Мэри Коваль - Трагедия на голландском лайнере «Фрисланд» Страница 3

Брат рассмеялся и расцеловал меня в обе щеки.

— Ступай, Роза! Только не гуляй допоздна.

Я позвала Аниту, и мы пошли на верхнюю палубу.

Вы спрашивали о мистере Холмсе, поэтому я не стану подробно рассказывать, о чем думала во время той долгой прогулки. Достаточно знать, что ночной ветерок остудил мой пылающий лоб и помог найти ответы на некоторые вопросы. Анита проводила меня до самой каюты мистера Холмса. Я покраснела, представив, как это выглядит со стороны, — незамужняя девица ищет общества мужчины в столь поздний час. Но тут же покачала головой, дивясь собственной суетности. Какое значение имела моя репутация в ту роковую ночь?! И все же потусторонний голос скрипки в ночи едва не подорвал мою решимость. Совладав с собой, я постучала в дверь. Когда она открылась, из каюты вырвался сизый дым, клубящийся, словно в дымоходе над печью отцовской мастерской.

— Мисс Гризанти?! — Похоже, мое появление так потрясло доктора Ватсона, что он забыл о необходимости говорить по-итальянски.

Его следующие слова я не поняла.

Мистер Холмс сунул скрипку под мышку и произнес на превосходном итальянском:

— Доктор Ватсон, не забывайте об учтивости — синьорина Гризанти не знает ни слова по-английски! Прошу вас, войдите!

Я помотала головой:

— Я пришла сказать вам, что брат вернулся. Он знал, что стекло отравлено. И это было именно стекло, а не шампанское.

Мистер Холмс подался вперед. Когда я поняла, что он готов немедленно действовать, у меня перехватило дыхание. Однако я нашла в себе силы договорить:

— Опаловую матовость стеклу придает мышьяк, который добавляют при выдувании.

— В самом стекле, а не на поверхности! — Мистер Холмс с довольным видом обернулся и поклонился доктору Ватсону. — Теперь понятно, почему анализы ничего не дали!

Я почувствовала, что вот-вот упаду в обморок.

— Вы это, конечно, подозревали. Иначе не пришли бы смотреть на мое приданое.

Он поднял густые брови, и я залилась краской под его пристальным взглядом.

— Весьма тонкое наблюдение, — сказал он. — Первые симптомы отравления у премьер-министра и его жены проявились уже за обедом, вскоре после шампанского. Нота чеснока, которую отметил Депретис, заставила меня заподозрить мышьяк: когда это вещество попадает в шампанское, при реакции выделяется ядовитый газ арсин; отравление им дает те же симптомы, что и у Депретисов. Но следов мышьяка в бутылке не было, поэтому я и заинтересовался бокалами. Вы упомянули, что ваш отец занимается политикой, и это дало мне мотив, однако вычислить метод не удавалось.

Тут доктор Ватсон шагнул ко мне и спросил:

— Вы понимаете, что это значит для вашего отца и брата?

— Да. — Я опустила глаза и обхватила себя руками, ощутив жесткие кости корсета. Как жаль, что они не могут меня защитить! — Отец выступал против правительства с тех пор, как в тысяча восемьсот семьдесят первом году Италия аннексировала Венецию. А моя поспешная помолвка с господином Бурвинклем, видимо, была лишь поводом, чтобы мы оказались здесь. Уверена: рано или поздно Орацио нашел бы предлог подарить бокалы, но он воспользовался случаем очернить семейство Комаццоло. Я знаю, что поставлено на карту… — Мой голос дрогнул, но я заставила себя поднять голову. — Но не желаю быть пешкой. Это подлое предательство!

Судя по отчетам доктора Ватсона, мистер Холмс редко приходит в изумление. Но похоже, в этот раз он был поражен — даже не моими ответами, а тем, что юная девушка могла так сильно измениться за короткое время. Ведь после нашего первого разговора в гостиной прошли всего сутки.

— Вы благородная женщина, синьорина Гризанти!

— Пойду немного прогуляюсь по палубе. — Я повернулась, чтобы уйти, сознавая свое предательство по отношению к отцу и брату. Но разве они не предали мои девичьи грезы?!

И спросила через плечо:

— Вы успеете сделать все, что нужно, до моего возвращения?

— Да.

Клубившийся в комнате дым заволок его глаза, словно туман.

Я гуляла по палубе целую вечность, а затем вернулась в пустую каюту. Там явно произошла схватка, но какая-то добрая душа постаралась удалить ее следы. На столе возле рукоделия меня ждал листок бумаги. Прилагаю его к письму, чтобы вы получили полное представление об этом незаурядном человеке.

Дорогая синьорина Гризанти!

Рукоплещу острому уму, благодаря которому вы так быстро разобрались во всех хитросплетениях сложившейся ситуации. Вынужден сообщить, что ваш жених, господин Бурвинкль, также участвует в заговоре против действующего правительства Италии. Первый шаг, сделанный заговорщиками, позволяет с уверенностью предположить, что они намеревались передать бразды правления Италией партии левых. Ваш отец и брат заключены под стражу за убийство, их ждет суд.

Учитывая все это, вы не можете ни вернуться домой, ни продолжить путешествие. Мы с доктором Ватсоном завтра покидаем корабль и предлагаем вам свою защиту и сопровождение.

Жду ответа,

Слезы сами хлынули из моих глаз: понимая бесспорность этих слов, я оплакивала утрату дома и невинности. И плакала, пока не пришла Анита, которая обняла меня, растерянного ребенка, спела колыбельную и утешила.

На следующий день мы сошли с корабля. По совету мистера Холмса я сменила имя — теперь меня зовут Евой В. — и больше никогда не виделась с родными. Пока не пришло ваше письмо, я встречала фамилию Гризанти лишь однажды, в газетной заметке об аресте и казни моего брата Орацио Ринальдо Париде Гризанти. После этого я долгие годы не читала газет, боясь узнать о суде над отцом и осознать, что это я его убила.

Теперь вы можете приложить мой отчет к тем, что составил о мистере Холмсе доктор Ватсон. Я заканчиваю его и подписываю своим старым именем. Ведь история произошла с девушкой, на которую я совсем не похожа.

Искренне ваша,