонки чуть было не лопнули. Но ему некогда было обращать внимание на боль, не было времени испугаться дли сделать еще чтонибудь, кроме как предпринять отчаянную попытку выжить.

Он скользнул взглядом по приборам: большая часть из них продолжала работать. Он отметил, что ни силовая установка, ни ионные двигатели не были повреждены. Но один из громоздких резервуаров был, должно быть, разбит, и жидкость из него устремилась в космос. Стрелка соответствующего индикатора поползла к нулю. Системы встроенного контроля регистрировали повреждение кабеля. Руварац отключил кабели, которыми его скафандр был соединен с системой корабля, и невесомый поднялся с кресла.

Теперь в корабле был вакуум. Свет флуоресцентных панелей падал на замерзшие лужи жидкости на переборках, оставляя в углах могилъно-черные тени. Руварац оттолкнулся и устремился в кормовой отсек корабля, хватаясь за поручни. В центральном отсеке сквозь дыру в разорванной обшивке на него глянуло небо. Через пробоину в перегородке обломки попали и в кормовой отсек, к резервуару. Обломки летали повсюду. В космической тишине, заполнившей корабль, царил хаос. Руварац посмотрел ва разбитый воздухообменник, и его замутило.

По направлению к нему двигалась облаченная в скафандр фигура.

— Назад! — заорал Руварац, не соблюдая субординации. Вилер жестами что-то испуганно показывал. Руварац сообразил, что его рация выключена. Он включил ее и сквозь стиснутые зубы произнес:

— Убирайтесь с моего проклятого пути. Вы убили нас, но я не позволю вам вмешиваться в мою работу.

— Но-но что… — Солнечный свет, проникавший в пробоину в борту, высвечивал искаженное ужасом лицо Вилера. — Что случилось?

Руварац зарычал, схватил его за плечи и вытолкал в спальный отсек.

— Пристегнитесь, — приказал он. — И сидите здесь, пока я за вами не пошлю. — Вилер отшатнулся от пилота, послышалось всхлипывание, Руварац что-то проворчал и вернулся в главный отсек.

Часа через два его гнев немного остыл. Он должен выловить все обломки, провести общее обследование, приварить запасные пластины обшивки и пустить, воздух из запасного накопителя. Это было нелегкой задачей для одного человека, даже заранее подготовленного и умеющего сохранять хладнокровие.

Он не торопился. Корабль двигался под действием сил, которые будут существовать до тех пор, пока все звезды галактики не сгорят дотла. Это было чудовищное, почти совершенно невероятное невезение, что корабль с чем-то столкнулся в таком глубоком космосе. Вероятность повторного столкновения была, образно выражаясь, астрономически малой. Поэтому он в конце концов вызвал Вилера. Необходимо было рассчитать, что же привело их к столкновению.

Прозвенели сигнальные звонки. Члены экипажа устремились к своим постам. Были отправлены сообщения кораблям, направляющимся в район Ахерона. «Шикари» реконструировал два поврежденных отсека и продолжил путь

Корабль двигался осторожно. Он бороздил космос со скоростью 100 километров в секунду и больше всего напоминал огромную, уязвимую для любого воздействия руину. Его приближение к темной звезде, торможение и выход на орбиту выполнялись со всеми возможными предосторожностями.

Командир Натан был вымотан нервным напряжением еще до того, как пришло сообщение о катастрофе. Вглядываясь в сверкающую миллионами звезд тьму космоса, он чувствовал себя очень старым.

«Ты забрал себе двух хороших людей, — думал он. — И теперь хочешь взять и остальных?»

У Янис Фальконе в тот момент не было никаких дел. Все на корабле обязаны были быть профессионалами, но ее работа заключалась в том, чтобы содержать в порядке научные приборы. Но сейчас она могла просто сидеть в своей каюте, окруженная со всех сторон вибрирующим металлом переборок, и стараться не плакать, хотя ей это не очень-то удавалось.

К ней вошла Маура О'Кейси, биомедик. Она чувствовала, что девушке сейчас необходимо, чтобы кто-нибудь был рядом.

— Не убивайся так, дорогая, — шептала она, пока белокурая головка лежала у нее на плече. — Мы еще не проиграли. Мы вернем их.

— Мы обязаны! — воскликнула Янис.

— А теперь… — Маура умолкла. Сейчас было не время напоминать о том, что нужно быть готовым к новым потерям. Холод и пустота космоса, слепая жестокость мертвой материи, потоки радиоактивных частиц, несущие кораблю невидимую смерть… И вдруг она поняла, что страдания Янис вовсе не от страха.

— Ты хочешь сказать, что здесь что-то личное? — спросила она.

— Да-да, ведь это наши друзья. Мы должны быть друзьями здесь

— мы все здесь одиноки… — Янис выпрямилась и крепко зажала глаза ладонями.

— Сомневаюсь, чтобы ты так волновалась из-за доктора Вилера, — сказала Маура.

Янис посмотрела на нее. Ее плечи снова вздрогнули.

— Неужели ты нанялась на эту работу из-за Карла Рувараца?

Ответом Мауре было лишь прерывистое дыхание.

— Ну что ж, — сказала Маура, — Результат тот же самый, как если бы эта привязанность появилась уже здесь. Но знаешь, ты не должна слишком увлекаться.

— Почему? — с вызовом спросила Янис.

— Ты сама прекрасно это знаешь. Нам это не раз объясняли, прежде чем отправиться в полет. Наша возможность выжить слишком мала, мы не должны ввязываться в конкуренцию, ревность, интриги, не должны даже горевать о поводу чьей-нибудь смерти. Можно поддерживать компанейские отношения, но вступать в очень уж личные — не следует. — На мгновение Маура задумалась. — Я уже все это пережила. И может быть, я просто забыла, что такое — быть молодой.