Кордвайнер Смит - Кисоньки-пусеньки Хиттон-мамусеньки Страница 3

Бенджакомин ненавидел насилие, но если только с его помощью можно осуществить величайшее ограбление всех времен и народов, значит, он к нему прибегнет.

Женщина снова взглянула На него. Злобная гримаса, на миг исказившая его лицо, сменилась благожелательной улыбкой. Он вовремя успел взять себя в руки и успокоиться. Теперь Бозарт не вызывал ничего, кроме симпатий и доверий. Таким он eй понравился.

Женщина улыбнулась и, немного помявшись, спросила с застенчивой нерешительностью, столь типичной для норстрелианцев:

— Не могли бы вы присмотреть за мальчиком, пока я искупаюсь? Кажется, мы виделись в отеле?

— Разумеется, — кивнул Бозарт. — Буду рад услужить, мэм. Иди ко мне, сынок.

Джонни направился по залитым солнцем дюнам Навстречу смерти. Еще несколько шагов — и он оказался рядом с врагом матери.

Но мать уже отвернулась.

Натренированная лапа Бенджакомина Бозарта метнулась вперед и отработанным движением вцепилась ребенку в плечо. Он рванул мальчика к себе, заставил сесть и, прежде чем Джонни успел вскрикнуть, ввел ему сыворотку правды.

Джонни скорчился от боли. Голова словно раскололась изнутри от удара кувалдой: сильнейший наркотик уже начал действовать.

Бозарт посмотрел на воду. Мать рассекала волны энергичными гребками. Похоже, она смотрит на них, но, судя по виду, ничуть не тревожится. Да и с чего бы? На любой посторонний взгляд этот вежливый мужчина просто показывает что-то ее сыну, спокойно и без особой спешки.

— Ну, парень, — начал Бенджакомин, — какая у вас внешняя оборона? Мальчик молчал.

— Какая у вас внешняя оборона, сынок? Какая у вас внешняя оборона? — твердил Бозарт, но парнишка не раскрывал рта. Что-то вроде озноба пробежало по спине Бенджакомина, озноба холодного ужаса при мысли о том, что он поставил на карту не только свою безопасность на этой планете, но и саму надежду на проникновение в тайну норстрелианцев.

Его атака остановлена самыми простыми, доступными средствами. Ребенка уже успели закалить. Подготовить к нападению. Любая попытка силой вырвать нужные сведения приводит к автоматическому включению рефлекса полной немоты. Мальчик просто неспособен говорить.

Выжимая мокрые, блестящие на солнце волосы, мать снова обернулась и окликнула сына:

— Как ты, Джонни? Бенджакомин жизнерадостно помахал ей.

— Я показываю ему свои картинки, мэм, — ответил он вместо Джонни. — Мы тут прекрасно проводим время, так что не торопитесь.

Мать, поколебавшись, медленно отплыла. Джонни, превратившийся в куклу под действием наркотика, безвольно обмяк на коленях Бенджакомина.

— Джонни, сейчас ты умрешь и будешь страшно Мучиться, если не расскажешь мне все, что я хочу знать, — предупредил Бозарт. — Какая у вас внешняя оборона? Какая у вас внешняя оборона?

Ребенок пошевелился, и Бенджакомин внезапно сообразил, что тот не сопротивляется, а пытается выполнить приказ. Он разжал руки, позволив Джонни соскользнуть вниз, и мальчик стал что-то писать пальцем на мокром песке. Одна за другой появлялись огромные неровные буквы.

Чья-то тень накрыла обоих.

Бенджакомин напрягся, готовый вскочить, убить или бежать, но, собрав волю, растянулся рядом с ребёнком и громко заметил:

— Смевшая загадка, но здорово интересная. А еще знаешь?

Подняв голову, он улыбнулся проходившему мимо мужчине. Незнакомец с любопытством оглядел его, но тут же равнодушно отвернулся при виде приятного на вид человека, мирно игравшего с мальчиком, вероятно, своим сыном.

Палец все еще продолжал выписывать букву за буквой. КИСОНЬКИ-ПУСЕНЬКИ ХИТТОН-МАМУСЕНЬКИ. Это еще что за ребус?

Женщина выходила из моря. Сейчас начнутся расспросы… Нужно успеть.

Бенджакомин легким движением извлек из рукава куртки второй шприц с быстро разлагающимся ядом, обнаружить который почти невозможно без длительных и сложных лабораторных анализов, и ввел его прямо в мозг мальчика, воткнув иглу под кожу, в то место, где начинается линия волос. Волосы скроют едва заметную точку укола.

Джонни умер мгновенно. Игла невероятной твердости и остроты прошла через кости черепа. Сделано!

Бенджакомин небрежным жестом стер надпись. Женщина была уже почти рядом.

— Мэм! — позвал он с неподдельным волнением. — Поторопитесь! По-моему, ваш сын упал в обморок из-за жары!

Он поднял тело и положил на руки матери. Женщина встревожено нахмурилась. Лицо исказилось страхом и непониманием. Она явно не представляла, как такое могло случиться и как справиться с нежданной бедой.

И вдруг на некое мимолетное, но страшное мгновение глянула ему в глаза. Прямо в глаза.

Но двести лет тренировок сыграли свою роль. Она не. увидела ничего. Убийца не выдал себя. Глаза по-прежнему оставались невинно-безмятежными. Волк успел напялить овечью шкуру. Отработанная маска скрыла черное сердце.

Уверившись в собственной неуязвимости, Бенджакомин позволил себе расслабиться, хотя на всякий случай готовился покончить и с мамашей. Правда, трудно сказать, сумеет ли он справиться со взрослой норстреяйанкой.

— Оставайтесь с ним, услужливо посоветовал он. — Я побегу в отель и позову на помощь. Не волнуйтесь, я быстро.

Повернувшись, он метнулся было прочь, но смотритель пляжа заметил, что происходит, и подбежал к нему.

— Мальчик заболел, — крикнул на ходу Бенджакомин, но подумал, что лучше ему вернуться. На этот раз он прочел на лице матери не только откровенный недоуменный ужас, но, что было еще хуже, сомнение.

— Он не болен, — с трудом выдохнула она. — Мертв.

— Не может быть! — воскликнул Бенджакомин голосом, исполненным сочувствия. Он действительно сочувствовал несчастной женщине. Буквально выжимал из себя сострадание: из каждой поры кожи, из всех лицевых мышц, из каждого жеста. — Не может быть! Всего минуту назад я с ним разговаривая. Мы чертили на песке головоломки.

— Он мертв, — повторила мать глухо, прерывисто, словно навеки утратила способность к нормальной человеческой речи. Совсем как безнадежно расстроенное пианино, издающее бессильный диссонанс фальши вместо стройных аккордов. Скорбь окутала ее траурным покрывалом растерянности и навсегда утраченной радости жизни. — Мертв. Вы видели, как он умирал, да и я, кажется, тоже. Не могу понять, что случилось. Малыш получал сантаклару с самого рождения. Ему предстояло прожить тысячу лет, но он умер. Как вас зовут?

— Элдон. Коммивояжер Элдон, мэм. Я часто здесь бываю и живу подолгу.

3

Кисоньки-пусеньки Хиттон-мамусеньки. Кисоньки-пусеньки Хиттон-мамусеньки.