Анатолий Рубинов - Слезы льда Страница 3

- Конечно! - воскликнул Аттвуд. Еще бы она меня не интересовала, подумал он. Меня тут у вас все на свете интересует, и прежде всего вы сами...

- Он и про зверье расскажет. Чучела можно посмотреть в городском музее. Но о звериных повадках может рассказать только старатель. Оскар, на мой взгляд, лучший... Если он будет в хорошем настроении, попросим взять вас во льды.

- Нет, благодарю. Стар я, да и не хочу участвовать в поисках новых Экспонатов для вашей галереи.

Они помолчали. Землянин, подумал Биди. И этим все сказано. Я не хочу встретиться во льдах еще с одним стариком, застывшим в мольбе, подумал Аттвуд. Это будет уже слишком.

Биди наполнил опустевшие бокалы аквавитом.

- Будем говорить о репатриации или на завтра перенесем?

- Будем, - твердо сказал Аттвуд. - Позавчера я только о ней заикнулся, а сегодня намерен привести резоны. Есть у меня пара тузов в рукаве, признаюсь по секрету.

- Выкладывайте оба.

- Во-первых, вы помните, конечно, что ваши предки покинули Землю, спасаясь от демографической катастрофы. И не только ваши. Звездная экспансия превратилась чуть ли не в моду. А потом разразился так называемый ракетный кризис...

- Это еще что такое?

- На ваших кораблях стояли двигатели фон Пуккеля?

- Да, насколько я помню.

- Так вот, на Земле их прозвали "разовыми". Их хватало на один, два, от силы три дальних перелета. Затем они скисали. Колонии, только-только отпочковывавшиеся от планеты-матери, оказывались в полнейшей изоляции. Экспансия прервалась почти на столетие, покамест не появились новые двигатели, принципиально новой системы. А переселение в конце концов породило три сокрушительные пандемии. Кстати, именно поэтому мы так долго кружились на орбите вокруг Кельвина-Зеро, своего рода карантинная мера. А на Земле сейчас наберется едва полтора миллиарда жителей. Планете-матери нужны люди.

- Что ж... На Земле теперь нет перенаселения, и у нас - тоже. А все долги планете-матери наши предки оплатили, перестав дышать земным воздухом, довольно спертым тогда, кстати сказать.

- Выслушайте и второй мой резон. В вашем случае, барон, речь идет не о репатриации. А об эвакуации. Мы выяснили, что орбита Льдины изменяется, сейчас она представляет собой не окружность, и не эллипс, а спираль с очень небольшим шагом. Короче творя, лет через полтораста на планете нельзя будет жить. Резко повысится температура. Представляете, какой будет потоп?

- Да, это серьезно. Вашим расчетам можно доверять?

- Можно. И расчетам, и мне. Хотите - проверьте сами. У вас же есть обсерватория.

- Вам я верю больше, чем нашим астрономам, - усмехнулся Биди. - Это очень серьезно, то что вы сейчас мне сказали... Но не срочно. Непосредственной угрозы нет, и вам будет чрезвычайно трудно агитировать.

- Так вы не будете препятствовать?

- Ни в коем случае. Корабль сажать будете?

- Хотелось бы.

- На каких двигателях?

- На обычных планетарных. У вашего "Ириса" были в точности такие.

- Ясно. Тогда дайте мне размеры корабля, параметры и координаты места, где намерены произвести посадку. Мы перебросим туда лучевую станцию, они очистят плешь для вашего корабля. Не то он вмерзнет, как "Ирис" в свое время.

Землянин снова глянул на свои драгоценные часы.

- Пора, - сказал он и поднялся на ноги.

Биди продолжал сидеть.

- Послушайте, Аттвуд, - сказал он, - вы легко уговорили меня, теперь я буду уговаривать вас. Оставайтесь у меня. Что за нужда - мотаться каждый день к модулю и обратно? Вилла огромна. Передатчик у меня не хуже вашего, установленного на модуле. Я покажу вам город, познакомлю с людьми... кстати, вы предпочитаете блондинок или брюнеток? Словом, ручаюсь, вы еще оцените наше... гм, ледяное гостеприимство.

- Не надо меня уговаривать... - начал было Аттвуд, и барон разочарованно вздохнул. - ...я уже согласен, - закончил землянин, и хозяин виллы пристально взглянул на него. Улыбнулся обрадованно.

- Прекрасно! Что вы предпочитаете: лечь спать? Или принять стимулятор и податься в казино?

- Спать, барон.

- Тогда... давайте хоть немного пройдемся перед сном.

- Хорошо.

Они нацепили электропарики, маски и облачились в электроплащи. Ледяные створки дверей озарились радужными световыми переливами и разошлись в стороны. Снаружи было черно: под открытым черным небом царила тишина; внизу, в огромном ледяном каньоне, сиял редкими огнями Ирис, и казалось, что звезды - лишь отражение этих огней. Местами посверкивала ажурная медная сеть, перекрывающая каньон.

- Вообще-то я всю жизнь обожал рыженьких... - задумчиво сказал Аттвуд. - А что по ту сторону каньона?..

- Аптаун. Там живут те, для кого Ирис слишком дорог или слишком скучен. Окраина, словом. Я знаю еще одно слово, трущобы, но в данном случае оно не очень соответствует.

Они пошли по плитчатой дороге, слабо подсвеченной ледяными фонарями. Вдруг небо озарилось фиолетовым сполохом.

- Это ж бластер! - удивленно воскликнул Аттвуд. - Там что, воюют?!

- А вы ожидали полярного сияния?.. Упаси Бог, никто не воюет на Льдине! Это работает лучевая станция, плавит лед. А переделана она, точно, из батареи бортовых бластеров. У нас, как вы понимаете, лед - единственный материал, из которого можно что-то сделать...

Они свернули за угол виллы, Биди тронул ладонью один из фонарей, и ослепительный луч света метнулся вдоль аллеи ледяных фигур. Их было не менее полусотни.

- Это тоже наше искусство. Литая ледовая скульптура. Завтра рассмотрите подробнее. Когда вам скажут "лед", вы представите себе его непременно зеркально-гладким, хотя он бывает, знаете ли, и шершавым, и припорошенным, и битым, и любым другим. Не бывает только горячего льда.

- Да, - машинально ответил Аттвуд, всматриваясь в глубину сверкающей аллеи. Аллея впечатляла.

И только потом, позднее, Аттвуд понял, зачем бароном были сказаны эти слова.

...Отрывистый писк локатора разбудил Оскара. Как всегда, возвращаясь знакомой дорогой, он не упускал случая поклевать носом минуту-другую, просыпаясь, однако, от малейшего толчка буера, от любого звука. Ничего особенною - в амбразуре крыла все так же блестит Ледяная Звезда, а локатор пищал оттого, что засек на горизонте огромный парус пассажирского экспресс-буера. Его синий топовый маяк заметно смещался влево: стало быть, экспресс идет в Столицу. Следом за синим огнем в амбразуре сместилась и Ледяная Звезда: Оскар шевельнул пальцами в "кастете" управления - шкоты передали легкое движение руки на рулевое лезвие, чуть шевельнулось крыло паруса, и буер вернулся на верный курс.

Оскар снова вздремнул, но тут совсем рядом истошно заорала непригодная даже на чучело певчая сова, падальщица.