Кит Рид - Синьор да В Страница 3

Я подошел и сказал "чао" (Тони Макаронник с рывка уверял меня, будто по-итальянски это означает "привет"). Синьор да Винчи поднялся и с улыбкой поклонился мне. Потом он отошел на два шага в сторону и принялся рассматривать меня в профиль. Я догадался, что ему захотелось тут же, не сходя с места, меня нарисовать. Мимо пролетала стая птиц, и старик сразу же переключил на них все свое внимание. Он стоял запрокинув голову и смотрел вслед птицам, смеялся и делал плавные движения руками, подражая взмахам крыльев.

Как раз в этот момент из парадной двери как ошпаренный выскочил папа, бормоча что-то себе под нос. Вслед за ним появилась мама и сказала:

- Уведи его из палисадника, Уин. Люди бог знает что скажут.

В конце концов папа увел синьора да Винчи в дом и сказал маме решительным гоном:

- Раз уж он тут застрял, нам придется считаться с его чудачествами, Лилиан, ничего не поделаешь.

Мама косо взглянула на папу.

- Ну, если ты собираешься держать его в нашем доме, так хоть постриги его по-человечески и купи, наконец, ему новый костюм.

И она удалилась, чтобы сварить синьору да Винчи чечевичную похлебку.

Во время этого обмена любезностями да Винчи сидел на кушетке и внимательно наблюдал за происходившим. Его борода и волосы излучали какое-то сияние. Вид у него был решительный, но в то же время сам он словно бы стал миниатюрнее: очевидно, двухнедельное сидение взаперти начало его утомлять.

Мне хотелось его чем-нибудь подбодрить, сказать, как я ему сочувствую, по нужные слова, не приходили.

Отец проговорил что-то по-итальянски, и они с да Винчи отправились наверх.

Когда старик снова спустился вниз, он словно стал ниже на целую голову. Он был аккуратно подстрижен, одет в модный серый костюм в мелкий рубчик и походил на киноактера Адольфа Менжу. Свой первый день на свободе он посвятил обстоятельному осмотру дома, изучил электрические предохранители, пылесос и стиральную машину. Закончил он знакомство с нашим жилищем в подвале. Близнецы показали старику свои самодвижущийся игрушки, и он возился с ними, стоя на четвереньках, пока не сели батарейки. Особенно его поразили модели самолетов: он не мог оторвать от них взгляда.

Нисколько последующих недель да Винчи был счастлив: он вникал буквально во все, рылся в иллюстрированных журналах и книгах, которые попадались ему под руку, разбирал на составные части самые разные вещи и без устали рисовал. Уже на второй день близнецы вывели да Винчи на дорогу и показали ему первый проехавший мимо автомобиль. Старик пришел в такой восторг, что замахал руками и кинулся вслед за машиной, пытаясь ее остановить.

На следующий день, когда папа отправился на работу, я прокатил синьора да Винчи на машине. Прежде мне никогда не доводилось видеть, чтобы кому-нибудь это доставляло такую радость. Когда мы возвратились домой, он сунул голову под капот, и довольно скоро на полу гаража выросла горка деталей, снятых с двигателя. Потом да Винчи вновь собрал двигатель, на полу осталось около половины деталей. А двигатель заработал лучше прежнего.

Когда я продемонстрировал все эти усовершенствования папе, он устроил мне взбучку за то, что я без его разрешения повез синьора да Винчи прокатиться. Я объяснил, что всего-то проехал по автостраде туда и обратно и вовсе не намеревался возить старика в город или еще куда-нибудь. Папа сказал, что стремится уберечь да Винчи от посторонних влияний, дабы выяснить, какие изобретения тот способен сделать самостоятельно, а потому старого синьора следует изолировать. Папа сказал также, что ему особенно не хотелось бы, чтобы синьор да Винчи встречался с кем-либо из ученых, поскольку те либо поднимут вокруг него шум и объявят его самозванцем, либо раньше времени расскажут о нем в печати, и тогда папины планы станут всем известны. У меня складывалось впечатление, что судьба синьора да Винчи вообще папу не волнует: он ничем, кроме своей книги, не интересовался.

А синьора да Винчи, кажется, вовсе не беспокоило столь быстрое прекращение автомобильных прогулок. Он уже успел соорудить миниатюрную сенокосилку, в которую он впряг нашего пса - боксера Вауза. С его помощью старик решил подстричь газон. Добрался он и до детских цветных карандашей и нарисовал мой портрет. Кроме того, у него созрел грандиозный замысел перестройки парадной лестницы в нашем доме.

Я догадывался, что маме нелегко столько времени терпеть в доме гостя, но, по-моему, она все-таки была слишком бесцеремонна с синьором да Винчи. Так, она настояла на том, чтобы он ел в своей комнате - его манеры могли дурно повлиять на близнецов. К тому же она постоянно напоминала папе о том, что ей приходится готовить отдельно для постороннего человека. После обеда гость обычно пел, аккомпанируя себе на лире, которую смастерил из маминого посеребренного чайного подноса. Песни его при этом день ото дня звучали все печальнее.

Мама не стала ходить вокруг да около, а сразу взяла быка за рога:

- Уинстон, я больше так не могу!

Папа, который в этот момент обдумывал одну из наиболее сложных глав своей книги о Леонардо, лишь что-то невнятно пробормотал. Мысли свои он записывал прямо на скатерти.

- Я, конечно, понимаю, какой это великий человек и какая высокая честь принимать его в своем доме, но любая женщина на моем месте не потерпела бы такого. - Голос у мамы задрожал. Это не предвещало добра, и папа должен был бы насторожиться, однако он слишком был увлечен своей работой. - Этот человек рисует всякие непристойности... - не унималась мама. - Что, если их увидят дети?

Тут папа поднял голову.

- Лилиан, да Винчи интересует анатомия. Неужели он не может спокойно делать обычные анатомические рисунки? - Папа выпятил челюсть. - Эти рисунки нужны для моей книги.

- Вероятно, поэтому ты позволил ему резать на куски несчастных зверушек? - спросила мама, едва сдерживая слезы.

- Да, именно поэтому я позволил ему резать на куски несчастных зверушек, - передразнил ее папа.

В ответ мама швырнула на стол доску для разделки мяса и крикнула:

- Уин, сегодня я обнаружила в холодильнике мышиные потроха! Я закричала в ужасе, а он с улыбочкой спрятался за кухонную дверь. Это он нарочно ждал, когда я туда полезу, честное слово, хотел посмеяться надо мной!

Высказав все это, мама ушла на кухню, чтобы близнецы не видели, как она плачет.

Подобные сцены повторялись чуть ли не каждый день. Тем временем синьор да Винчи начал рисовать на стене нашего холла изумительную картину, изображавшую ангелов и демонов, души грешников и тому подобное. Поначалу мама этого не замечала: всякий раз, когда синьор да Винчи спускался по лестнице, она уходила в слезах - до того у нее сдали нервы. Но однажды, в воскресенье, она как следует присмотрелась к картине и так рассердилась, что схватила полное ведро белой краски "Супер Кем Тон", валик на длинной палке и замазала всю картину. Два дня синьор да Винчи ходил надутый, и я его понимаю. Потом он вроде бы забыл о случившемся и целую неделю наблюдал за птицами и рисовал их крылышки. Как сказал мне папа, синьору да Винчи едва ли не первому пришло в голову, что человек может летать.