Роберт Силверберг - Влюбленный Измаил Страница 3

Даже в качестве обычного животного я сумел потрясти ее воображение. Я достаточно знаю людей, чтобы объяснить для себя то возбужденное оживление, которое не сходило с ее лица, пока я нес ее к берегу. Теперь я должен был продемонстрировать ей свои высшие достоинства, показать, что по сравнению с другими дельфинами я необычайно быстро учусь и обладаю необычными способностями к познанию окружающего мира.

Я уже влюбился в нее.

В последующие недели мы много разговаривали. Я. ничуть не польщу себе, если скажу, что она быстро поняла мою необычность. Мой словарный запас, который был уже достаточно велик, когда она только что появилась на станции, быстро расширялся благодаря присутствию Лизбет. Я учился у нее; она открыла мне доступ к кассетам, которые, не придет в голову прослушивать ни одному дельфину. Я расширил свой кругозор настолько, что это удивляло меня самого. За очень короткий срок я достиг всего, что знаю сейчас. Я думаю, вы согласитесь, что я могу объясняться даже более последовательно, чем многие человеческие существа. Я надеюсь, что компьютер, делая перезапись моих воспоминаний, не исказит их, вставляя ненужные знаки препинания или допуская неправильное написание слов, которые я произношу.

Моя любовь к Лизбет становилась все глубже и богаче. Я впервые познал ревность, увидев ее бегущей с энергостанции по берегу с доктором Мэдисоном, рука в руке. Я познал гнев, услыхав бесстыдные и вульгарные замечания самцов-людей вслед проходящей мимо Лизбет. Очарование ею заставило меня изучить многие стороны человеческой жизни. Я не рискнул заговаривать с ней о подобных вещах, но от персонала станции мне удалось узнать об определенных аспектах феноменального человеческого понятия "любовь". Я также выяснил значения вульгарных слов, произносимых мужчинами за ее спиной: большинство из них говорило о желании вступить с Лизбет в брак (как правило, временный). Были здесь и восторженные описания ее молочных желез (интересно, почему это люди постоянно помнят, что они млекопитающие?) и даже округлой области сзади, как раз над тем местом, где ее тело разделялось на две нижних конечности. Соглашусь, что эта область привлекала и меня. Мне кажется таким _непривычным_, что чье-то тело может расщепляться посредине!

Я никогда в открытую не заявлял о своих чувствах к Лизбет. Я старался медленно подвести ее к понятию того, что я люблю ее. Как только она сама обо всем догадается, думал я, мы сможем вместе начать планировать наше будущее,

Как я был наивен!

Категория 3. Заговор.

Мужской голос произнес:

- Черт возьми, как ты собираешься подкупить дельфина?

Другой голос, более глубокий и более культурный, ответил:

- Предоставьте это мне.

- Что ты дашь ему? Десять цистерн сардин?

- Это необычный дельфин. Даже особенный. Он образован. С ним можно договориться.

Они не знали, что я слышу их. Я покачивался у поверхности бассейна, отдыхая. У меня был перерыв, У нас, дельфинов, тонкий слух, и я не исключение. Я почувствовал, что что-то не так, но остался на месте и притворился, что ни о чем не подозреваю.

- Измаил! - позвал первый. - Это ты, Измаил?

Я поднялся на поверхность и подплыл к краю бассейна. Там стояли трое мужчин. Один из них был техник станции, двух других я раньше не видел. Тела их были закрыты с ног до головы, из чего было видно, что они здесь чужие. Техника я презирал, потому что он был одним из тех, кто отпускал вульгарные замечания относительно молочных желез Лизбет.

Он произнес:

- Поглядите на него, джентльмены. Кожа да кости! Жертва эксплуатации! - Мне же он сказал: - Измаил, эти джентльмены - из Лиги Противников Жестокого Обращения с Разумными Видами. Слыхал о такой?

- Нет, - ответил я.

- Они стараются положить конец эксплуатации дельфинов, преступному использованию рабского труда еще одного по-настоящему разумного вида на нашей планете. Они хотят тебе помочь.

- Я не раб. Я получаю компенсацию за свою работу.

- Кучку тухлой рыбешки! - сказал застегнутый на все пуговицы человек слева от техника. - Тебя эксплуатируют, Измаил! Тебе дали опасную, грязную работу и платят жалкие гроши!

Потом вмешался его товарищ:

- Это надо прекратить. Мы хотим заявить всему миру, что век дельфинов-рабов кончился. Помоги нам, Измаил. Помоги нам, поможешь себе!

Нечего и говорить, что мне не понравились их намерения. Будь на моем месте более ограниченный дельфин, он заявил бы об этом сразу и расстроил бы их планы. Но я решил схитрить и спросил:

- Что я должен сделать?

- Вывести из строя клапаны, - быстро отозвался техник.

Я, не сдержавшись, воскликнул:

- Предать священное доверие? Разве я могу?

- Это ради тебя самого, Измаил. Послушай, что мы задумали: ты со своей бригадой забьешь клапаны, и установка перестанет работать. Весь остров в панике. Ремонтная бригада людей опустится посмотреть, в чем дело, но как только они очистят клапаны, вы вернетесь и забьете их снова. На Сент Круа возникнут перебои с водой. Это сфокусирует внимание всего мира на том, что остров зависит от труда дельфинов низкооплачиваемого и непосильного труда дельфинов! А тем временем на сцену выходим мы, чтобы рассказать вашу историю всему миру. Мы заставим каждого человека кричать о грубом попрании ваших прав.

Я не стал говорить им, что не чувствую, чтобы мои права попирались. Вместо этого я рассудительно заявил:

- В этом есть опасность для меня.

- Ерунда!

- Меня спросят, почему я не очистил клапаны. Это моя обязанность. Я вижу в этом затруднения.

Некоторое время мы пререкались. Потом техник сказал:

- Понимаешь, Измаил, мы знаем, что в этом есть некоторый риск. Но мы собираемся предложить за эту работу необычную плату

- Какую?

- Кассеты. Что ты захочешь, то мы тебе и дадим. Я знаю, у тебя интерес к литературе, Пьесы, поэзия, романы - все, что хочешь. Если ты согласишься, через пару часов мы тебя завалим литературой.

Я удивился их хитроумию. Они знали, чем меня взять.

- Годится, - сказал я.

- Тогда говори, что тебе надо.

- Что-нибудь, о любви.

- О _любви_?

- О любви. О мужчине и женщине. Принесите мне любовную лирику. Принесите мне знаменитые рассказы о влюбленных. Принесите мне описания любовных ласк. Я должен это понять.

- Ему нужна "Кама Сутра", - сказал тот, что слева.

- Значит, мы принесем ему "Кама Сутру", - сказал тот, что справа.

Категория 4. Мой ответ преступникам.

Они принесли мне "Кама Сутру" и еще целую кучу других вещей, включая и кассету, на которой был изрядный кусок из "Кама Сутры". В течение последующих нескольких недель я был полностью погружен в изучение литературы о любви. В текстах были приводящие в бешенство пропуски, и я так до конца и не понял большую часть из того, что происходит между мужчиной и женщиной. Наслаждение тела телом не поставило меня в тупик; но я споткнулся на диалектике преследования, когда мужчина должен быть хищником, а женщина должна притворяться, что избегает его притязаний. Для меня осталась загадкой этичность временного брака как противопоставления постоянному (женитьбе); не ухватил я и сути запутанной системы запретов и табу в области браков, изобретенных людьми. Такие неудачи привели к тому, что к концу изучения я понимал не намного больше как вести себя с Лизбет, чем до того времени, как заговорщики тайно начали проигрывать мне кассеты.