Александр Винник - Охота за невидимками Страница 3

Речь на банкете ему, правда, не хотелось произносить, но господин Пфайффер лично попросил его об этом. И он произнес ее. И ему аплодировали все, кто был на банкете. И господин Пфайффер посадил его рядом с собой за столом.

Правду сказать, Харви не любил вспоминать об этом тосте. Но факт остается фактом, именно тогда по рекомендации господина Пфайффера он получил место мясника в крупнейшей мясной лавке на 42-й улице.

И вот представьте себе чувства Харви Кювэтта, когда на прошлогоднем собрании акционеров он перехватил о многом говоривший взгляд, устремленный сыном господина Пфайффера на его дочь. А спустя три месяца сам казначей дал недвусмысленно понять Харви, что разница в общественном и имущественном положении не служила бы помехой, если бы его отпрыск и красавица Юнита пожелали соединить свои судьбы. Казалось, сам бог пришел, наконец, на помощь Харви, всю свою жизнь гнавшегося за призрачным счастьем.

Можно было, однако, подумать, что этот самый католический бог одной рукой протягивал Харви счастье, а другой отнимал его. Похоже было, что он, бог, сам задумавший всю эту историю (ведь на земле, как говорит пастор Купманн, все творится по воле божьей!), сам же и мешал осуществлению задуманного. Юнита, во всем послушная отцу, на этот раз взбунтовалась. Она наотрез отказалась выйти замуж за Бобби Пфайффера.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Хотя, казалось бы, по ходу повествования в этом месте не было надобности делать перерыв, автор вынужден все же начать дальнейшее изложение событий с новой главы, чтобы дать возможность читателю оценить поступок Юниты.

Подумать только, дочь мясника, еще недавно работавшего на бойне и вынужденного лебезить перед каждым встречным и поперечным, не желает породниться с сыном достопочтенного, уважаемого гражданина Бизнесонии, с которым он, простой мясник, мог бы после этого на правах родственника сидеть за одним столом! Но не это главное, не для себя же он старается! Что требуется в конце концов шестидесятилетнему человеку, потерявшему жену, которую он любил беззаветно на протяжении почти тридцати лет совместной жизни, и не знавшему ни одной женщины, кроме нее, хотя, как известно, либеральные законы и нравы Бизнесонии позволяют желающим вкушать сладости любви не только на супружеском ложе?

– Твое счастье, вот о чем я пекусь, – говорил Харви дочери. И мы без всякой иронии скажем, что это было действительно так. Чувства отцов и матерей следует уважать ради их искренности, даже если они расходятся с общепринятыми понятиями.

– Уходя из этого мира, – говорил Харви дочери, – я не оставлю тебя без средств. У меня есть сорок четыре акции нашего общества. А это тебе не акции военных компаний: пахнет войной – они поднимаются в цене, заговорили о мире – летят вверх тормашками. Люди всегда хотят есть, и мясо им всегда требуется. Место мясника в лучшей мясной лавке на 42-й улице тоже что-то значит. Если я почувствую себя готовым отправиться в лучший мир, можно заранее перепродать это место: желающих много. Но все, что я имею, нетрудно растранжирить. А если ты станешь женой Бобби… О! Тебя тогда ждет настоящая жизнь!

– Я не люблю его., – робко возразила Юнита.

– Любовью не бывают сыты даже влюбленные молодые люди, – так говорит наш пастор Купманн, а я привык ему верить. Влюбленные теряют аппетит ненадолго. Тем более, что любовь не вечна и когда она проходит, хочется кушать еще больше. Деньги! Деньги! И еще раз деньги! За бульгены приходится жертвовать не только любовью. Люди иногда жизни не щадят ради того, чтобы больше заработать, пускаются на всякие авантюры, которые неизвестно, чем кончатся… Ты уже не маленькая, сама понимаешь… Даже богу, и тому, оказывается, нужны бульгены, иначе не стал бы наш пастор проводить сборы в костеле. Понимаешь?

– Понимаю, – со вздохом вымолвила Юнита.

– Вот и хорошо. Значит, договорились…

– Нет, папа…

– Я не тороплю тебя, Бобби может подождать еще. Но особенно затягивать не стоит, такие женихи, как Бобби, на улице не валяются… Можно пока объявить помолвку, а там… походите немного, присмотритесь, привыкнете, можно и свадьбу.

– Нет, папа, – уже тверже возразила Юнита.

– Не дури, Юнита. Такое счастье выпадает раз в жизни. Я тоже не всегда считался с тем, что мне нравится, когда шел разговор о деле, о бизнесе…

– Брак – не бизнес.

– Все бизнес! Недаром страна наша называется Бизнесонией. Богачу прощается все: и незавидное прошлое, и преступления, и бесчестие.

– Товарищи тебе не простили.

Харви закашлялся.

– Не будем вспоминать об этом, – промолвил он.

Харви не случайно избегал разговора о злополучном тосте на банкете, ибо хорошо знал, что, хотя Юнита никакого отношения к стачечному комитету не имела, но не менее отрицательно относилась к его поступку.

Выросши в окружении, где о бесчестии говорили как о вынужденной уступке ради права на существование, Юнита, однако, сохранила добрые чувства, унаследованные от матери. А супруга Харви, прожив с мужем почти тридцать лет, сумела, как это ни удивительно, остаться при тех убеждениях, которые посеял в восприимчивом ребенке отец-пастух. Она никогда не устраивала сцен мужу, если он поступал не так, как ей бы этого хотелось, и даже не корила его в таких случаях. Но уже по взгляду жены, по тому, как она замыкалась, подобно улитке, при виде опасности прячущейся в свою раковину, Харви легко догадывался, что супруга не одобряет его действий. Единственная ссора, которая произошла в семье за тридцать лет, носила очень бурный характер и случилась она как раз в связи со злополучным тостом на банкете. Очевидно, и на этот раз все могло сойти мирно, без шума и ограничилось бы неодобрительными взглядами жены, если бы Харви проявил немного больше выдержки. Но как было сдержаться, если она в самой категорической форме отказалась пойти на банкет и Харви вынужден был объяснять всем, в том числе и господину Пфайфферу, отсутствие жены внезапной болезнью, хотя утром того же дня и на следующее утро все видели ее.

Самое обидное в том, что эта единственная ссора в семье произошла в присутствии Юниты. Она и без того находилась под влиянием матери, а с тех пор стала еще настороженнее относиться к действиям отца. Харви был уверен, что и отказ выйти замуж за Бобби Пфайффера, сына казначея, является следствием дурного воспитания.

– Это у тебя от матери, – говорил он.

Но оказалось, что дело не только в этом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Странные вещи случаются в мире. Красавица Юнита, к ногам которой готов был бросить все свои богатства сам господин Хамертон (ведь известно, что в каждой шутке есть доля правды), которую соглашался осчастливить, взяв себе в жены, такой блестящий молодой человек, как Бобби Пфайффер, – эта самая Юнита влюбилась в Терри Брусса, ассистента кафедры нормальной физиологии Блекпульского университета.