Юрий Никитин - На Груманте Страница 3

— Что-что? — переспросил изумленный Игорь.

— Александр, сын Добрыни! Промышляю па этом острове меха дивные. Обменяю потом у фризов на злато и ворочусь в отчий край. Довольно уж воевать с ромеями, сражаться в Арапии, жечь города в южных странах. Но я, где бы ни был, всюду чтил местных духов и приносил им надлежащие жертвы!

У Нины пополз холодок по спине. Страшное подозрение перешло в уверенность. Это не их Александр! Разве тот сумел бы подтянуться на одной руке? Заглянуть в пропасть?

Стоявший перед ними человек выглядел настороженным, готовым ко всяким неожиданностям, но непохоже было, чтобы он потерял присутствие духа.

— Саша, — сказал Игорь необычайно ласково, — ты перепугался; все понятно. Но голову терять не стоит. Пойдем в дом.

И странный человек пошел с ними.

— Так, — сказал он, после того как Игорь закончил печальный рассказ о потере продовольствия, — значит мое испытание состоит в том, чтобы добыть пропитание. Так бы сразу и сказали! И тогда вы отпустите меня. Ведь над человеком, выполнившим условие, никакие чары не властны!

Он сидел в их избушке, протянув ноги к пропановой горелке. Красные блики играли на неподвижном лице, скользили по сомкнутым челюстям. Это был другой, незнакомый человек, и Нина с ужасом думала, в какой момент он подменил их столичного геолога. Перед ней всплыло искаженное мукой лицо Топляка, висящего на одной руке над пропастью.

Она тряхнула головой — страшное видение исчезло.

— Я добуду вам пропитание! — сказал странный человек твердо. В следующий миг он был уже на ногах. Нина не успела и глазом моргнуть. Только что сидел подле огня, расслабив мышцы и полузакрыв глаза, теперь стоит натянутый, как струна, с горящими глазами и напряженными мускулами сильного тела.

— Ждите!

И он исчез за дверью. Послышался скрип снега, и все стихло. Только несколько залетевших в избушку снежинок быстро превращались в блестящие капельки.

— Шок, — сказал Игорь, глядя вслед ушедшему. — А его лечат также шоком. Дам по башке — сразу придет в себя.

— По башке? — переспросила Нина тихо. — Попытайся…

Игорь снова посмотрел на дверь и внезапно зябко передернул плечами.

— Пойдем за ним, вдруг свалится куда-нибудь…

Странного человека они увидели возле одинокой скалы. Он яростно долбил мерзлую землю обломком лиственницы. Серебристые осколки льда вспыхивали нескончаемым фейерверком.

Он уже стоял в выбитой яме по колено, но с прежней энергией продолжал свою титаническую работу. Словно два сердца бились в могучем организме. Он рубил и рубил, периодически нагибался и выбрасывал наверх целыми пригоршнями мелкие осколки льда и снова рубил — яростно и упорно.

Вдруг примитивное кайло ударило о камень. Через несколько минут уже можно было различить его очертания. Огромный, плоский, не менее двадцати пудов весом.

Александр удвоил и без того бешеный ритм. С невероятной скоростью расчистил яму, тут же всадил свое орудие под выступ камня, ногой подтолкнул под рычаг булыжник поменьше и разом навалился на вагу всем телом.

Под ногами затрещала галька. Камень шелохнулся, начал подниматься. Игорь опомнился, суетливо спрыгнул в раскоп. Но его помощи уже не требовалось.

— Ба-атюшки!

Это ахнула Нина. Едва не упала от неожиданности. Камень отвалился в сторону, открывая глубокую нишу. Сначала Нина даже не поняла того, что увидела, просто удивилась. Какие-то темные тушки, просвечивающие сквозь бледно-сизый жир, аккуратные плитки льда с вмороженными кусками красного мяса. В угол втиснут куль, из которого зловеще высовываются наконечники древних копий!

Александр жадно рванул к себе куль. Так, вероятно, истомленный жаждой бедуин хватал кувшин с родниковой водой. Рогожа затрещала и рассыпалась.

И они увидели груду сверкающего оружия! Три великолепных меча с драгоценными камнями в рукоятках, копье, два щита с дорогими украшениями…

— Наконец-то! — Александр выхватил из груды самый длинный меч. — Наконец ты снова со мною, верный «Арап»! Теперь мы с тобой выстоим против ромеев и против норманнов!

Он любовно вертел в руке страшное оружие, гладил стальное жало, водил пальцем по затейливой вязи узора. Лицо его посветлело, суровая улыбка раздвинула камерные губы. Улыбался он широко и открыто, но рукоять меча удобно лежала в ладони, плечи были полуразвернуты, ноги стояли в боевой позиции, а левая рука в любой миг могла подхватить щит и укрыть им бок и левую сторону груди.

— Откуда это… все? — спросила Нина шопотом.

— Схованка прошлой зимовки. Здесь продукты, которые вам нужны. И оружие, которое мы отняли у викингов. И ларец с драгоценными камнями и златом.

Со скалы дохнул ветерок, белым тончайшим покрывалом слетели звездочки снежинок, осели ему на голову и плечи. Широкоплечий и могучий, с огромным мечом в руке, весь в серебряном инее, он сам казался загадочным духом полярного острова.

И в этот момент издали донесся запах свалявшейся шерсти и пота. Стойкий запах сильного и свирепого зверя, который никогда не скрывался от кого-либо и не считал нужным тщательно вылизывать шерсть и выкусывать ороговевшую кожу между пальцами.

— Медведь! — крикнул Игорь, задохнувшись. Он отпрыгнул и присел за большим камнем.

Из-за тороса выбежал гигантский белый медведь. Огромный зверь двигался легко, даже с какой-то грацией. Нина ахнула, хотела куда-нибудь спрятаться, скрыться, исчезнуть, но сзади нависала скала, голая и безмолвная.

Медведь, воплощение ужаса, поднялся на задние лапы, взревел, блеснул белоснежными клыками в двух шагах от Нины. Она бросила отчаянный взгляд на Александра.

Тот усмехнулся, молниеносно взмахнул мечом. Воздух со свистом прорезала сверкающая сталь — и страшный рев сменился хрипом. Чудовище в белой шкуре рухнуло. Снег быстро пропитывался горячей кровью.

— И это — пропитание, — сказал Александр. Он потыкал мечом в снег, очищая его от крови. Пятнышко на рукояти заботливо стер рукавом.

— Я возьму с собой только свой меч, — сказал Александр, — и ларец. Вон там он стоит, в самой глубине. Это для Зарины.

При последних словах произошла удивительная метаморфоза. Чеканный голос вдруг стал обычным, стальные глаза глянули мягко, волевое лицо обрело беззащитное выражение.

— Кто эта Зарина? — спросила Нина. Она все еще не пришла в себя от внезапного нападения зверя, но со стыдом почувствовала укоры ревности.

— Дочь наместника Святоруба, — ответил Александр тихо. — Ради нее я ходил с дружиной на Царьград, воевал в Арапии, странствовал по северным морям. Я ведь простой дружинник. Мог завоевать ее только воинскими подвигами и заморскими товарами. Немало привез из диковинных южных стран. Осталось добыть только редкие меха Севера. Я ведь был даже в варяжской дружине Эгиля! Славный витязь! Мы с ним раз поссорились: кто, мол, сильнее — Тор пли Перун? Спасибо другам, помирили. Несказанной силы и храбрости человек, а уж бард — нет равных ему на белом свете! Один против десятка врагов рубится насмерть и тут же стихи складывает. Он и для меня сложил как-то раз вису: