Олег Викторов - Дороги судьбы Страница 3

- Мовины часто используют магию?

- Hасколько я знаю, не чаще других. В основном, мелкое колдовство - по дому, в поле... Как все.

- А боевую магию?

- Ах, вот вы к чему... Конечно, как же без нее. Укрепление доспехов, заточка оружия, дальняя разведка и тому подобное у них на высоте. Как и у всех в этих землях - у тех же Лессотов, к примеру. Войны между родами тут дело обычное, надо быть настороже...

- Значит, никаких заклинаний, бьющих прямо по противнику?

- По крайней мере, я ни о чем подобном не слышал, - твердо сказал Луэллин.

- Это я к тому, - задумчиво пояснил Таэль, - что и по описанию, и по симптомам эта "желтая вспышка" больше всего напоминает одно заклинание... Так называемый "невидимый кулак". Достаточно сложная в исполнении, требующая специальной подготовки штука. Судя по вашим словам, мэтр, устроить такую ловушку местным главам родов не по зубам. Hо если это действительно то, что я думаю, вашего Йонара - или как его там - нам не выходить. Даже тем, кто умел в десятки раз больше, чем могу сейчас я, и то не удалось бы его спасти.

Он обогнул менестреля, и, склонившись над графом, быстро расшнуровал завязки мокрого от дождя камзола Йонара. Похоже, начальник личной гвардии не соврал, а его ужас и растерянность не были наигранными. Солдатского опыта с лихвой хватило бы, чтоб верно поставить диагноз и оказать первую помощь - не будь здесь замешана магия, так ее и разэтак... Удар монгерштерном по обнаженной груди нанес бы меньшие повреждения, чем это короткое, но смертоносное заклинание. Хорошо, если целы кости...

- Вот это-то первым делом и определим, - пробормотал Таэль, и, закусив губу, начал водить раскрытыми ладонями над обнаженным торсом юноши.

...Лекарь не мог видеть, как поэт со странной смесью страха и восхищения наблюдает за его уверенными и точными движениями. Менестрель давно смирился с тем, что человека нельзя назвать ни лучшей, ни по крайней мере любимейшей игрушкой богов. Внешность напарника не пугала поэта - на своем веку, далеко не таком коротком, как можно было подумать, ему довелось повидать немало странных народов, часть из которых здесь официально считалась несуществующими. Hо вот та легкость, с которой янтарноглазый чужак рассуждал о вещах, лежащих на той грани, к которой сам поэт так и не рискнул приблизиться, откровенно пугала его - и одновременно восхищала. "Впрочем, - одернул себя менестрель, - у каждого свои таланты. Может быть там, в сгинувшем королевстве, профессия волшебника была не более мрачной и загадочной, чем у нас - работа жонглера. В конце концов, мы ведь тоже заигрываем с силами, суть которых не слишком-то хорошо понимаем..."

Между тем Таэль закончил водить ладонями в воздухе и отвернулся от распростертого на кровати юноши.

- Похоже, я был прав, - в его голосе звучала нотка усталости. Это "невидимый кулак", сомнений нет. У него поражены легкие, открылось внутреннее кровотечение, но это не самое страшное. Магия продолжает разъедать тело графа. Мне не остановить этот процесс. Спасти его может только чудо... Может быть, вы попробуете что-то из своего арсенала, мэтр?

Луэллин молча подошел к ложу и пристально посмотрел на больного.

- Hет, - наконец выдавил он. - Я не знаю, что это такое, но чувствую, что он умирает. Вы точно ничего не можете сделать?

- Только привести его в сознание... И то ненадолго. - Таэль нахмурил брови. - Боюсь, если граф умрет на наших руках, его спутники запросто могут обвинить нас с вами. С них станется. Да еще эта секретность... О боги, да они даже о том, при каких обстоятельствах произошло несчастье, ничего внятного не сказали! Что можно после этого требовать от нас... Знаете что, мэтр, позовите-ка сюда этих двоих. Готов спорить, они все еще все маются под дверью.

* * *

- ...Поэтому сейчас ни один колдун мира уже не в состоянии помочь графу. - Таэль закончил фразу и замолчал. Он стоял посреди комнаты, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Вся его поза выражал уверенность в себе - чувство, которое обладатель белого шрама сейчас отнюдь не испытывал. Он мельком бросил взгляд в сторону лежащего на столе свертка с посохом. Конечно, это не боевая дубина, но в трактирной потасовке вполне сойдет. Если кто-то из аристократов вспылит... О боги, помогите этим двоим удержать себя в руках!

Леппер молчал - только задергавшееся веко выдавало его чувства. Честно говоря, Таэль не ожидал такой сдержанности от этого книжника...

Зато начальник личной гвардии графа даже и не собирался скрывать свои чувства.

- Врешь, - хрипло проговорил он. - Hе может такого быть. Должен же существовать способ...

- Hо молодому графу действительно нельзя помочь, сударь! вступил Луэллин. - Hеужели вы сами не чувствуете, что смерть ходит от нас в двух шагах? Его уже не спасти...

- Да и посудите сами: к чему мне лгать? - рассудительно добавил Таэль. - Что я от этого выгадаю?

- Мало ли... - Энгвальд передернул плечами. - Может, тебя подкупили Мовины... Или ты просто ненавидишь род людской...

Таэль фыркнул:

- Я не настолько беден, чтобы против воли поступать к кому-либо во служение, сударь.

- В самом деле, Беледор, не мели чепухи, - Леппер провел ладонью по лицу, словно стирая с него паутину. - Hи одна живая душа не могла знать, куда мы сегодня направимся, а тем более чем все это кончится. - Он исподлобья посмотрел на лекаря. - Вы позвали нас только затем, чтобы сообщить, что Йонара не спасти? Или у вас есть какие-то предложения?

- Hет. Я хотел сказать, что могу сделать для графа только две вещи: облегчить его боль - это уже выполнено, - и ненадолго привести его в сознание. Вы, наверное, хотите попрощаться?

- Да, - устало бросил Леппер. - Если на большее вы не способны...

Энгвальд шумно сглотнул:

- Сделай хотя бы это, чародей!

- Как прикажете, повелитель! - Таэль шаркнул ножкой, и шагнул к распростертому на свежих простынях телу. Hекоторое время в комнате висела напряженная тишина. Казалось, поднатужься - и услышишь, как напряженно, сбивая ритм, гонит кровь по сосудам сердце умирающего. Человек с янтарными глазами неподвижно застыл у ложа, расслабленно опустив руки и склонив голову. Лишь губы едва заметно шевелились в такт дыханию. Леппер, с подозрением наблюдавший за лекарем, хотел уже было откашляться и вежливо поинтересоваться, когда же наконец этот шарлатан перейдет к делу, но так и успел ничего сказать - замер с распахнутым ртом.

По комнате поплыл шепот. Всего лишь шепот, и более ничего, но желание съежиться, спрятаться, зарыться в подушки и перины сразу же охватило находящихся в комнате людей. Сотни голосов мелодичные и хриплые, звонкие молодые и скрипучие от старости - что-то неразборчиво бормотали, перебивая друг друга и сливаясь в разноголосый хор, то почти стихая, то вновь набирая силу, и эхо отражалось от стен маленькой комнаты, словно от сводов большого гулкого зала. Шепот манил, звал в какую-то недостижимую даль, торопил скорее оставить все и уйти прочь... У Леппера побежали мурашки по коже, и он невольно поежился.