Сергей Чекмаев - Вопрос веры Страница 3

Посреди комнаты громоздился широченный анатомический стол. На нем сейчас лежал, задрав кверху лицо без единой кровинки, мужчина лет пятидесяти. Может меньше. Смерть она, знаете ли, не красит. От середины груди и до паха шел широкий разрез, на месте живота зияла большая дыра, по бокам пришпиленные булавками лежали лоскутья кожи, похожие на раскрытый конверт. Руки и ноги вытянуты, будто солдат в строю, побелевшие губы сжаты в нитку. Глаза полузакрыты, на ресницах поблескивает иней.

- Смотри, - кивнул на стол Степан.

- Чего смотреть-то?

- Просто смотри.

"Мясник" наш возился за моей спиной, пока я внимательнее рассматривал тело. Ничего такого. Я их за время работы здесь на всю жизнь навидался.

Сзади звякнуло.

- Держи, - сказал Степан.

Я обернулся. Хирург протягивал мне сердце. Обычное человеческое сердце. Не такое как на красочных картинках из учебника, но все равно похожее.

Несколько шокированный, я потянулся за перчатками.

- Нет, - жестко остановил меня Степан. - Так возьми.

Меня передернуло. Мне приходилось, конечно, таскать жмуров руками, класть в холодильник, вынимать из черных пакетов расчлененку. Но только в перчатках. Это главное правило. Трупное заражение еще никто не отменял.

С трудом преодолев странное чувство брезгливости, я взял в руки сердце. Казалось, оно должно быть скользким и мягким, как поролоновая губка, но ничего подобного - я держал в руках твердый ком мощных мускулов, на ощупь сухой, весь в рельефных выступах вен и артерий.

Посмотрел я на все это, подумал. Ну не может быть, чтобы вот этот вскрытый корпус, этот набор деталек внутри - это и есть человек, что еще вчера ходил, думал, мыслил.

Я с компьютерщиком однажды на эту тему спорил. Он мне странную параллель привел. Не знаю уж можно ли сравнивать.

- Смотри, - говорит и на стол показывает, где у него разобранный корпус компьютерный лежит, - просто набор запчастей какой-то. Модель для сборки. Неживая совсем, и абсолютно невозможно поверить, что через полчаса все это будет мигать лампочками, показывать картинки и издавать какие-то звуки.

- А теперь, - говорит, - мы его соберем.

Он ловко скрутил детали компьютера в корпус, поставил его вертикально. Подключил шнур питания и щелкнул тумблером. Зажужжал вентилятор, что-то прошуршало внутри, компьютер мигнул лампочками, пискнул и ожил.

- Вот видишь, - ухмыляясь, сказал друг. - Сплошной материализЬм и никакой мистики!

Я тогда раскипятился: нельзя, нельзя, мол, сравнивать. Человек высшее существо, некоторые его Божьим созданием считают. А ты компьютер...

А сейчас, стоя в чистом мертвенном свете прозекторской, я сжимал рукой твердый как камень сухой комочек чьего-то сердца. Совсем недавно человек, которого я никогда не видел... правда не видел - вот ЭТО на столе не может быть человеком, просто тело, а его самого мне встретить не довелось... он жил, любил и ненавидел. Сердце мощно билось внутри него, сжималось от горя, радостно трепетало в предвкушении, а теперь...

Что, прав Рюмка, это ВСЕ?

Вот это и есть ЧЕЛОВЕК?

И нет ничего, только этот багровый до черноты образчик мышечной ткани и посиневший кусок мяса с взрезанным животом?

Не может быть. Человек что-то большее, намного большее.

Душа или что-то еще - каждый называет по-своему - есть. Теперь я знал точно.

Не знаю, плох был этот человек или друзья души в нем не чаяли. Подлец или наоборот - вечно готовый помочь альтруист. Простой бухгалтер или мятущийся в поиске художник, музыкант.

Это не ОН.

Впрочем, пусть каждый решает сам. Это всего-навсего вопрос веры.