Сергей Чекмаев - Четыре страницы из черной тетради Страница 3

И… Мариш, не обижайся. Папа исправится, обещаю. Простишь папу?

– Ладно, – милостиво согласилась дочь, – но только в самый последний-распоследний раз. Пока, пап.

Влад открыл шкаф, девственно пустой, если не считать идеально вычищенного делового костюма «для процессов» – единственной дорогой вещи в доме, – повесил на треснувшие плечики рубашку. Кивнул своему отражению в матовом зеркале на дверце шкафа, постучал пальцем по лбу:

– Эх, ты, растяпа!

Маришке, конечно, не место здесь, в его пыльной берлоге. Влад огляделся – типичная нора холостяка, занятого только работой и ничем больше: пыльные углы, отклеившиеся кое-где обои, голый крюк на месте люстры (Катерина при разводе забрала свадебный подарок матери), заваленный бумагами стол. Да и на кухне не лучше – стопка немытой посуды, холодильник с прогорклыми полуфабрикатами.

Надо будет на выходных хоть немного прибраться. Маришка ничего не скажет, даже носик не наморщит: лишний день, проведенный с папой для нее дороже всего на свете, но самому как-то неудобно.

Конечно, когда Влад заканчивал академию, ему грезились совсем другие картины.

Многомиллионные дела олигархов, давление прокуратуры и он, Влад Хмельницкий, спокойный и вальяжный, дает интервью телевизионщикам.

Вышло не так.

После не очень удачной дознавательской практики в милиции, Владу ничего не оставалось, кроме как идти в бюро, работать на чужой имидж и чужую славу. Где он и прозябал вот уже пятый год. Как на самого молодого и неопытного, на него спихивали, естественно, всю рутину, все малозаметные дела, где не было никаких шансов раскрутиться. Амбиции остались в прошлом, теперь Влад тянул бесконечную лямку «мальчика на побегушках». Иногда ему доверяли вести государственные дела по 48-й статье или вот такие малоперспективные процессы, вроде сегодняшнего.

На кухне Влад поставил чайник, кинул в кружку пару пакетиков заварки, скормил микроволновке шмат промороженной пиццы. Еда – не удовольствие, еда просто необходимый для поддержания жизни процесс. И уже почти забылись те дни, когда Катя встречала его вкусными ароматами борща, котлет и пельменей.

Чайник засвистел, Влад плеснул кипяток в кружку, притащил из прихожей тетрадь, пододвинул стул. Ну-ка, посмотрим.

Первые четыре страницы тетради занимала аккуратно разграфленная карандашом таблица в два столбца, в одном ровным подчерком отличника вписаны фамилии, в другом – странный перечень катастроф и шифрованные пометки. Против каждой фамилии – одна-две, редко больше.

«Шибаев Юлий Николаевич – отказ правого двигателя рейсового ТУ154 Нр-Вл, ж142;

Амбарцумян Ашот Нагибович – взрыв бытового газа, ул. Коммунаров, 16, Липецк, ж12, п24; оползень в районе курортного поселка «Отдых», Краснодарская обл, ж63;

Северцева Анна Игоревна – отказ бортовых систем СУ-25, Северокавказский ВО, учебный полет, ж2; авария в насосной системе 4-го цеха «Уралхиммаш», поселок (зачеркнуто), ж4, п~250;

Яковлев Константин Максимович – ДТП: столкновение рейсового «Икаруса» с большегрузным трейлером «СуперМАЗ», федеральная трасса Уфа-Челябинск, ж8, п27; пожар в вагоне метро, Санкт-Петербург, ст. «Черная речка», поражение эвакуированных эл. током, ж12, п29;

Игнатьев Борис Степанович – землетрясение на Сахалине (эпицентр – 7 баллов, в районе Углегорска), ж89, п~300…»

У левого столбца таблицы, рядом с каждой фамилией стояла жирно выписанная галочка, видно было, ставили их с удовольствием от выполненного дела.

Странно, но ни одной из катастроф и чрезвычайных происшествий, указанных в левом столбце, Влад, как ни старался, вспомнить не смог. Все они были без дат, кое-где даже указания на конкретные географические пункты сокращались до одной-двух букв. Вот, например, самолет, против фамилии Шибаева, написано: «ТУ154 Нр-Вл» – что это: Норильск-Владивосток? Или Новосибирск-Владивосток? Или даже Новороссийск-Владимир? Хотя во Владимире вроде бы нет аэропорта… С «Икарусом» этим тоже не понятно – «федеральная трасса Уфа-Челябинск». Да в ней километров 400, если не больше!

Зато пометки «ж8, п27» Влад расшифровал легко: «ж» – это, скорее всего, «жертвы», «п» – «пострадавшие». При крупных авариях, когда число пострадавших точно неизвестно, стоит значок «~», «приблизительно».

И все-таки, что же это за катастрофы такие? Про ДТП в Уфе еще простительно было не услышать – проскользнуло по региональным новостям раз-другой, и все. Но аварию на химкомбинате СМИ раскрутили бы так, что ночью в холодном поту бы просыпался!

Влад читал дальше:

«…Непейвода Олег Тимурович – оплавление активной зоны реактора АПЛ «Псков» СФ (на стоянке), ж4, п37; ДТП: столкновение ВАЗ2106, ВАЗ2110 и «Мазда», 212-й км Новосимферопольского шоссе, ж3, п7; сход с рельс (повреждение полотна) электропоезда «Мо (замазано)-Сергиев Посад», ж2, п29;

Железнякова Антонина Григорьевна – обрушение жилого дома (ветхий фундамент), проспект маршала Жукова, 7, Краматорск, ж6, п17; ДТП: авария очистных сооружений первой очереди, химкомбинат АО «Росбытхим», пос. Вознево, Воронежская обл, ж8, п~500; прорыв грунтовых вод, шахта «Дальняя», объединение «Саха-уголь», ж12, п19;

Солодовников Иван Сергеевич – столкновение ремонтной дрезины и грузового состава, участок Фролово-Михайловка, 140 км от Волгограда, ж19, п3; пожар на нефтяной скважине, месторождение «Полярные Зори», вышка№29, ж2/14, п7/19».

Всего в списке было двадцать шесть фамилий. Прочитав последнюю, Влад от неожиданности вздрогнул, не поверил, перечитал еще раз:

«Виланова Татьяна Андреевна».

Против фамилии недавней жертвы стоял целый список катастроф: пожар на крупном складе боеприпасов где-то в Курганской области, обвал автомобильного тоннеля на Военно-Грузинской дороге, гибель авиалайнера в аэропорту Якутска, еще одно ДТП с туристским автобусом, землетрясение на Камчатке. На привычном месте слева от таблицы вместо галочки едва угадывалась карандашная пометка – маленький вопросительный знак.

Ниже кто-то начал писать новую фамилию, но передумал. Можно было прочитать только две буквы – большое «Р» и «а». Дальше – зачеркнуто.

На этом все записи в тетради обрывались. Остальные страницы оказались девственно чистыми.

Влад в недоумении пролистал дальше, перевернул тетрадь и только теперь обнаружил, что с обратной стороны густо исписаны еще десятка полтора страниц.

Мелкий и убористый почерк разбирать было тяжело. Но первая же запись настолько захватила Влада, что он уже не мог остановиться.

«Сегодня работал по Шибаеву. У цели есть машина, так что на этот раз все получилось быстро и удачно. Ослабил крепления колес, надрезал тормозной шланг. Завтра утром он поедет на дачу, как-никак 180 километров».