Сергей Казменко - Комментарий к легенде Страница 3

Только потому, наверное, я и стал обладателем подлинного джинга.

Основной язык Джинга - один из диалектов тхаангар-пранага. Это обычная история для метапланет и, если вы интересовались лингвистикой и знакомы с основными концепциями этого языка, то легко поймете, почему из всех человеческих языков он наилучшим образом подходит для условий, в которых обитают жители метапланет. В частности, конструкции двойного, тройного и вообще кратного следования, естественные для тхаангар-пранага и не имеющие адекватного перевода на другие языки, позволяют оптимальным образом ориентироваться во внутренних пространствах метапланетных сфер, поскольку, как было показано еще в глубокой древности, мысль и язык, на котором она выражается, взаимосвязаны и обусловливают друг друга. По своему опыту скажу, что до того, как мне удалось овладеть азами тхаангар-пранага - я изучал классический его вариант под непосредственным руководством профессора - мне нелегко было определиться на метапланетах, ибо способность к пространственной ориентации, в отличие от языка, на котором говоришь и мыслишь, есть свойство врожденное, и эта способность была у меня не на очень высоком уровне.

Пожалуй, именно тхаангар-пранаг и возможности, которые он передо мной раскрыл, и способствовали моему духовному возрождению. Мною тогда овладела идея мышления на каком-то ином языке, на которым формулировка всех моих жизненных невзгод была бы такой, что они перестали бы терзать мне душу, и препятствия, которые казались мне непреодолимыми, просто исчезли бы из сознания. Я не афишировал эти свои мысли, и потому только спустя много лет узнал, что был далеко не оригинален. Оказывается, еще за восемнадцать тысяч лет до Второй волны расселения группа философов, называвшая себя Братством Свободного Сознания, начала разработку языковых конструкций, которые преобразовывали бы сознание мыслящего на этом языке человека в желаемую для него сторону. Определенного успеха они добились, следы их лингвистических поисков сохранились и живут во многих современных языках, но сама цель, которую они преследовали, оказалась недостижимой, ибо изменяющееся сознание постоянно меняло и самые цели своего преобразования, и тот, кто ступал на этот путь, попадал в порочный круг постоянных изменений и не в состоянии был достичь какого-то стабильного состояния.

Но, впрочем, я отвлекся и начал рассказывать совсем не о том. Но раз уж зашла речь о вещах, не имеющих к джингу прямого отношения, то я постараюсь вкратце рассказать, к чему привели меня мои лингвистические поиски.

Обдумывая достаточно упорно проблемы, возникающие из анализа связи образа мыслей человека с языком, на котором он разговаривает, я неожиданно для себя пришел к осознанию гигантской опасности, которая угрожает человечеству. Опасность эта состоит в том, что люди не имеют в окружающем их мире иного мерила ценностей, чем сам человек. Умея измерять физические характеристики мира, мы, по сути дела, не имеем постоянных и абсолютных ориентиров в своем собственном развитии, и не в силах осознать поэтому, куда же это развитие способно нас завести. Кто-то может подумать, что все это - чисто философские, второстепенные, не имеющие отношения к реальной жизни вопросы. Но история показывает, что такого рода вопросы оказываются порой гораздо ближе к нашим истинным жизненным потребностям, чем нам хотелось бы думать. Ведь не секрет же, что многие из человеческих цивилизаций несмотря на очевидные, вроде бы, технологические успехи, несмотря на многолетнее и успешное развитие, в том числе и культурное, несмотря на богатейшие традиции все же вырождаются, деградируют, и все усилия как-то поправить их дела пока что не приводят к успеху. А причина этого лежит на поверхности - для того, чтобы успешно развиваться, необходимо иметь какую-то цель вне себя самого. Мы же этой цели лишены, поскольку не оказалось в Галактике иного разума, отличного от человеческого (ах как мечталось когда-то о таком разуме, ах как убеждены были люди в его существовании накануне Первой волны расселения!), и нам просто не с чем и не с кем себя сравнивать.

А как хотелось бы найти в окружающем мире какую-то стабильную точку отсчета! Всю свою жизнь я, фактически, посвятил этим поискам, а на Джинге... На Джинге я был в самом их начале, хотя еще и не осознавал этого. Но ведь именно там, вне связи с джингом, который я оттуда увез, я осознал важность решения этой проблемы, именно там я понял, что жизнь моя снова обрела смысл и ценность.

К тому моменту я уже настолько успел повысить свою квалификацию, что сделался, фактически, правой рукой профессора (кстати, профессор был левшой, но это к делу уже не относится). Я не раз уже доказал, что он может вполне положиться на получаемые мной результаты, и потому сразу по прибытии на Джинг получил задание на свободный поиск. Не буду подробно описывать, в чем состоит суть метода свободного поиска, хотя мне и приятно вспомнить одно из любимых занятий молодости. Скажу только, что метод этот требует от исследователя предельной концентрации. Ведь цель его - в возможно более сжатые сроки понять, вернее даже, ощутить на каком-то интуитивном уровне взаимосвязи между образом жизни обитателей того или иного мира и языком, на котором они разговаривают. Классический пример смысловое наполнение слова "антханор" в том же тхаангар-пранаге. Слово это ключевое в конструкциях предшествования-следования, но вне сферы обитания жителей метапланет оказывается совершенно излишним. Однако не так-то просто изъять из языка какую-либо составную его часть, и вот получается, что в обычных планетных мирах, порожденных экспансией метапланетных цивилизаций, значения и функции этого слова претерпевают разительные перемены, так что уже через несколько столетий изолированного развития обитатели таких планет оказываются не в состоянии воспринять смысл этого слова в классическом тхаангар-пранаге из-за сложившегося в их мозгу неверного соответствия между вполне жизнеспособными конструкциями языка.

Но, впрочем, не буду отвлекаться.

Пора, пожалуй, рассказать, как же попал мне в руки этот самый джинг.

Я отправился в свободный поиск на следующий же день после прибытия на Джинг. Профессор был во мне совершенно уверен и знал, что я не стану, в отличие от некоторых других членов его экспедиции, вместо выполнения задания терять время на праздные развлечения. Среди нас, надо сказать честно, было немало таких, кому давать подобные поручения было бы рискованно. Например, один из ассистентов профессора - не буду называть его имени, поскольку впоследствии он взялся за ум и стал прекрасным специалистом - которому тот имел неосторожность дать подобное задание на Сирене-14, целый месяц не вылезал из злачных мест в окрестностях космопорта, а потом накатал такой отчет, что профессору оставалось только взяться за голову. Ведь ни для кого не секрет, что подобного рода места не имеют к местной культуре ни малейшего отношения и квартал Куорро на Грейлингсене, например, практически неотличим от Восьмой Сферы Иеннига на другом конце Галактики, в то время как оба этих мира являют собой хрестоматийный пример дивергентного развития человеческой культуры.