Александр Торин - Мы-русские, других таких нет (рассказы) Страница 3

-- Это боевая песня шотландцев, тринадцатого века. Я ее слышал всего один или два раза, в детстве. А ты откуда ее знаешь?

-- Не обращай внимания, -- от слов Патрика мне стало не по себе. -- Я просто перебрал, пора домой возвращаться.

-- Ага! -- Патрик довольно ухмыльнулся. -- А говорил, машинное масло.

-- Итак, -- рассуждал я, вернувшись домой. -- Со мной происходит что-то странное. Возможно, это совпадение. Глубоко надеюсь, что это не белая горячка. Вроде бы, не с чего. Ну да, скорее всего, я схожу с ума. Но как же интересно! Не поставить ли на себе научный эксперимент? Или бросить пить окончательно и бесповоротно? Как зависит интенсивность видений от дозы выпитого?

Каюсь, на следующий день я с чисто научной целью купил бутылку Ямайского рома "Капитан Морган". -- Пятнадцать человек на сундук мертвеца, -- твердил я про себя. -- Йо-хо-хо. И бутылка рома....

Вечером я отключил телефон, запер входную дверь и налил стопку прозрачного напитка, которую выпил безо всякого удовольствия. В квартире было тихо, я зажмурил глаза... И со мной решительно ничего не произошло, только лицо слегка покраснело.

-- Ну и слава Богу, значит совпадение, -- решил я. -- А то так еще сопьешься.

Некоторое время я занимался уборкой квартиры, потом включил телевизор, пощелкал каналами, выругался, наткнувшись на фильм ужасов с вампирами перегрызавшими горло молоденькой актрисе, и понял, что делать мне сегодняшним вечером совершенно нечего.

-- А вдруг галлюцинации включаются при определенной концентрации алкоголя в крови? -- Природные задатки естествоиспытателя не оставляли меня ни на секунду, и я решил выпить еще стопочку ямайского рома. Вместо стопочки получился стакан. Как и следовало ожидать, ничего не произошло, но жутко захотелось спать.

Как приятно рухнуть в постель, осознавая, что сегодня уже не надо бегать по коридорам, сидеть на бесконечных и бесполезных совещаниях...

И только этот крепкий соленый воздух, надутые ветром паруса, запах смолы и проклятые англичане, которые вторые сутки гонятся за нами. Шакалы!

Я нервно почесал плохо выбритый подбородок. Вот уже пятый или шестой корабль потопили, а хорошего лезвия - не найти! Бардак... Да, недооценивать всей мощи королевского военного фрегата - глупо. Вряд ли мы сможем их потопить, скорее они нас. Ну что же, один шанс из десяти - удрать, затеряться в тумане около одного из местных островов. Еще шесть шансов быть съеденному рыбами. И еще три. Лучше не думать, уж лучше погибнуть в бою, со шпагой в руке.... Как бывшему королевскому офицеру, мне, скорее всего, суждено лишиться головы. И эти тупые, обливающиеся потом свинячьи хари в париках будут долго морализировать и читать приговор именем его императорского величества... А команду вздернут на реях, тела наверняка вывесят гнить на виселицах на берегах всех местных островов... Эти идиоты думают, что виселицы со скелетами настолько устрашат потенциальных предателей королевства, что ни один из них не пойдет в пираты! Чепуха, для этих ребяток чужая смерть абстрактна, они живут сегодняшним днем...

Ну что же, перед схваткой пора заняться делом... Эта девчонка сразу же бросилась мне в глаза, когда мы захватили тот корабль. В белом платьице, угловатая и резкая в движениях, как маленький зверек... Нет, ее нельзя было отдать на потеху команде. Но и силой брать ее тоже было нельзя. Только искушение, сладостное падение, первородный грех -- вот истинное блаженство.

