Томас Сван - Зелёный Феникс Страница 3

- Он мужчина, - тихо сказала Сегета, тетушка Меллонии, - более того человек.

У границы Вечного Леса жили люди, вольски, но правила ими все-таки женщина, Камилла, [... жили... вольски, но правила ими все-таки женщина, Камилла - вольски - древнее племя центральной Италии, вероятно родственное умбрам. Камилла - дочь Метаба, царя Приверна. Отец дал обет посвятить ее богине Диане. Камилла стала амазонкой и погибла, участвуя в войне Турна против Энея.] и они не трогали обитателей леса - фавнов, дриад, кентавров и всех остальных. Но чужеземцы - это значит дороги, города, войны. И хуже всего - мужчины. Такое даже страшно себе представить.

- Из наших деревьев они сделают галеры и построят укрепления.

- А мы, - сказала Волумна, - станем их добычей, и они овладеют нами.

- Овладеют? Не понимаю, - сказала Меллония. Ее мать умерла, так и не успев рассказать ей обо всех пороках мужчин.

- Они заберут нас в свои дома.

- И превратят в слуг?

- Хуже.

- Будут целовать нас? В губы?

- Заставят рожать им детей.

- Как после сна в Священном Дереве?

- Мы должны будем спать с ними. Словно животные.

Меллония вырастила немало овец и ланей и знала, что, перед тем как произвести на свет потомство, они спариваются. Кентавры были слишком деликатными, чтобы заниматься любовью при посторонних, зато фавны, голые и бесстыжие, запросто позволяли себе это в тени деревьев дриад. Меллония как-то закидала одну такую парочку желудями и в ответ получила от фавна по кличке Повеса наглое предложение занять место его партнерши. Это происшествие оскорбило ее и вызвало глубокое отвращение. Она знала также, что некоторые дриады были вынуждены вступать в связь с мужчинами. У тех дриад, которые жили к северу от них, не было Священного Дуба, и они выбирали себе мужей среди фавнов. Но мужчина - человек! Начнутся поцелуи в губы. И даже хуже. Это будет бесчестье и унижение, сравнимое лишь с пламенем, готовым истребить дерево. (Грешная мысль проникла в ее голову, как пчела проникает в зрелый плод: не всякое пламя истребляет. Тепло доставляет удовольствие - как очаг или костер в лесу поздней осенью, перед Белым Сном.) Она вспомнила об Энее и заставила себя содрогнуться.

- Он должен умереть, - сказала Волумна.

- Должен, - повторила Сегета.

- Должен, - эхом отозвались дриады. Их лица в неясном свете факелов походили на маргаритки, голоса были нежными, как миррис, но слова падали, как капли ядовитого сока олеандра. Девочки зачарованно кивали головами в молчаливом согласии.

- Может, он уплывет отсюда, - высказала предположение Меллония. Здесь нет для него ничего привлекательного.

Ей не хотелось убивать, неважно, кто это будет - обитатель Вечного Леса, животное или человек, если только это не жестокое существо, подобное льву. Мысль об убийстве Энея была для нее почти так же неприемлема, как мысль о его объятиях. Она слышала достаточно много, чтобы невзлюбить его; она была уже готова поверить всему и осудить, но сначала требовались доказательства его вероломства.

- Он привел свои корабли в устье Тибра. Его люди осматривают побережье и ищут место для нового города. И, конечно, им нужны женщины. С ними странствуют несколько троянок, но годы были безжалостны к ним. Людям Энея нужны молодые девушки, вроде тебя.

- Если он великий воин и мужчины не могут убить его, что можем сделать мы?

- Понимаешь, с мужчинами он держится настороже. Фавнам или кентаврам не подойти к нему. Даже если бы они и смогли - что такое праща против меча? Но женщины - он так уверен в своей власти над ними. Он ждет, что они сами будут падать в его объятия. Именно это мы и сделаем - та из нас, которая первая его встретит. А когда он снимет свои доспехи...

- Я никогда не убивала человека, - сказала Меллония.

- Ты убила льва, - ответила Волумна, - это то же самое. Только Эней более опасен, потому что более умен.

- Какой он?

- Фавн, который видел, как они сходят на берег (это был, конечно, Повеса), не знает. Он боялся, что его заметят. Думаю, Эней похож на всех троянских воинов. Жестокий, с острым, холодным взглядом, колючей, как куст ежевики, щетиной, руки похожи на дубины, и, должно быть, старый. Пятнадцать лет странствий наверняка не прошли для него даром.

- Я слышала, что, когда он покинул Трою, ему было около двадцати пяти, и Дидона нашла его неотразимым.

