Евгений Дрозд - Возвращение пастухов Страница 3

– Здесь?

– Повсюду, где часто появляются НЛО. Ну, и здесь тоже…

Продолжительную паузу прервал Антюхин.

– В глотке пересохло, пойду-ка напьюсь.

– Принеси и мне воды. Вот, возьми термос.

Виктор взял термос и, огибая колючий кустарник при свете Луны, пошел к журчащему в полутьме потоку. Луна светила вовсю, предметы, ею освещаемые, отбрасывали тени. Придя к речке, Антюхин напился чистейшей, холодной воды, потом опустился на колени и с удовольствием плеснул водой в лицо, ощущая, как от ее действия кожа становится гладкой и бархатистой.

– Чудо, а не вода, – подумал журналист.

Он набрал термос и хотел, было, двинуться обратно, но застыл, зачарованный волшебством ночи. Запах арчи, растущей на темных склонах долины, мог свести с ума любого парфюмера. Завораживающий шум воды, несущийся по камням, лишь подчеркивал царящую вокруг колдовскую тишину. В южной части неба, на фоне бархатной черноты и алмазных игл, сияла в лунном свете безымянная заснеженная вышина. Ее матовое сияние магнитом притягивало взгляд. Виктор с трудом оторвался от ее созерцания и направился к палатке.

– Тебя за смертью посылать…- проворчал Зубов, принимая термос и поднося ко рту.

Виктор сел напротив него, так, чтобы видеть вершину. Она и отсюда хорошо смотрелась.

– Знаешь, Зубов, если честно… Расскажи ты мне все это при дневном свете, я бы тебя только на смех поднял. А в такую ночь не то что в НЛО, во все, что угодно, поверишь – и в Али-Бабу и в Синдбада-Морехода…

Он глядел на далекую вершину. Видимо, оттого, что Луна поднялась выше, безымянная гора засверкала на фоне черного неба еще ярче.

Зубов молчал.

Виктор посмотрел ему в лицо и поразился странной перемене, происшедшей с Константином. Лицо было каким-то чужим и неживым. Может, его делало таким призрачное освещение, может, просто так легли тени… Виктор, отклонившись чуть в сторону, заглянул Зубову в глаза и похолодел от ужаса – глаза были совершенно безумные. Но глядели они не на Антюхина, а куда-то за его спину.

Что-то изменилось в мире. Призрачный свет становился все ярче, и было уже ясно, что это не Луна. Внизу, во мраке долины, внезапно и громко завыли пастушьи овчарки.

Огромным усилием воли Виктор подавил страх и заставил себя обернуться и поглядеть туда, куда смотрел палеонтолог.

Да, не Луна заливала светом далекую вершину. Над северным входом в долину висели в темном небе восемь светящихся дисков. Сияние их все усиливалось, а сами они разбухали на глазах, росли в размерах, пока не сомкнулись и не слились воедино, так что уже бессмысленно стало говорить с дисках – просто какая-то светящаяся завеса отсекла половину звездного неба, как ножом обрезала склоны долины, русло реки… Потом пелена лопнула, как мыльный пузырь на проволочной рамке, стянулась к краям, превратилась в светящийся обод, достигающий вершиной зенита. А внутри этого обруча, как на исполинском стереоэкране, возникло изображение иного мира. Только это не было изображением. Это и был настоящий мир.

Оттуда лился яркий дневной свет, гораздо более яркий, чем солнечный, там видны были небо и необъятная равнина, саванна, состыкованная с поверхностью земли под углом 45 градусов. Там был свой небосклон и свой горизонт, и оттуда тянуло горячим, чужим ветром, несущим незнакомые запахи. И Антюхин и Зубов впервые осознали, каким огромным может быть мир. Мы живем под голубым куполом неба, и высота его чуть меньше расстояния до горизонта. Километра три-четыре на ровной местности. В этом же открывшемся новом мире высота неба была километров тридцать, а задравшийся ввысь, необычно далекий горизонт говорил о совершенно необъятных просторах и огромных пространствах.

И по этим необозримым саваннам, прериям, пампасам или как их там еще назвать, поросшим фиолетовой травой с торчащими из нее редкими кучками оранжеволиственных деревьев, от горизонта до горизонта тянулись длинные колонны динозавров. Большинство колонн, приближаясь, выходили за "кадр" гигантского "экрана" и трудно было сказать, в каком месте коснутся земли те, кто двигался в этом строе. Но одна колонна выходила точно на долину. Друзья, с высоты своего склона, смотрели вниз, боясь пошевельнуться. Оставалось только надеяться, что пастухи вовремя почувствовали опасность и успели забраться повыше.

– Сейчас, – сказал смертельно спокойно Зубов, – мы узнаем, кто хозяин – тираннозавры или олгой-хорхой. Но, кажется, ты прав.

Они глядели, как сквозь полумрак, отблескивая лоснящимися спинами, шла плотная масса пожирателей растений – бронтозавров, диплодоков, брахиозавров, трицератопсов, стегозавров, игуанодонов… А по бокам этого ревущего, сопящего, сотрясающего землю потока высились через равные интервалы фигуры сторожевые псов – тираннозавров и аллозавров. Над всем этим проносились, хлопая темными, перепончатыми крыльями птеродактили, птеранодоны, рамфоринхи и многие другие, кому и названия не было. А еще выше парили великолепные огненные черви, испускавшие яркое, радостное сияние: карминно-алое, изумрудно-золотистое, лазурно-жемчужное…

– Да, – сказал Зубов все тем же неестественным спокойствием, – ты прав – это хозяева, это пастухи.

– Нет, – ответил Виктор, – это тоже всего лишь надсмотрщики, посмотри вон туда – там идут хозяева и они уже близко…

Константин перевел взгляд и увидел. Да, Виктор не ошибся, там были настоящие пастухи. Все правильно, так и должно быть. Пастухи были людьми, все нормально. Только вот любой из тираннозавров, длина тела которых достигает 15 метров, даже поднявшись на цыпочки, достал бы любому пастуху лишь до пояса.

Пастухи привольно шагали небольшой группой, и каждый нес посох, который мог бы быть стволом эвкалипта или сибирского кедра. Под их ногами сотрясалась земля и от их смеха в дальних горах зарождались обвалы и падали снежные лавины, их трепещущие на ветру плащи казались лоскутами ночного неба, их вьющиеся по ветру белые волосы и бороды были подобны облакам, их сожженные солнцами чужих миров лица казались вырезанными из эбенового дерева, они улыбались и их зубы сверкали, как прочнейший снежный наст на высокогорном леднике, а в их глазах мерцало сияние звездных пустынь.

Пастухи гнали свои стада на летние пастбища.