Кейт Брук - Согласие Страница 3

Пища — для похода, перья — для прохода. Старинная семейная традиция. Возможно, еще земного происхождения.

И она от всей души пожелала незнакомцу благополучно вернуться в Согласие.

У Милтона были квадратные плечи и квадратное лицо. Бармена почти в любой момент можно было увидеть улыбающимся, поскольку для его лица такое выражение было самым подходящим.

Тиш посчастливилось выйти замуж за хорошего человека.

Когда она вернулась в «Падающую каплю», Хиллари и Доншен уже собирались уходить. Они починили узорное окно, через которое накануне вечером вылетел незнакомец вместе с одним из барных стульев.

Милтон расслабленно глядел в новое стекло, по своему обыкновению, добродушно улыбался.

Тиш подошла сзади, положила ладони ему на плечи, заставила повернуться и поцеловала: сначала закрытым ртом, а потом ее язык ненадолго проник меж его губ.

Он отступил, улыбаясь еще шире, — верный признак, что сбит с толку ее поведением.

— Полегче, полегче, — сказал он. — Что на тебя нашло? Неужто билет на большой тур выиграла?

— Не угадал. — Она ухватилась за его рубашку и улыбнулась. — Нет, Милтон, просто я хочу тебя изнасиловать.

Он испугался, точь-в-точь как зверек пугается резкого движения рядом. Прежде Тиш умилялась такой реакции.

— Но… А если кто-нибудь войдет?

— Мы уже закрылись.

Она играла тканью его рубашки, зная, что тянет за растущие на груди волосы.

Его это всегда заводило.

— Дрюс…

— Его здесь нет, — отрезала она.

— Но он может…

— Значит, тебе следует поторопиться. Но момент уже уходил…. Ушел.

Как будто на самом деле его и не было. Тиш отпустила рубашку мужа, отстранилась. — Милтон, ты хороший, — произнесла она, глядя на бухту. Когда оглянулась, Милтон улыбался, потому что такое выражение было самым подходящим для его лица.

На этом бы все и закончилось, если бы она не поднялась на самый верх обрыва. Окно починено, незнакомец и трое его преследователей исчезли. Жизнь Тиш Голденхок (и жизнь Милтона, знал он о том или нет) как будто возвращалась в привычную колею.

Но не тут-то было. Через четыре дня после того, как Тиш принесла жертвы для благополучного перехода незнакомца в Согласие, она снова вошла в шахту, поднялась на Уступ и там увидела… призрака. Во всяком случае, именно такова была ее первая мысль.

Здесь, у кромки обрыва, выстроились в ряд жилые дома, бары и магазины, причем с таким расчетом, чтобы желающему полюбоваться гаванью и Великим водопадом пришлось войти в одно из зданий.

Тиш заглянула в бар под названием «Авангард», чтобы пообщаться с Билли Нарвалом. Он был сверхдолгожителем и сейчас щеголял белой как снег шевелюрой, рекламируя свой многолетний опыт девицам, которые не прочь получить уроки любви. В «Авангарде» яблоку было негде упасть, на смену «Леди Сесилии», уже два дня как уплывшей курсом на юг, прибыли два круизных судна.

Чуть захмелев от красного портвейна, которым по праву гордился бар, Тиш вышла наружу. Впереди, чуть поодаль, шагал мужчина, и было что-то знакомое в его осанке. А еще был легкий запах, от которого мигом возник слабый вкус корицы у нее па губах.

Мужчина обернулся — и это был он. Незнакомец. Живой и здоровый, ничуть не пострадавший от падения с огромной высоты.

Тиш вцепилась в дверной косяк и прокляла портвейн — как за слабость в ногах, так и за призрака.

А незнакомец уже исчез. На несколько секунд Тиш даже сумела убедить себя в том, что он и не появлялся.

Она взяла себя в руки и попыталась вспомнить, ради чего взобралась на Уступ. Ведь не для того же, чтобы лишь посплетничать с Билли Нарвалом, потешить свое самолюбие его вниманием.

Тиш ринулась сквозь толпу, следуя за незнакомцем. Да какое там следуя — гонясь.

Она убавила шаг, вспомнив визит троицы в «Падающую каплю». А может, и с ними было, как с ней сейчас? Случайных людей внезапно охватил азарт погони? Она знала, такое бывает. Согласие способно дотянуться до любого. И управлять его действиями.

Но зачем? Для чего нужно преследовать этого человека? Тиш была убеждена, что он сам принадлежит к Согласию, он — частица бога, обретшая плоть. Чем же тогда являются охотники? Или, точнее, чем является то, что управляет ими?

Вроде бы не металась в ее разуме тень чужой воли, не овладевала ее телом, ее чувствами внешняя сила.

Она пошла дальше, выхватывая взглядом лица из толпы.

Незнакомца удалось найти в кафе, он прихлебывал жасминовый чай и слушал вмонтированный в середину стола вещатель. Она уселась напротив.

— Можно?

Он улыбнулся и мановением руки заставил устройство смолкнуть. Вопросительно посмотрел на Тиш.

— «Падающая капля», — напомнила она. — Вы… так внезапно удалились…

На его лице отразилось понимание.

— Извините, — кивнул он. — Я не предвидел того, что там случилось. Хотя следовало бы.

Она улыбнулась:

— И правда, следовало бы.

— Ущерб значителен?

— Пустяки, — ответила она. — Расходы на ремонт покрыты городской казной. Деяния Господни…

Они посидели молча, и Тиш уже было с беспокойством подумала, что он предпочел бы одиночество.

— Как вам удалось выжить? — спросила она напрямик.

— Есть способы, — уклончиво ответил он. — Это не важно.

Тиш улыбнулась. Он пока ни единым словом не попытался развеять ее подозрение. Ее фантазию.

— Ну и как вам все это? — Она решила, что надо поддерживать беседу. — Нравится Лаверне?

— Нравится. Кругом столько необычного. Страна, люди. Ты. Все прекрасно. Ты прекрасна. Прекрасно и то, что меня преследуют, что мне желают зла.

Последние слова вызвали у Тиш замешательство. Кто же он, этот загадочный красавец, сидящий напротив нее за столиком и говорящий о ее красоте? Ни дать ни взять ребенок, впервые открывший глаза и увидевший мир.

— Может, пройдемся? — спросил он.

Они прошлись. Миновали крайние дома; дальше дорога превращалась в едва различимую тропку. По ней Тиш Голденхок шагала рука об руку с богом.

— Если я тебе ничего не должен, почему ты пошла за мной? — спросил он через некоторое время.

— Ни разу еще не встречала таких, как ты, — ответила Тиш. А затем, набравшись храбрости, добавила: — Гостей оттуда.

Он качал головой, улыбаясь, словно дивился окружающему миру, этой простой беседе.

— Люди, — проговорил он. — Вас всегда ко мне влекло…

Она поняла, что он имеет в виду. И вот — соприкосновение… Ее маленькая ладошка в его большой, гладкой, сильной руке — как фитиль в масляной лампе, по нему течет топливо, от нее к нему. От этого все ее тело вибрировало, от этого она чувствовала себя живой.