Кевин Джетер - Сонное царство Страница 3

От Штиммица внимание Ральфа отвлек голос одного из наблюдателей.

— Брось, Бленек, оставь его в покое. Бленек снова яростным взглядом обвел группу.

Его сощуренные глаза превратились в два крохотных излучателя гнева. Было ясно, что причина его негодования заключалась в разнице, какую он наблюдал между командой своих мечтаний и той, что была на самом деле. Ральф поймал себя на мысли о «сшибающихся мирах» — эту формулировку он позаимствовал у Штиммица.

— Из Дома Тронсена только что поступила информация, — хмуро заметил Бленек. — Они начинают разрабатывать новый тип сновидения, с которым кое-кто из вас может познакомиться сегодня ночью. Суть его сводится к тому, что ребенка обвиняют в краже в кондитерском отделе. Он отрицает это, тогда продавец бьет и обыскивает его. При этом он рвет на ребенке новую, купленную матерью куртку. Продавец обращается к матери ребенка, и дальше все развивается по сценарию «рассерженного родителя». Усвоили? — Бленек уже взял себя в руки и вернул свойственное ему боевое расположение духа. — Давайте с особым вниманием отнесемся к новому типу сновидения и подготовим соответствующие сообщения. Нужно показать, что мы тут не просто дрыхнем. — Он сунул блокнот для записей под мышку и покачался на каблуках. Его обширный живот плотно обтягивала форма базы Опернаб. — Ладно, тронулись, пора выходить на линию.

Территорию базы заливал голубоватый свет луны и многочисленных звезд. Пока они пересекали короткий отрезок открытого пространства, отделявшего комнату для проведения инструктажа от помещения, в котором осуществлялся выход на линию, Ральф бросил взгляд на группу женщин-наблюдателей, вышедших в это же самое время из своей инструктажной комнаты. Не пройдет и несколько минут, как они окажутся на сонном поле девочек из Дома Тронсена.

В одной из наблюдательниц он узнал Кэти. Их разделяло метров пятьдесят. Она приветственно махнула ему рукой с зажженной сигаретой. Волосы ее, как всегда, были всклочены. Казалось, что, вставая с постели, она каждый раз забывала их причесывать. «Это ее единственный недостаток, — заключил Ральф, — от которого Кэти никак не могла или не хотела избавиться». Он обвел женскую группу взглядом, но не увидел там Хельги Уорнер.

Мужчины уже входили в помещение связи, называемое «лачугой», и Ральф последовал за ними. Однако строение, в котором располагались лаборатории РКД с аппаратом для погружения в поле, совершенно не походило на лачугу. Оно представляло собой самое большое в округе сооружение в форме куба из шлакоблоков и бетонных монолитов. Слово «лачуга», как полагал Ральф, было изобретением псевдомилитаристского языка.

Оказавшись в дверном проеме здания, он услышал два последовавших один за другим пронзительных звука, донесшихся с неба. Он оглянулся и обшарил взглядом небо. В южной части небосклона быстро растворялся в воздухе двойной белый след инверсии. Еще один полуночный бомбовый налет, направленный, вероятно, в сторону ^ бразильской границы. «Может быть, Бленеку имеет смысл попытаться устроиться на работу где-нибудь на базе военно-воздушных сил», — пришло в голову Ральфа. Он закрыл за собой дверь.

С обеих сторон от прохода, по которому он шел, возвышались башни мерно гудящей электроники. Воздух в помещении был насыщен озоном. Бленек обдал Ральфа холодным мрачным взглядом и сделал в своем блокноте какую-то пометку. Свободной оставалась только постромка на дальнем конце толстого кабеля, свисавшего с высокого потолка. Он взялся за кожаную петлю и ощутил под ладонью холодное прикосновение металлического контактного штыря. Всепроникающий гул электроники нарастал.

Бленек медленно прохаживался между радами наблюдателей, державшихся за свисающие с потолка постромки и напоминающих усталых пассажиров подземки. Он осмотрел каждого из них и сверился со своей записной книжкой. Все оказались на месте, и Бленек как будто был удовлетворен. Развернувшись на каблуках, он подал знак дежурному в контрольной будке.

— О’кей, Бенни. Забирай их.

Но ничего не произошло. Человек в тесной стеклянной будке, высоко поднятой над их головами, с увлечением читал дешевую книжку, закусывая сандвичем. Он сидел, задрав ноги на панель управления связью, посредством которой наблюдатели переносились на сонное поле.

— Эй, Бенни, проснись! — закричал Бленек. — Ты что там делаешь?

— На что это похоже? — спросил Гуделл, стоявший к Бленеку ближе всех. Он взял у Бленека из руки карандаш и запустил его в стеклянную будку. Тот со стуком ударился о стекло и упал на пол. Бенни опустил ноги и посмотрел вниз.

— Давай! — прорычал Бленек и потряс блокнотом перед своим побагровевшим лицом. — Включай связь, тупица!

Губы Бенни зашевелились, очевидно, их обладатель что-то сказал, но что именно, они не могли слышать. Тем не менее руки его тоже пришли в движение и начали нажимать кнопки на контрольной панели. Гул электроники стал тоном выше и богаче по гамме. Свет флюоресцентных ламп, подвешенных к потолку, начал меркнуть, напомнив Ральфу сцены казни на электрическом стуле, которые он видел в старинных фильмах о тюремной жизни. Вскоре серая мгла Сонного поля разомкнулось. Наблюдателей, по высших на постромках линии связи, обступил знакомый полугородской пейзаж с тротуарами и витринами магазинов. С голубого неба на них падали лучи послеобеденного, никогда не меняющего своего положения солнца. Но теней на поверхность мостовой они не отбрасывали.

Жужжащий гул электронной аппаратуры, которой в реальном мире была напичкана «лачуга», стал тише и вскоре полностью прекратился. Наблюдатели один за одним начали отпускать свои кожаные петли. Какое-то время кабель продолжал неподвижно висеть в воздухе, а потом, набирая скорость, беззвучно зазмеился кверху и вскоре растворился в бездне необъятного неба.

Один из наблюдателей зевнул и потянулся.

— Если бы я на самом деле стоял здесь, — объявил он, — то через десять секунд я бы отрубился. Пошли. — Он подал знак своему напарнику по наблюдению, и они, отделившись от остальной группы, медленно пошли своей дорогой.

Оставшаяся часть группы также разбилась на пары и по ирреальным тротуарам разбредалась во все стороны. Передвигались люди одинаково неторопливой походкой.

— Куда хочешь пойти? — спросил его Штим-миц. После того дневного разговора он первый раз заговорил с Ральфом.

— Куда тебе нравится. — Ральф взглянул на часы; он никогда не видел, чтобы кто-либо из других наблюдателей пользовался в поле хронометрами. «Одиннадцать пятнадцать», — мысленно отметил он про себя и вздохнул. Семь часов и сорок пять минут пройдет, прежде чем с неба снова опустится кабель связи.