Я поселил ее в отдельной каюте, приставив к двери самого преданного мне слугу. Я посылал ей вино, приходил и читал стихи. Бедняжка, она не знает, что стихи я ненавижу... Пришел мой час, или сейчас, или-- никогда... Какое страшное это слово - никогда. До сих пор оно было для меня абстракцией. Ведь вот он - я, я - живу, вот мои пальцы, по ним течет кровь. В груди стучит сердце, черт побери, как это так, что это живое вместилище моей души может исчезнуть через какие-нибудь несколько часов?

-- Ха, -- это мой вечный внутренний оппонент. -- Можно подумать, ты никогда не убивал. А тебе не снятся люди, которые...

-- Заткнись! -- Это я подошел к ее каюте.

-- Это вы, -- как маняще поднимается и опускается ее грудь.

-- Сударыня, -- я опустился на колени. -- Простите меня за все лишения, которые вам довелось испытать из-за меня. Ибо пришло время просить искупления у Господа!

-- Вы испугали меня! -- Она вздрогнула. -- Что-нибудь случилось?

-- Не хочу пугать вас, но через несколько часов мы все можем оказаться на дне морском. Я ничего не скрываю от вас. За нами гонится военный корабль. И он атакует нас при первой же возможности. У нас нет никаких шансов оказать сопротивление. Сдаться невозможно. Приказ короля - уничтожать всех...

-- А как же пленные? -- Как она заметалась, бедняжка, как бабочка, прилетевшая на свет и обжегшая об свечку свои крылышки. -- Какая бесчеловечность. Какая жестокость.

-- Сударыня. -- Я схватил ее за руку. -- Позвольте мне открыть вам свою душу, если это не пугает вас. -- Я грешен перед Богом... --Теперь главное не упустить инициативу...

-- Что вы можете сказать мне, Вы, лишивший меня свободы, заточивший меня в заключение на этом корабле, полном грязного сброда, а теперь, как выясняется, отобравший у меня жизнь.

-- Сударыня, я поступил так из любви к вам! Поверьте! Я увидел вас в... -- Я запнулся. Откуда там шел этот корабль? -- в порту... и забыл обо всем на свете. Я предал короля. Я гнался за вами как одичавший волк. Я хотел, мечтал вас похитить, и теперь плачу за это сполна.

-- Вы... -- Она учащенно задышала. -- Как вы смеете?

-- Клянусь вам! Я совершил преступление ради любви! Теперь, когда нам, возможно, осталось жить всего несколько часов. -- Я начал целовать ее.

-- Оставьте. Как вы смеете.

-- Подумайте, любовь моя, вы, такая молодая, умрете, не испытав счастья, даже не зная, в чем оно состоит. Скажите, я неприятен вам?

-- Пустите!

-- Любовь моя! Поцелуйте меня всего один раз, прошу вас! Мне ничего не нужно больше в жизни...

Я уже чувствовал, что сопротивление ее ослабевает. Еще несколько виртуозных заходов и отступлений. Тонкий баланс между чувственностью и разумом. И вот оно свершается... О, сладостные мгновения. Они стоят целой жизни. О, Боже. Прости меня за грехи мои...

Солнце встает... Волны в этот час особенно красивы. Как же хочется курить... Это, возможно, последняя в моей жизни трубка. Хороший табак, ничего не скажешь.

Преследователи уже почти что на расстоянии пушечного выстрела. Сейчас начнется... Ну что же, -- Я одеваю обтрепанный мундир и шляпу. -- А все-таки, жизнь прекрасна! К бою!

......

-- О, Господи, -- я схватился за голову. -- Как же хорошо проснуться в своей постели, в конце двадцатого века, в центре американской технологической цивилизации... -- Сон никак не хотел отпускать меня. Все эти события, все чувства, настолько реальные. Даже этот корабль с наполовину прогнившими досками... Пит, конечно же, слугу звали Пит. Странный язык, -во рту у меня стоял вязкий привкус...Я же только что коварно овладел женщиной... Бррр.... Что стало с ней? Нет, у меня, скорее всего, белая горячка. Неужели она наступает вот так, неожиданно... Все, бросаю пить, ни одного грамма. К чертовой матери...