Грег Бир - Все имена Можжевельника Страница 3

– Господи! - взвизгнул Сынок по-русски.

Клапан, через который нас засосало в этот ад, остался открыт и призывно лязгал, грозя вот-вот закрыться. Я оттолкнулась от столба. Медведь вцепился в меня мертвой хваткой. Выплюнув нас обратно, клапан захлопнулся.

Мы лежали на полу, пытаясь отдышаться. Глухая стена опять выглядела тупиком.

Медведь выпустил мою руку и встал на задние лапы.

– Лучше разведать в другой стороне, - предложил он.

Мы преодолели люк о шести болтах в обратном направлении и прошли мимо моей каюты. Теперь коридор удивлял меня пустотой. На моем корабле такой коридор был обложен всевозможными трубами, проводкой, рябило в глазах от люков, платформ, дверей кают…

Отойдя от моей каюты на несколько ярдов, мы свернули за угол. Там мы увидели несколько пустых каморок. Сынок испуганно застыл.

– Здесь, - пролепетал он. - Корзина была здесь.

– Была, да сплыла, - успокоила я его.

Миновав еще один люк на шести болтах, мы проникли в помещение, отдаленно напоминающее командный пункт. Его сходство с капитанской рубкой моего корабля придало уверенности.

– Попробуй, - предложил медведь.

– Попытаюсь. Где терминал?

Он указал на изогнутую скамью перед квадратной пластиной, лишенной клавиатуры и микрофона. На терминал это не очень походило, разве что сама пластина могла оказаться дисплеем. Стыдиться было нечего, и я обратилась к пластине. Та, естественно, не отозвалась на мой оклик.

– Не то. Что-то еще, - подсказал мой плюшевый спутник. Мы долго осматривали кабину, но ничего не нашли.

– Похоже на капитанскую рубку, только без приборов управления, - сказала я. - Наверное, мы не знаем, чего искать.

– Или машины работают сами, - предположил Сынок.

Я присела на скамью, опершись локтем на край «дисплея». Инопланетяне часто пользуются для обмена информацией другими органами чувств, нежели мы. Мы ограничиваемся зрением, слухом и осязанием, тогда как кросерианцы, например, прибегают к обонянию, а эйгоры управляют сложнейшими приборами с помощью микроволнового излучения своей нервной системы. Я провела ладонью по экрану. Он оказался равномерно теплым на ощупь. Инфракрасное излучение - слишком слабый носитель информации для существ со зрительной ориентацией. Зато змеи находят добычу, улавливая исходящее от нее тепло…

– Змеи! - сказала я бесстрастным голосом. - Экран теплый. Может, это змеиный корабль?

Сынок пожал плюшевыми плечами. Я оглядела кабину, высматривая другие гладкие поверхности. Таковых оказалось немного: чаше поверхности были решетчатыми и шиповатыми, хотя и они излучали тепло. Возможностям не было числа, и я сомневалась, что у меня хватит жизни отсеять лишнее. Оставалось надеяться на сохранность других блоков из моего родного корабля.

– Можно выйти отсюда другим путем? - спросила я у медвежонка.

– Путей много. Один - за серым столбом. Там опять люк с шестью зажимами.

– С чем?

– С шестью… - Он попытался что-то изобразить лапой. - Как раньше.

– С накидными болтами, - подсказала я.

– Я думал, мой альбионский улучшается, - сказал он обиженно.

– Улучшается, - утешила я его.

Мы открыли люк и заглянули в следующее помещение. Слабое освещение мигало, от разгромленного оборудования несло едкой гарью. Дым заполз в кабину с панелями, заставив включиться вытяжку. Медведь зажал нос и прошелся по новой кабине.

– Там мертвец, - доложил он, вернувшись. - Не человек, но близко. Выстрел в голову.

Он кивком пригласил меня следовать за ним, я нехотя послушалась. Мертвое тело было зажато между двумя сиденьями. Голова существа была превращена в месиво; в его жилах текла красная кровь - доказательств этому было более чем достаточно - на полу и на приборах. Я увидела, несмотря на противоестественную позу тела в сером комбинезоне, что погибший похож, скорее, на собаку, чем на человека. Хотя медведь оказался прав: у меня было гораздо больше сходства с ним, чем с щетинистыми шарами или разноцветными змеями. Дым почти рассеялся. Я отошла от трупа.

– Вдруг это тоже талисман? - предположила я. Медведь покачал головой и отошел, морща нос. У меня и в мыслях не было его обижать.

– Не вижу терминала, - сказал он. - Ничего не работает. Идем дальше?

Мы вернулись в кабину, смахивающую на капитанскую, и свернули в другой коридор. Он резко изгибался, из чего я заключила, что мое недавнее представление о протяженности этой комбинации космических кораблей было ошибочным: определить ее размер, тем более форму не было ни малейшей возможности. Из прозрачного пузыря она выглядела бескрайней, но это вполне могло оказаться обманом зрения.

Очередной коридор тоже кончался тупиком. На сей раз мы решили не рисковать и не проверять, что находится позади глухой стены. На обратном пути я спросила у Сынка:

– Кого ты видел? Ты говорил, что их десятки и все разные… Медведь произвел подсчет на пальцах. Они оказались гибкими и вполне годились для этой цели.

– Змеи - раз. Корзина с грудями - два. Стена твоей каюты - три. Глухая стена тупика с кругами - четыре. Ты - пять. Змей и люки с болтами можно не разделять - змеи знают, как пользоваться люками. Каюта предназначена для тебя. Но если считать труп в комбинезоне и волосатые шары, то неизвестно, сколько еще придется перечислять…

– Надеюсь, не бесконечно. Бесконечного разнообразия я не вынесу. Осталось ли что-нибудь от твоего корабля?

– После Разрыва я оказался на животе в ванной, - вспомнил медведь.

Волшебное слово!

– Где-где? - переспросила я. - Неужели работает? - Я готова была мчаться туда не разбирая дороги.

– Думаю, работает. Это там, - он махнул лапой.

Я поспешила за ним. Ванная комната - наилучший учебный класс: она демонстрирует привычки разумных существ, условности, уровень технологического развития, элементы психологии, не говоря об анатомии пользователей. Сынок привел меня в очень симпатичную и удобную ванную, с приспособлениями для мужчин и женщин трех комплекций. Мне пришлось воспользоваться самой большой ванной. Медведь оставил меня одну, хотя это было необязательно - на моем корабле душевые делались совмещенными. Я оценила его воспитанность: к присутствию плюшевого мишки еще предстояло привыкнуть. Вернувшись к Сынку, я обнаружила, что перепутала направления.

– Где мы? - спросила я.

– Все меняется, - сообщил Сынок. - На месте глухой стены теперь люк. Я таких не видывал.

Люк действительно был невероятный: бронированный, с дистанционным управлением и приборами обнаружения и опознания. Вид у него был уродливый, я бы сказала - армейский. Непонятно, откуда он взялся на корабле, разве только члены экипажа всерьез опасались друг друга.