- Он приплыл в Карфаген лет пять назад, Дидона была вдовой, и ее легко было покорить. Сорок лет для нас - небольшой возраст, но для воина, сражавшегося в Трое, для моряка, прошедшего сквозь штормы, посланные Нептуном, - уже преклонный. Думаю, тебе он покажется таким же видавшим виды, как мой дуб.

Волумна торжественно посмотрела на присутствующих:

- Сестры, соедините ваши руки. Повторяйте за мной: "Здесь, под Священной Смоковницей Жизни, мы клянемся убить человека, который несет смерть на нашу землю. Он пришел к нам как воин, и мы тоже встретим его как воины, мы, любящие весну, цветущие деревья и птиц, вьющих гнезда, мы, умеющие держать в руках дубинку и не боящиеся выйти навстречу свирепому льву, сокрушающему деревья, Разоряющему гнезда".

Волумна вынула из волос булавку - медную пчелу с длинным жалом - и хладнокровно проколола свою руку. Она передала булавку и небольшую серебряную чашу дриаде, стоявшей рядом с ней, и каждая женщина и девочка Меллония тоже - прокололи кожу, выдавили каплю своей зеленой крови и вернули чашу Волумне.

- Сильван, [Сильван - первоначально бог лесов и дикой природы, мог посылать сны, видения. Противостоял богам официального пантеона, был причислен к "черни земных богов", врагам богов небесных.] бог ночных ужасов, убийца фавнов и кроликов, мы взываем к тебе: одолей своими кошмарами нашего общего врага. Вот кровь Энея.

А затем, перевернув чашу, произнесла:

- Так будет с Энеем.

Глава II

Воды Тибра, дымчато-серебристые от отражавшихся в них старых, как сам Сатурн, [Сатурн - римское имя бога Кроноса, титана, сына Геи и Урана. Почитался как бог золотого века, был низложен Юпитером (Зевсом). В некоторых мифах стал потом одним из первых царей Лация, который потом называли "страной Сатурна".] дубов, покрытых мхом, катились к морю, туда, где стояли корабли троянцев. Асканий лежал на берегу и смотрел, как Эней, его отец, плещется в воде вместе с Дельфом - дельфином, плывшим за ними от Сицилии. Эней и Дельф играли с деревянной палкой. Эней кидал ее, а Дельф, поднырнув, толкал палку своим длинным носом обратно к Энею, производя дыхательными отверстиями или ртом - Асканий точно не знал чем - звук, удивительно похожий на человеческий смех.

Павшие города, покончившие жизнь самоубийством царицы, бури на море, пятнадцать лет странствий... Тракия... Делос... Крит... Карфаген... Италия. Но сейчас Эней смеялся, как Дельф, будто позабыв и горе, и вину, которые шли за ним по пятам, как фурии. [... шли за ним по пятам, как фурии - фурии (аналог греческих эриний) - в римской мифологии богини мести и угрызений совести, наказывающие человека за совершенные грехи, три отвратительные старухи, Алекто, Гисифона и Мегера, с факелами в руках и окровавленными ртами.] Седовласый Эней с лицом юноши. Если смотреть на него сзади, можно подумать, что это старик. Но когда он оборачивается, ему не дашь больше двадцати пяти - нежный и проницательный взгляд голубых глаз, белые ровные зубы, безбородое румяное лицо без морщин или шрамов, и лишь небольшая вмятина на подбородке (след от топора Ахилла). [... след от топора Ахилла Ахилл (Ахиллес) - один из храбрейших греческих героев, осаждавших Трою. Мать Ахилла - нереида Фетида, желая сделать сына бессмертным и неуязвимым, погрузила его в священные воды Стикса; лишь пятка, за которую держала Фетида, не коснулась воды и осталась уязвимой. Погиб от стрелы Париса, которая попала ему в пятку. В поединке с Ахиллом Эней смог избежать смерти только благодаря вмешательству богов. Посейдон спас Энея, скрыв его облаком и унеся с поля боя, так как ему было предназначено сохранить царский род Дардана и основать новую Трою.] Легенда гласит, что матерью Энея была богиня Афродита, или Венера, как ее называют здесь, в Италии. Бессмертная мать и смертный отец, [Бессмертная мать и смертный отец - в греческой мифологии Эней считался сыном дарданского царя Анхиса и Афродиты (Венеры).] юность и старость, встретившиеся в одном богочеловеке. Возможно, все это ложь и родила его просто служанка. Но все равно, это был Эней, больше чем человек, а для Аскания - больше чем бог.