Роланд Грин - Волшебные камни Курага Страница 3

Возможно, именно эта мысль в спасла ему жизнь — чувства его напряглись, и он увидел выходящих из пещеры демонов. Не заметить их было нельзя: они светились тем же изумрудным светом, который и привел его в эту долину. Демоны были куда крупнее людей — выше и шире в плечах, — тела же их были покрыты крупной чешуей.

Они беззвучно шли прямо на него, однако он слышал обращенные к нему слова, что звучали где-то внутри.

ПОСТОЙ, МАЛЬЧИК! ТЫ МОЖЕШЬ СТАТЬ СЛУГОЙ СЛУЖИТЕЛЕЙ МАСТЕРА! ПОСТОЙ, НЕ УХОДИ!

Бора прекрасно понимал, что задержись он хотя бы на мгновенье, и место его собственной воли займет чужая — воля служителей Мастера. Праща закружилась вновь, и через мгновение демон, шедший впереди, зашатался и повалился наземь, увлекши за собою и одного из своих собратьев.

Третий демон легко перепрыгнул через их тела и посмотрел прямо на мальчика. Бора вновь услышал властный бесплотный голос.

ПОДЧИНИСЬ МНЕ, И ТЫ УДОСТОИШЬСЯ МИЛОСТИ САМОГО МАСТЕРА!

Боре ничуть не хотелось быть съеденным заживо. С проворством ящерицы он стал взбираться наверх.

Демон зашипел по-змеиному и испустил столь гневливый импульс, что мальчик едва не сорвался со скалы. Чудовище тоже стало карабкаться наверх, но ловкости для этого ему явно недоставало — уже через минуту оно со страшным грохотом упало вниз.

Бора остановился только на самом гребне горы. С выражением "бежать так, словно за тобой гонится тысяча чертей" он встречался и раньше, но лишь теперь он мог понять истинный его смысл.

Если ему удастся вернуться домой, он попытается убедить людей в том, что в долине и в самом деле поселились демоны.

Изумрудный свет померк. Горы вновь были объяты непроницаемой тьмой.

Прикрыв глаза, Эремиус недвижно стоял перед Алтарем. Звона упавшей сабли он не услышал. Из задумчивости его смогли вывести лишь призыванья Трансформ, с которыми они обращались к кому-то неведомому. Не прошло и минуты, как он услышал сдавленный крик одного из своих воинов, за которым последовали страшный грохот и стук каменьев.

Эремиус поежился. На сей раз Трансформация ему явно не удалась. На камне извивалось могучее, исполненное неистовства и безумия тело.

Первыми не выдержали ножные кандалы. Трансформа задергалась еще яростнее и вскоре уже стояла на четвереньках, грозно рыча. Эремиус вздохнул и коснулся посохом ее переносицы.

Трансформа беззвучно завизжала, метнулась в сторону и, упав с Алтаря, растеклась по земле зеленоватой желеобразной массой, вязкость которой уменьшалась с каждым мгновением. Вскоре от нее осталось лишь несколько темно-зеленых пятен, но и те быстро таяли. От камней понесло таким смрадом, что поморщился и видавший виды Эремиус.

Маг отвернулся от Алтаря. О какой-то концентрации уже не могло идти и речи, и потому продолжать Трансформацию он не мог.

К нему подбежал начальник охраны. Упав на колени перед своим господином, он забормотал:

— О Великий Мастер, Кюри погиб! Со скалы сорвался камень, который угодил ему в голову. Погибли и две Трансформы — одна сорвалась со скалы, вторую тоже убило камнем!

"Камнем?!" От удивления Эремиус не мог вымолвить ни слова. Трансформы погибли, преследуя неведомого врага, — в этом можно было не сомневаться. И для чего только здесь выставлена стража?

Своим посохом он ударил капитана по плечу. Тот скривился от боли, но не издал ни звука.

— Пошел вон! — закричал Эремиус.

Оставшись в одиночестве, он воздел к небу руки и разразился проклятьями. Он проклинал магов древней Атлантиды, магические Камни которых были так сильны в паре и так бессильны поодиночке. Он проклинал и сам Камень Курага, вынуждавший его прибегать к помощи таких бестолковых слуг, какими являются люди. Разумными этих людей могло сделать лишь служение ему, в противном же случае они являли собой нечто до такой степени жалкое, что о них не стоило и говорить. Более же всего он проклинал Илльяну. Почему она ослушалась его? Почему она бежала так внезапно? Если бы ему удалось завладеть тем, на что он имел все права…

Эремиус затряс головой. Что было, то было, — и ничего с этим поделать нельзя. Прошлое так же незыблемо, как Ильбарские горы. Думать следует не о нем, но единственно о будущем.

В родной Горячий Ключ Бора вернулся еще до рассвета. Деревня еще спала. Он подошел к родительскому дому и замер. Изнутри доносился плач.

Бора тихонько постучал в дверь. Она тут же приоткрылась, и перед ним появилось заплаканное личико его сестрички Карайи.

— Бора! Ты где это пропадал?

— Я был в горах. Скажи мне сразу, Карайя, что случилось? Неужели они казнили…

— Нет, нет! Отец здесь ни при чем! Демоны похитили Ариму!

— Демоны?

— Ты что — спишь? Я же ясно сказала — демоны похитили Ариму! — Карайя вновь разразилась ревом.

Он ласково потрепал ее по головке и завел в дом. Невесть откуда взявшийся Якуб прикрыл за ними дверь. Во второй комнате тоже плакали.

— Это твоя матушка печалится, — сказал Якуб. — Детей я отвел к соседям.

— Кто позволил тебе здесь хозяйничать? — возмутился Бора. Он никогда не любил Якуба, который был слишком уж воспитан и предупредителен, что, впрочем, не мешало ему исправно пасти овец. Он появился в Горячем Ключе два года тому назад объясняя свой переезд тем, что в Аграпуре у него было слишком уж много врагов. Дело свое он знал хорошо, и потому встретили его здесь радушно, тем более что он свято чтил обычаи предков.

— Ты здесь тоже не хозяин! — вмешалась Карайя. — Так что прикуси свой язык!

Бора беспомощно развел руками. Кузнец Ископ был прав, говоря о том, что в этом мире нет ничего острее женского языка.

— Прости меня, Кара. Я не спал всю ночь, да и устал немало.

— Ты действительно выглядишь усталым, — сказал Якуб, улыбнувшись. Надеюсь, твоя избранница стоила этого.

— Если ты был у этой девки… — начала было Карайя, но Бора тут же перебил ее:

— Эту ночь я провел в горах. Я пытался разгадать тайну долины.

Карайя тут же успокоилась и даже помогла своему брату омыть лицо и тело. Якуб внимательно слушал рассказ мальчика.

— Верится в это с трудом, — наконец сказал он.

Бора чуть не подавился куском хлеба.

— Ты что — считаешь меня лжецом?

— Ни в коем случае. Но я говорю о вещах достаточно серьезных. Твоему рассказу никто не поверит.

Бора готов был расплакаться. Он и сам думал об этом, понимая, что рассказ его настолько необычен, что скорее походит не на правду, а на пустые бредни.

— Не расстраивайся, мальчик. Я отправлюсь в Аграпур и попробую разыскать своих приятелей. Кто-кто, а они-то должны нам поверить.