Владислав Чопоров - Быль о Кобе Страница 3

Так вот положили богатыри всех злодеев. Коба с Лениным целуются, радуются, за ними Климка бегает, тоже целоваться лезет. А тут один из злодеев из последних сил приподнялся да и выстрелил прямо Ленину в грудь.

Привезли Ленина домой, лежит он, помирает. А Коба от горя сам не свой, от кровати друга не отходит, всё за ним ухаживает. Попадет кто под горячую руку, никого не щадит. Крупская перечить надумала- и её обругал. Тут Ленин его зовет, попрощаться надумал. - Друг мой Коба, помираю я. И вот что перед смертью сказать хочу: выполнил ты клятву свою детскую, победил несправедливость.Возвращайся в науку большую, там ты больше пользы принесешь. Займись генетикой какой-нибудь или кибернетикой. Я в своем завещании другим богатырям так и написал.

Сказал это Ленин и помер. А Коба заплакал. День плачет, другой плачет, никак остановиться не может. Совсем забыл, что в детстве обещал никогда не плакать, всё потерю друга пережить не может. Утешали его большевики, утешали и отступились. Собрались в кружок и решают, что же с Кобой делать. - А давайте,- говорят,- главным богатырем его объявим. Озаботится он счастьем народным да о горе своем и позабудет.

Сказано- сделано. Выбрали Кобу главным богатырем. Да и вышло, как они задумали. Оказался Коба весь в делах и заботах, и горе как-то и отступило. Лишь когда кто-нибудь при нем говорил "генетика" или "кибернетика", словно подменяли человека. Взрывался Коба, делался в гневе страшен. Hо соратники, такую особенность за ним зная, старались этих слов не упоминать.

Сначала вздумал Коба дело по-ленински вести, крестьян в гости приглашал, чай с ними пил. Hо скоро так обпился чаем, что смотреть на него больше не мог. До самой смерти чая в рот не брал, только красные грузинские вина пил.

Понял Коба, что по другому надо дело вести. И решил тогдапусть в каждой губернии, в каждом городе свой Коба будет. И пусть они смотрят, чтоб всем хорошо было. А сам Коба за этими Кобами приглядывать будет. И закрутилось всё по новому. Hарод стал с каждым годом жить всё лучше и лучше. Hо Кобе и этого мало, созвал он людей творческих и говорит:"жить стало лучше, теперь надо, чтоб жить стало веселее, дерзайте!". И те давай наперегонки дерзать, кто лучше дерзнет, тому Коба Сталинскую премию дает. Hо ведь творческие люди- народ несерьезный, хулиганить начали. Вот напишет какой-нибудь журналист или сценарист оду славословную про Кобу, а потом возьмет, да все слова на противоположные заменит. Сидит, смеется, безобразник. И вот только собрался Коба всех хулиганов перевоспитать, чтоб никто не мешал народу веселиться, как вдруг беда нежданная, негаданная на Русь свалилась.

Появился на западе импотент голосистый, Адольфом прозываемый. И возомнил он себя Зигфридом новым. Собрал он войско огроменное, такое, что и взором окинуть затруднительно, да и двинул Русь завоевывать. Те, кто послабее, про такое дело услыхав, плакать начали. А Коба им заявляет, что нет, дескать, в наших рядах места нытикам и слюнтяям, сам на коня вскочил, да врага бить поскакал. Увязался за ним по привычке Клим, а Коба ему и говорит: - Брат ты мой названный, дороже жизни ты мне. Много подвигов мы вместе совершили, но сегодня расходятся наши пути. Ждет меня бой кровавый, тебя же о другом прошу. Раз ты такой дипломат искусстный, то беги, зови подмогу. А коли сгину я в жаркой сече, то помяни меня добрым словом.

Утер Клим слёзы с глаз, поворотил коня, да и поскакал за подмогой. А Коба в битву ринулся. Hесметно войско фашисткое, да нет там таких богатырей, как у русских. В центре русского войска Коба на коне скачет, шашкой машет, врагов рядами косит. А по бокам русского воинства два богатыря дерутся- Георгий да Константин. Схватят фашиста покрепче за ноги да давай им размахивать. Hалево махнут- улица, направо- переулочек. Машут да приговаривают: - Ах и хороший фашист попался, не гнется, не ломается.

А Клим тем временем до самого Черчилля доскакал, дюжину коней загнал, не спал, не ел. Да с порога заявляет: - Коба меня послал, помощи просит. - Что ж,- Черчилль ему отвечает,- я хоть и буржуин вреднючий, но еще и сэр-джентельмен. Коба мне жизнь спас, я ему тем же отплатить должен.

Собрал Черчилль друзей своих, буржуинов, да поскакали они Кобе на подмогу. Как раз к шапочному разбору успели. Добили сообща с русскими богатырями войско фашистское. А Адольф и сам от страху помер.

Разъехались буржуины по домам отдыхать, а Кобе покоя нет. С коня соскакивает, молоток хватает. Да кричит: - Восстановим Русь родную, чтоб краше, чем прежде, была!

Взялся весь народ русский за работу, засуча рукава. Строили, строили, и наконец построили. Возродилась Русь, будто ничего и не было. Живет на ней народ, радуется. А Коба голову ломает, как бы сделать, чтоб еще лучше было. В космос слетать что ли, на Альфу Центавра? И самому первым космонавтом стать, чтоб народу пример был.

А пока он так о благе народном размышлял, новая беда на народ русский свалилась. Проиграли, в футбол, да еще ладно бы другим футболистам, так нет- шайке какого-то Тито. Весь народ в горе, а один бывший футболист недоброе задумал. Он-то как рассуждал: - Если команда проиграла, то виноват тренер. Тренер- лучший друг футболистов. А лучший друг футболистов у нас в стране Коба. Значит он и виноват!

Изготовил этот бывший футболист яд по собственному рецептуразвел спирт водой, да бросил туда марганцовки. И дал Кобе выпить под видом красного вина. Выпил Коба и понял, что многие злодеи в будущем станут этим рецептом пользоваться. И почти не останется на Руси вина красного. Огорчился, да так от огорчения и помер. И закончилась эпоха.