Олег Авраменко - Путь к Источнику Страница 3

- Вот и все, - самодовольно произнес я, ставя сапоги на пол. - Через минуту я буду готов.

- Изумительно! - сказала Юнона; в голосе ее слышалась вполне простительная для матери гордость за сына. - Ты совсем не потревожил сигнализацию. Таки не зря о тебе говорят, что ты молодой да ранний.

Я покраснел и сделал вид, будто всецело поглощен одеванием. Но потом все же ответил:

- Ты безбожно льстишь мне, мама. Мне удалось обойти сигнализацию только потому, что вместе с отцом и Амадисом я отлаживал защиту и знаю все ее хитрости и уловки. Однажды я попытался проделать такой фортель в Замке-на-Закате, но потерпел фиаско, да еще поднял страшный переполох.

- Дед здорово злился?

- Нет, даже не отчитал ради проформы. Ты же знаешь, что он не может сердиться на меня. - Я подошел к зеркалу, скептически осмотрел себя, поправил берет на голове и смахнул с мантии невидимые пылинки. - Ну вот, я готов.

Юнона подступила ко мне, чуть наклонила мою голову, встала на цыпочки и поцеловала меня в лоб.

- Для матери все дети дороги, - сказала она. - Но для меня ты всегда был дороже других, Артур... Хотя мне не следовало говорить тебе это.

- Я и так это знаю, мама, - ответил я.

Мы спустились на лифте в глубокое подземелье дворца, где прекращали свое действие защитные чары, намертво блокировавшие доступ к Тоннелю-меж-Мирами, и очутились в просторном помещении, выдолбленном в толще скалы. Это был Зал Перехода, специально предназначенный для сообщения с другими мирами, поскольку весь Солнечный Град, не говоря уж о королевском дворце, был надежно заблокирован от непрошенных вторжений. Такие меры предосторожности представлялись излишними и причиняющими массу неудобств в наше мирное время, однако в прошлом, когда Домов было значительно больше, и они враждовали между собой, подчас даже этого оказывалось недостаточно.

Мы направились в дальний конец зала, где вряд располагались Арки, установленные исключительно для удобства ориентации входящих и выходящих из Тоннеля. Под неровным потолком, подпираемым многочисленными готическими колоннами, парили в воздухе светящиеся шары, заливая помещение ровным серебристым светом; то и дело перед нами вспыхивали предупреждающие надписи: "Проверьте, имеются ли при вас детонирующие вещества или радиоактивные материалы", "Внимание! Даже остаточная радиоактивность чревата катастрофическими последствиями", "Будьте осторожны! Еще раз проверьте..." - и так далее.

Вооруженные гвардейцы, охранявшие Зал, при нашем приближении вытягивались по стойке смирно и нарочито громко бряцали оружием. По пути нам встретилась группа дворян, возвращавшихся с какого-то незначительного торжества в Доме Теллуса. Они приветствовали нас почтительными поклонами; Юнона, как обычно, расточала свои сногсшибательные улыбки направо и налево.

Мы подошли к ближайшей Арке и уже собирались вступить под нее, как вдруг почувствовали знакомое сопротивление и остановились. Под Аркой перед нами возникло слабое свечение, бледно-голубые молнии мгновенно соткали полупрозрачный мерцающий человеческий силуэт, который еще через мгновение обрел живую плоть. В проеме появилась та, которую я меньше всего хотел сейчас видеть (после брата Александра, конечно), моя тетушка Минерва, мамина сводная сестра, противная старая мегера, которая любила совать свой длинный нос во все мои дела и отравляла мне жизнь в дедовом Замке-на-Закате и в поднебесном городе Олимпе, где я проводил гораздо больше времени, чем в Солнечном Граде. Кстати сказать, я всегда предпочитал отцовскому Царству Света родину моей матери - Страну Вечных Сумерек (название Олимпия мне не нравится, и я не буду его употреблять); всю свою сознательную жизнь я чувствовал себя в большей мере Сумеречным, нежели Светозарным, что расценивалось многими моими родственниками со стороны отца, как проявление потенциально опасной нелояльности к Дому Света. Впрочем, сейчас отношения между двумя одинаково родными мне Домами были союзническими и даже дружественными, о чем свидетельствовало и появление здесь Минервы без предварительного извещения о своем визите.

Материализовавшись, тетушка сделала шаг в нашем направлении, сердечно улыбнулась моей матери, а меня наградила одной из самых гадких своих ухмылочек.

- Юнона, Артур! Вы уходите?

- Увы, сестра, - ответила мать. - Не очень удачное время ты выбрала, чтобы навестить нас.

- Знаю. - Опять гадкая ухмылочка, адресованная мне. - Отец рассказал. Вот уж не думала, что Враг так скоро затребует к себе Артура.

Я понял намек и бросил на Минерву встревоженный взгляд. Челюсти мои невольно сжались, а в груди неприятно защекотало.

Ясный взор моей матери мигом потемнел. Когда речь шла о ее детях, Юнона совершенно не воспринимала юмора, тем более такого черного, как у тетушки Минервы.

- Прекрати, сестра! - гневно произнесла она. - Твои шутки отвратительны и вовсе не остроумны, а ты все такая же вздорная и злоязычная, как и прежде. Боюсь, время не властно над твоим скверным характером.

- Прости, - сказала Минерва. - Я ненарочно. Ума не приложу, что мне делать с моим вреднющим языком.

- Могу подсказать, - отозвался я, формируя перед собой сияющий образ раскаленных добела клещей.

Тетушка рефлекторно отпрянула, когда клещи потянулись к ней, и захихикала - не менее гадко, чем перед этим ухмылялась. Впрочем, не исключено, что я сгущаю краски, расписывая ее в таких выражениях. Внешне она выглядит настоящим ангелочком, миловидным, кротким и ласковым, но тут уж вы должны понять меня - я терпеть ее не могу. По мне, так лучше холера.

- Довольно, - сказала Юнона, беря меня за локоть. - Сожалею, сестра, но у нас мало времени. Заходи как-нибудь в другой раз.

- Вообще-то я к Игрейне...

- Так ступай к ней. Она, верно, ждет тебя с нетерпением.

- Ничего, подождет. Как насчет того, чтобы сопровождать вас? Мне хотелось бы еще разок взглянуть на Чертоги.

- Только не это! - с испугом, отчасти притворным, а отчасти настоящим заявил я. - Мне хватит там и одного черта.

Минерва капризно выпятила свои чувственные губки.

- Фу! Какой ты грубый и вульгарный, племянничек! Слышала бы тебя Диана.

С этими словами тетушка развернулась на каблуках и направилась к лифту. Пошла к другой моей тете, Игрейне, сводной сестре моего отца, незаконнорожденной дочери короля Эмриса Пендрагона, который при жизни слыл большим любителем женщин и оставался верен себе до последнего издыхания он умер в постели с тремя красотками. (Это так, к слову пришлось, я вовсе не собирался наговаривать на моего покойного деда, просто хочу подчеркнуть, что любвеобильность некоторых членов нашей семьи не следствие дурного воспитания, а скорее фамильный порок). Минерва с Игрейной подружились задолго до моего рождения и с тех пор оставались добрыми подругами... Впрочем, "добрыми" - не очень подходящее слово применительно к Минерве и Игрейне. Они страсть как любили сплетничать и перемывать косточки общим знакомым; их хлебом не корми, дай только позлословить в чей-нибудь адрес. Предупреждаю: если вам в голову взбредет положить одной из них палец в рот, предварительно наденьте стальные перчатки. Хотя я бы на вашем месте не рисковал.