Виктор Кувшинов - Лэя Страница 3

Полтора года не будет снега. Полтора года можно купаться, ходить за грибами и ягодами, слушать пение птиц и наслаждаться теплыми дождями. Причем большое лето не бывает изнурительно жарким, как обычные, короткие летние периоды. Просто в это время два лета становятся прохладнее, а зима между ними теплеет до уровня поздней весны.

С этим временем связывалось и другое важное явление. К концу первой трети большого лета многие женщины беременели, и в начале последней трети в семьях сэйлов появлялись малыши. Иногда рождались двойни, но в основном женщина могла заиметь одного ребенка в четыре года, то есть максимум шесть-семь детей за всю жизнь. И Лэя знала, что через несколько месяцев она в первый раз могла бы забеременеть, но пока это было невозможно по одной простой причине — еще ни один юноша ей не понравился так, чтобы она смогла назвать его своим избранным.

Лэя любила плавать. Сильное молодое тело само просилось погрузиться в воду, и она с удовольствием ныряла, надолго пропадая под водой, и делала стремительные броски, плавая разными способами. Наконец, девушка почувствовала усталость и вышла на берег. Вытерев воду взятым с собой маленьким полотенцем, она легла на прежнее место, чтобы обсохнуть и согреться на солнышке. Хлюп опять убежал, прячась от праведного гнева хозяйки.

Девушка закрыла глаза, и множество новых мыслей накатилось на нее. Сегодня был один из важнейших дней жизни: ей исполнилось девятнадцать, и она стала совершеннолетней. Она стала самостоятельной женщиной, имеющей право решать свои проблемы и выбирать жизненный путь. Детство окончилось — пора жизни, от которой у нее останутся только светлые воспоминания, не считая каких-то маленьких переживаний и обид. Однако не только это волновало ее. Сегодня вечером после праздничного ужина папа обещал ответить на многие вопросы, которые долгие годы мучили ее.

Их семья была не такая, как все в деревне, отличаясь не только наличием лонка и большой библиотеки. В то время как все дети ходили три года в церковную школу, Лэя училась дома, и не три года, а всю жизнь, сколько себя помнила. А учителями у нее были мама с папой да еще дядя Илаир, который показывал ей искусства борьбы, самообороны, конной выездки и владения оружием. Мама давала уроки изящности, то есть учила правильно одеваться, вести себя в обществе, танцевать, пользоваться косметикой и украшениями. Лэя помнила, как удивилась, когда первый раз увидела маму в восхитительном наряде из тонкого шелка, украшенного жемчугом и бисером.

Она также замечала, что родители никогда не работали в поле или в мастерских. Они были самые богатые в деревне и жили в огромном доме в два этажа с большим двором и конюшней. И даже имели помощников, роль которых выполняла семья дяди Илаира.

Становясь старше, Лэя постепенно отдалялась от деревенской ребятни. Ей становилось скучно с ними, и она находила все более интересным общество родителей и двоюродного брата Зара, который худо-бедно, но тоже обучался. По крайней мере, в военных искусствах ему не было равных. Ну и конечно, ее лучшим другом всегда оставался Хлюп.

Но не только их семья Альк была не такой, как все. Сама Лэя была не менее странной и загадочной, даже сама для себя. Мысли невольно вернулись к страшному и одновременно прекрасному событию, случившемуся с ней в пятилетнем возрасте…

— Мама! Можно я пойду купаться с ребятами из деревни?! — Маленькая Лэя отпрашивалась у мамы тоном, не терпящим возражений.

Она уже все распланировала, и если мама станет возражать, то у нее в запасе есть несколько веских доводов: «Во-первых, я сделала с утра все заданные на сегодня уроки, во-вторых, прибрала свою комнату, в-третьих, помогала мыть посуду, в-четвертых… Чего бы еще „в-четвертых“ придумать? Ну да ладно — для начала хватит! Остальное соображу по ходу разговора». Маленькая Лэя была не по годам смышленой и умела постоять за себя в словесных баталиях. Но все приготовления оказались напрасны. Мама сдалась, не затевая пререканий, — видимо зная характер девчушки, посчитала, что легче будет отступиться.

— Хорошо, но ты еще не умеешь хорошо плавать и поэтому возьмешь с собой Хлюпа, — старалась подстраховать неугомонную дочурку мама.

— Зачем мне Хлюп? Он же воды боится, — удивленно вскинула брови Лэя, готовая в любой момент сорваться из двери на улицу.

— Боится-то боится. Только тебя он любит больше, чем воды боится. Так что в критический момент полезет и в воду. А лонки от рождения хорошо плавают.

— Ладно, с ним даже веселее! — Лэя уже топнула ногой, чтобы слететь стрелой с крыльца, как мама остановила ее вопросом:

— Куда вы пойдете купаться?

— На большой пруд.

— Нет, туда нельзя без взрослых — там сильное течение и большая глубина. Идите лучше на ближний или к покосам. Там и вода теплее.

— Но там же мелко — негде и поплавать даже! — заупрямилась Лэя.

— Все! Или туда, или сиди дома! Маленькая еще взрослым перечить. — Мама спокойно любовалась дочкой, опершись о косяк двери, и ждала ее взвешенного ответа, пряча улыбку и делая строгое лицо.

«Ну вот! Как что, так сделай то, сделай это — ты уже большая. А как гулять или забавляться — так еще маленькая. Конечно, эти взрослые всегда правы, сила-то на их стороне». Лэя, насупившись, обдумывала безвыходное положение и ковыряла ногой половик в прихожей. Не оставалось ничего иного, как соглашаться, а обманывать родителей ей не приходило в голову. Что-то ей подсказывало, что стоит раз потерять доверие, и это будет аукаться всю жизнь.

— Хорошо мама, — притихшим голосом согласилась Лэя и пошла искать Хлюпа.

Ее лохматый друг обитал в собственной комнате и был большим чистюлей. Однако жить он предпочитал по-своему. Лонк пользовался стульями и столами в доме, но в комнате у него не было ни одного предмета мебели, кроме полок на стенах. Пол был покрыт половиками, а спал он на матрасе в углу. По нужде мохнатый малыш предпочитал бегать по кустикам и только зимой, в морозы использовал туалет по назначению. Он с охотой помогал в хозяйстве и хорошо справлялся с простыми работами — благо силушкой его Бог не обделил. Хлюп был «высокообразованным» лонком. На него было положено уйма образовательных усилий. В результате он знал некоторые буквы и считал до десяти — по числу пальцев на руках, хотя читать так и не научился.

Лэя выбежала на двор, даже не заглянув в комнату мохнатого братца. Она знала, что днем его там нечего и искать. Набрав побольше воздуха в легкие, она звонко крикнула:

— Хлюп, ты где?!

От конюшен раздался радостный басок:

— Иду, Лэя! — и почти тут же показалась смешная круглая физиономия с застрявшими в шерсти опилками. — Что делать собираешься?