Джо Холдеман - Подлежит расследованию (Рисунки Г.Филипповского) Страница 3

– Нет, не знал.

Уолдо покачал головой.

– Два года назад я написал статью для «Журнала внеземных цивилизаций». Значит, она до сих пор не увидела свет… С кем вы разговаривали?

– С Джонатаном Линдэмом. Он говорил о висмуте.

Уолдо сложил длинные пальцы шатром.

– Ну да, это первое, что пришло и мне в голову. У бруухиан действительно налицо все клинические симптомы отравления. Я бы и впредь подозревал висмут, но едва мы узнали, насколько он ядовит для туземцев, как тут же строго-настрого запретили ввозить на планету.

– Может быть, в последнее время изменилась их… э-э… диета? Например, включение в рацион земной пищи?

– Нет, они живут только за счет своих млекорептилий. На человеческую еду даже смотреть не хотят. Я долгое время брал пробы мясных стручков, которые они снимают с рептилий и едят. Ничего необычного. Определенно никаких следов висмута.

Некоторое время оба ученых сидели в глубокой задумчивости.

– Похоже, работы больше, чем я ожидал, - наконец сказал Кроуэлл. - Я рассчитывал только получить свежие статистические данные и восстановить старые дружеские связи. - Он потер глаза кулаком. - Если начистоту, меня пугает перспектива ходить пешком. Я далеко не юноша, и во мне на двадцать килограммов больше, чем в прошлый приезд. А ведь даже тогда мне требовался гравитол, чтобы чувствовать себя более или менее комфортно.

– У вас нет его с собой?

– Нет, не пришло в голову запастись. Что, Вилли Норман до сих пор работает врачом Компании?

– Да. Возьмите. - Штрукхаймер расстегнул карман и вынул маленький флакончик. - Примите сразу две. Я получаю их бесплатно.

– Премного благодарен. - Кроуэлл положил две таблетки на язык и запил пивом. Он тут же ощутил легкость и прилив жизненных сил.

– А! Сильная штука! - впервые с тех пор, как он стал Айзеком Кроуэллом, он поднялся на ноги без затруднений. - Разрешите навязаться к вам в гости? Я хочу осмотреть вашу лабораторию. По-моему, самый резон начать с этого.

Шахта «А» располагалась в трех километрах от «Отеля». Дорога сильно пылила, но все же поездка не показалась Кроуэллу особенно тяжкой.

Лаборатория скрывалась под большим серебристым куполом возле подъемника шахты.

– Удачно расположились, - заметил Кроуэлл, отряхиваясь от пыли.

Площадка между дорогой и куполом была испещрена веревочными кольцами.

– Пыльные ямы?

– Да. Небольшие.

Как правило, пыльные ямы были мелкие - глубиной до метра. Но стоило кому-то оступиться и попасть в крупную яму - бедняге приходил конец. Туземцы четко различали ямы - и днем и ночью, поскольку их инфракрасные зрительные пятна ощущали разность температур между почвой и ямами. Но для человеческого глаза все было едино - ровный слой порошка, мелкого, как тальк.

Приблизившись к лаборатории, Кроуэлл услышал пыхтенье компрессора. Оказалось, купол был не из металла, а из алюминизированного пластика. Жесткую форму ему придавал подпор воздуха. Айзек и Уолдо вошли через шлюзовую камеру.

– Компрессор гонит холодный воздух через увлажнитель и целую систему противопылевых фильтров, - пояснил Штрукхаймер. - В обмен за удобства мы все сверхурочное время работаем бесплатно на Компанию.

Лаборатория являла собой любопытную комбинацию сельского стиля и ультрамодерна. Вся без исключения мебель была знакомого образца сработанная руками бруухиан, но Кроуэлл тут же узрел гофрированный серый ящик дорогостоящего универсального компьютера, теплоблок, электронный микроскоп с большим экраном и массу каких-то сложных стеклянных изделий, явно импортного характера. Были тут и несколько таинственных приборов, назначения которых он так и не смог определить.

– Впечатляет. Как вам удалось расколоть Компанию на всю эту музыку?

Штрукхаймер покачал головой.

– Они оплатили только постройку здания - и то с невеликой охотой. Все остальное приобретено на субсидии Конфедерации по линии Комиссии здравоохранения. Таким образом, восемь часов в сутки я «ветеринар» Компании, а все прочее время веду исследования физиологии бруухиан. Точнее, пытаюсь вести исследования. Это очень трудно. Нет трупов, нет анатомички…

– Но вы могли бы прибегнуть к рентгену. Нейтронное сканирование…

– А много это даст? - Штрукхаймер дернул себя за жиденькую бороденку. Что вам известно о бруухианской анатомии?

– Ну… - Кроуэлл проковылял к стулу и тяжело сел на него. Стул затрещал. - Первичные исследования были не очень…

– Не очень! Я и сейчас знаю не больше, чем тогда. - Штрукхаймер ударил кулаком по ладони. - Если бы только удалось раздобыть тело! Вы слышали, что случилось в прошлом месяце? Насчет лазера?

– Нет, ничего.

– Говорят, несчастный случай. Я сомневаюсь. Так или иначе, абориген попал под луч проходческого лазера. Или его толкнули. Перерезало пополам.

– Боже!

– Я примчался пулей. Мне потребовалось меньше десяти минут, чтобы спуститься к месту происшествия. Но родственники успели унести тело. Я со всех ног пустился в деревню. Нашел дом. Сказал… сказал, что могу сшить тело, могу оживить и вылечить несчастного. Господи, чего я только тогда не наговорил. - Штрукхаймер потер пальцами лоб. - Мне поверили. И извинились передо мной за спешку. Но, добавили они, парня посчитали уже готовым к «тихому миру» и… «отправили туда»! Туземцы показали мне новенького. Он ничем не отличался от остальных, если не считать безволосой, словно гладко выбритой, полосы поперек туловища - в том месте, куда пришелся луч лазера. Я пригляделся к этому кольцу чистой кожи: там не было абсолютно никакого рубца, никакого шрама! Я проверил серийный номер на ноге. Точно - тот самый. А его доставили в хижину минут на десять раньше, чем туда попал я… Для такого зарастания шрама требуется длительная форсированная регенерация кожи. В конце концов, с мертвым такое вообще невозможно проделать! Но попытайтесь только выяснить, как им это удалось… С таким же успехом можно спросить человека, как он заставляет биться сердце. Я думаю, туземцы вообще вряд ли поймут такой вопрос.

Кроуэлл кивнул.

– Когда я писал свою книгу, мне пришлось удовлетвориться простым описанием феномена. Все, что удалось узнать, - это то, что происходит какой-то ритуальный обряд с участием самого старого и самого молодого членов семьи. И никто не учит их, что нужно делать. Для них это естественно, как сама жизнь. Но объяснить они не в силах.

Штрукхаймер подошел к большому холодильнику в уголке и достал две бутылки пива.

– По одной?

Кроуэлл кивнул, и Штрукхаймер сорвал пробки.

– Я его сам делаю. Варить помогает один местный паренек. К сожалению, через несколько месяцев я лишусь помощника: он уже достаточно взрослый, чтобы работать в шахте.