Песах Амнуэль - Звёздные войны Ефима Златкина Страница 3

Теперь вы понимаете, на каких струнах играла молодая жена? Проще простого: берешь принцип Маха и соединяешь с астрологией, которая, таким образом, из науки оккультной превращается в сугубо физико-математическую дисциплину. Все связано со всем, и все влияет на все. И пусть после этого говорят, что Луна не портит характер, а Марс не вызывает несварение желудка.

Плюс любовь. Когда я пришел на прием к Наташе Орецкой, она уже утратила свежесть юности, да простят мне читатели это банальное выражение. Наташа родила Фиме двух детей: мальчика и еще мальчика. Это тоже ведь некая потеря для организма. Но, утверждая выше, что потратил двести шекелей только за горьковатый кофе, я несколько погрешил против истины. Да просто посидеть рядом с Наташей и поглядеть на нее - разве на это жалко денег?

Я хочу сказать, что любовь, помноженная на принцип Маха, способна творить чудеса. Через год после свадьбы произошли два события: Наташа вернулась из роддома с Алешкой, а Фима закончил первый расчет в совершенно новой области науки, названной им экспериментальной астрологией. Самое удивительное (для ученых, конечно), что статью с расчетами он отправил в Physical Letters, и рецензенты даже не очень возражали против ее публикации. Наверно, были загипнотизированы принципом Маха. Поэтому годом рождения науки, изменившей мир, можно считать 2018, а вовсе не начало программы "Зверобой".

В детали расчетов Наташа, естественно, не вникала. Важен был результат.

- Папа, - сказала она, когда за полгода до очередных выборов в Думу депутат Орецкий посетил дочь и зятя, живших в довольно тесной квартире на Садово-Самотечной, - папа, нужно провести через Думу один законопроект. Если проведешь, быть тебе депутатом до глубокой старости. Если нет...

- Проведу, - решительно сказал депутат Орецкий, не желая слушать, что произойдет, если его прокатят на выборах.

- Фима! - позвала Наташа супруга, который во время разговора жены и тестя кормил Алешку из соски. - Дай мне ребенка и объясни папе, что он должен делать.

- Элементарно, Николай Сергеевич. Нужно убедить американцев не взрывать астероид Фортуна, а вместо этого запустить аппарат к астероиду Шировер и изменить его орбиту на величину, которую я вам продиктую позже.

- Ничего не понимаю, - пробормотал депутат, - какой астероид? Наташа, ты объяснила Фиме, о чем идет речь?

- Папа, - сказала Наташа, - Фиме объяснять нечего, он лучше нас с тобой знает, что делать, чтобы тебя избрали.

- Но я не понимаю, как я могу предлагать законопроект, если я не понимаю, что я в нем понимаю!

Если не принимать во внимание некоторую замысловатость фразы, свойственную депутатам Думы, Николай Сергеевич был прав.

Здесь я позволю себе сделать отступление от хронологии и напомнить читателям "Истории Израиля" о фактах, которые, казалось бы, с историей нашей страны не связаны. Однако не пропустите эти несколько абзацев, помня о принципе Маха.

Как-то еще в прошлом веке, году этак в тысяча девятьсот девяносто третьем, если не ошибаюсь, много писали о некоем астероиде, который, судя по расчетам, должен был лет через сто то ли упасть на Землю, то ли пролететь очень близко. Среди мирного населения, которому нечего было делать, кроме как читать газеты (вы думаете, таких людей было мало?), началась небольшая паника. Представьте, на ваш город валится малая планета, от чего проистекает взрыв, эквивалентный сотням водородных бомб. Даже если астероид воткнется в Тихий океан, возникнет волна цунами, которая затопит все побережье на много километров, а от Японии с Курилами и Сахалином оставит только добрые воспоминания. Забеспокоились, кстати, не японцы, а французы - ведь астероид мог упасть и на Париж! Уже в те времена серьезно обсуждалось предложение - когда астероид приблизится, послать к нему одну из тысяч ракет (чего-чего, а этого добра на планете хватало) и разнести на мелкие осколки. Себе на радость и небесным булыжникам в назидание. Ученые, которые обсуждали эту идею, правда, забыли, что лет на тридцать раньше нечто подобное предлагал английский фантаст Артур Кларк, но кто ж из ученых когда-нибудь отдавал пальму первенства фантастам?

Обидно за фантастов, но не в них сейчас дело.

В девяносто третьем году поговорили и успокоились. В конце-то концов, астероид может и не упасть, да и случится это через сто лет, к чему сейчас копья ломать? Но четверть века спустя на обсерватории Паломар открыли еще одну малую планету, которую какой-то шутник назвал Фортуной. Как в воду глядел. Когда рассчитали траекторию, оказалось, что камень этот с массой в восемь миллиардов тонн должен пересечь орбиту Земли в 3 часа 45 минут мирового времени 12 марта 2035 года. Все бы ничего, но ведь и Земля должна была пройти через эту же точку в это же время! Более того, получалось, что Фортуна упадет на американский штат Техас (население 32 миллиона, шесть крупных городов, множество научных центров, включая Хьюстонский).

Вспомнили о панике девяносто третьего года (об Артуре Кларке, естественно, опять ни слова). Но теперь-то опасность была совершенно однозначна! Я помню, как тогдашний израильский премьер Реувен Шахор обратился к американскому президенту с предложением отправить в Штаты для решения этой проблемы группу из двух тысяч выдающихся ученых. Он, правда, промолчал о том, что означенные ученые все как один прибыли из пределов бывшего СНГ, а также о том, что в данное время их занятием было наведение чистоты на улицах, и что предложение исходило от Министерства абсорбции. Две проблемы решались сразу: работа - ученым, спокойная жизнь - пакидам и министрам. Да, и еще третья проблема: астероид. Но это - частность... Президент Ронсон, поблагодарив Израиль, заявил, что управится сам. Ну, ему виднее.

Он-таки действительно управился. Ученые что-то рассчитали и получилось, что трагедии вполне можно избежать, если направить к Фортуне три ракеты с водородными бомбами. Как говорил великий вождь и учитель товарищ Сталин: есть астероид - есть проблема, нет астероида - нет проблемы. И все дела.

Вычислить, конечно, легко. Нужно еще запустить. С этим возникли трудности. Не то, чтобы у Штатов не было ракет или бомб. В Штатах, как известно, как в Греции, есть все. Но, согласно Мирной конвенции 2010 года, ни одно государство не имеет права запускать в космос аппарат, несущий хоть какое-то вооружение. Значит, нужно созывать Совет Безопасности или даже сессию Генеральной Ассамблеи и принимать специальное решение. Вот тут-то Россия и заявила о себе. Россия, кстати, всегда заявляла о своей международной роли именно тогда, когда от нее меньше всего этого ждали. Помните, что было в 1998, когда Нетаньягу с Асадом готовы были заключить пакетное соглашение? Как, - сказали российские парламентарии, - а мы при чем? Они действительно были не при чем, но российская Дума полагала, что быть миротворцем означает не допускать, чтобы соглашения заключались без ее, Думы, непосредственного участия.