Джон Пристли - Время и семья Конвей Страница 3

Миссис Конвей. Ну и что, а почему бы и нет?

Кей. Это не подходит к сценам, которые я придумала, — только и всего.

Миссис Конвей (занятая своим костюмом). О, ты очень легко сумеешь это устроить, дорогая, ты ведь такая умница! Я только что рассказывала доктору Холлидею и его племяннице, какая ты умная. Они как будто удивились. Не могу себе представить, почему.

Хейзел. Я первый раз увидела Монику Холлидей без ее деревенского облачения. Диву даюсь, как она не явилась к нам сегодня в штанах и крагах.

Кей. Ужасно странный у нее вид без них. Как будто это переодетый в женщину мужчина.

Мэдж. Ну, Кей, что нам делать дальше?

Кей. В первой сцене — «Кот» — изображается старуха, которая потеряла своего кота. Она похожа на настоящую ведьму.

Кэрол (восторженно). Я буду старухой. (Начинает подыскивать подходящее одеяние — старую шаль и т. п., - а также седой парик. В течение последующего диалога постепенно преображается в старуху.)

Кей. Мама, ты и Хейзел — две дочери, которые приходят навестить ее.

Хейзел. Я знаю свою роль. Я все время повторяю: «Я всегда терпеть не могла твою ужасную кошку, мама». Что бы мне надеть? (Ищет.)

Миссис Конвей (в костюме испанки). Кажется, все в порядке. Что ж, буду дочерью-испанкой.

Кей (покорно). У нее не было дочери-испанки, но мне кажется, это и не важно.

Миссис Конвей. Нисколько. Никто не обратит внимания. И потом, я думаю, мне лучше не появляться в других сценах — вы же, наверное, захотите, чтобы я спела.

Кей. Конечно. Но я наметила для тебя еще два выхода. Придется их передать Мэдж и Джоан Хелфорд.

Миссис Конвей. Как жаль, что с нами нет Робина. Ты знаешь, Мэдж, он писал, что его могут демобилизовать со дня на день. Ужасно досадно, если он пропустит день рождения Кей. Робин так любит вечеринки! Он весь в меня. Ваш отец всегда был к ним равнодушен. Вдруг в самой середине вечера, как раз когда все только налаживалось, ему хотелось покоя… он отводил меня в угол и спрашивал, как долго еще останутся гости… а они только-только начинали веселиться. Я никогда не могла этого понять.

Кей. Я могу. Я часто ощущала то же самое.

Миссис Конвей. Но почему, дорогая, почему? Это же неразумно! Если ты устроила вечеринку — значит, у тебя вечеринка.

Кей (серьезно). Да нет, не в том дело! И не то чтобы мне вдруг стали неприятны люди. Но ты чувствуешь — по крайней мере у меня появляется такое чувство, и, наверно, такое же чувство было и у папы, — внезапно тебе кажется, что все это не настоящее… и тебе хочется чего-то настоящего. Ты понимаешь, мама?

Миссис Конвей. Нет, дорогая, не понимаю. Для меня это звучит немножко мрачно. Но ваш отец иногда становился очень мрачным. Ты, может, быть, и не веришь, но так бывало — и у тебя это, наверно, от него.

Кей (очень серьезно). Ты думаешь, что иногда, таинственным образом, он знал?

Миссис Конвей (не очень внимательно). Что знал, дорогая? Взгляни на Хейзел — ну разве она не очаровательна? Я еще помню, как впервые надевала эти вещи. Какая нелепость! Что знал?

Кей. Знал о том, что с ним случится. Ты помнишь, Алан говорил, что некоторые из его знакомых, которые были убиты на фронте, иногда как будто знали, что они будут убиты, словно на них опустилась какая-то тень. Знали, потому что… вроде бы нам дано… заглянуть за угол… и увидеть свое будущее.

Миссис Конвей (легким тоном). Тебе приходят в голову самые необычайные мысли. Ты должна попытаться вставить некоторые из них в свою книгу. Ты счастлива, дорогая?

Кей. Да, мама. Очень счастлива.

Миссис Конвей. Тогда все хорошо. Я хочу, чтобы у тебя был веселый день рождения. Я чувствую, что мы все можем быть снова счастливы теперь, когда эта ужасная война кончилась, и люди опять стали разумными, и Робин и Алан в безопасности. Да, я и позабыла спросить: Робин тебе прислал что-нибудь, Кей?

Кей. Нет. Я и не ждала, что он пришлет.

Миссис Конвей. О, но это так непохоже на Робина, ты знаешь, Кей! Он очень внимательный мальчик, в сущности, даже слишком внимательный. Может быть, это значит, что он рассчитывает вернуться очень скоро.

Входят Алан и Джоан Хелфорд, подруга и сверстница Хейзел, хорошенькая и довольно глупенькая.

Кей. Алан, скажи им, что мы начинаем… и что шарада состоит из трех слов.

Алан уходит.

Джоан. По-моему, вы все выглядите чудесно. Ты знаешь, Кей, я по этой части никуда не гожусь. Не говори потом, что я тебя не предупреждала.

Кей. Ну, Кэрол, тебе начинать! И помни, что «Кот» надо произнести только раз. Вы обе не произносите этого слова — только Кэрол. Она говорит: «Но ведь это же была не кошка, а кот — разве ты этого не знала?»

Алан возвращается. Кэрол уходит — и вслед за тем могут раздаться отдаленный смех и хлопки.

Кей. Добрая старушка Кэрол! Ну, теперь вы обе! (Почти выталкивает их из комнаты.) Следующее слово — «в». Я и подумала, что, пожалуй, не будет слишком большим обманом публики, если мы представим заику, который хочет произнести слово «вечером» — и у него выходит только «в-в-в»! Мэдж, ты старушка мать.

Мэдж (которая тем временем надела очень смешное, потрепанное платье). Да, я помню.

Алан. А я кто? Я позабыл.

Кей. Ты — Берт. Надень только что-нибудь посмешнее. А ты, Джоан, найдешь тут для себя.

В течение последующего диалога все переодеваются.

Джоан. Я была на прошлой неделе в Лондоне в гостях у дяди, и мы три раза ходили в театр. Мы смотрели «Тилли из Бломсбери», «Муж Золушки» и «Время поцелуев». Больше всего мне понравился «Муж: Золушки» и особенно Оуэн Нейрс. А я думала, что Робин скоро вернется.

Кей. Скоро.

Джоан. Он ведь офицер, правда? А вы не были офицером, Алан, нет?

Алан. Нет, я был капралом. Одна нашивка, только и всего. Сплошное ничтожество.

Джоан. И вам не хотелось стать чем-нибудь получше?

Алан. Нет.

Кей. У Алана нет никакого честолюбия. Так ведь, мой дорогой?

Алан (просто). Никакого.

Джоан. Будь я мужчиной, я бы хотела быть чем-нибудь очень важным. Что вы сейчас делаете, Алан? Кто-то говорил, что вы служите в городской управе?

Алан. Да, в отделе налогов и сборов. Простым чиновником, только и всего.

Джоан. И вам не скучно?

Алан. Скучно.

Кей. Алан ничего не имеет против скуки. Наверное, у него в голове масса историй и необычайных приключений, о которых никто ничего не знает.

Джоан. Хейзел говорит, что ты начала писать новый роман, Кей. Правда это?

Кей (отрывисто). Да.

Джоан. Я не знаю, как ты это можешь… Я хочу сказать, у меня, наверно, тоже пошло бы дело, если бы я только как следует начала… Но я не понимаю, как тебе удается начать. А что ты сделала с предыдущим?

Кей. Сожгла.

Джоан. Почему?