Андрей Щупов - Стрелки Страница 3

Петр твердо покачал головой.

- Не годится.

- Согласен! - кладовщик усмехнулся. - Красиво, шумно, но не для нас. Потому как пока техника будет фиксировать и распознавать, гамон вас десять раз по стволу размажет.

Петр кивнул. Кладовщик был тертым парнем, толк в охоте и впрямь понимал.

- Ну что? Значит, мушкет?

- Давайте.

- Кстати, можете попробовать подводный вариант. То есть, если, конечно, любите плавать. Подкрадываться и целиться сложнее, зато и гамон вас почти не чувствует. В последнее время таких охотников становится все больше.

- Спасибо, я уж как-нибудь на суше. Привык, знаете ли, к деревьям...

- Тогда удачи! - начальник склада упаковал мушкет в кожаный чехол, к чехлу приложил увесистую коробку с патронами. - Если будут замечания, приходите. Своему всегда поможем. Я ведь тоже когда-то этим баловался. Пока не брякнулся с дерева. Нога - вдрызг, пара ребрышек наружу выскочила - в общем видок был аховый. Спасибо друзьям эскулапам - вытащили... Кстати, про конверсию с мораторием ничего не слышали?

Петр покачал головой.

- Ну и ладно. Может, просто слухи... - Прощаясь, кладовщик крепко стиснул ладонь Петра, еще раз от души пожелал удачи.

- Главное, не вешайте нос и не забывайте: без нас все пойдет прахом. "Серебристые" и прочая гопота погоды не делают, этот мир держится на таких, как вы.

***

К вечеру Петр узнал, что погибли Маячок с Ярославом. Оба в один день. Все получилось до обидного просто - почти как у него, только с летальным исходом. В самку опять выстрелил кто-то из "серебристых". Ярослав с Маячком не успели даже поднять луков. По неписанным правилам более честно было выпускать вперед охотников на самцов, да только "серебристые" знали, что начинается после. Обозленные гамоны, бывало, цепляли случайной волной всех подряд, сшибая на землю словно перезревшие плоды. Разумеется, "серебристых" подобная перспектива не прельщала. А потому сплошь и рядом они норовили опередить охотников на самцов. Самка гамонов практически никогда не отвечала телепатическими атаками. Да и хватало ей как правило одного-единственного заряда. Как в старые добрые времена. А потому не водилось у стрелков дружбы. Уже давным давно.

Виктор, седой ветеран с сильными руками, сосед и приятель Петра, рассказал, что около часа назад в кабачке отметелили компаху "серебристых". Может, и не тех, которых следовало, но так ли уж это важно? "Серебристые есть серебристые!".. И даже посланники архишефа не сразу успокоили драчунов. Страсти раскалились до предела. Кто-то даже сгоряча предложил бастовать. Требовать пересмотра первого закона. А до тех пор не охотиться. Вообще.

- На это разрешения не дадут, - возразил Петр. - Очень уж круто.

- Вот чудак-человек! На то и забастовка, чтобы не спрашивать разрешения. - Виктор приложил к уху свой любимый трофей - раковину из Эгейского моря, словно услышав что-то доброе и умное, удовлетворенно кивнул, взмахом подозвал официанта. Спустя минуту, тот уже ставил на столик пузатую амфору с медовухой. Два хрустальных бокала, вазочку с горкой крапчатых акрид.

- Но ведь - первый закон! Охота на гамонов - почетный долг и обязанность каждого совершеннолетнего амо... - Петр в сомнении покачал головой. - Кто такое осмелится пересматривать?

- Ясно, что никто. Но наверняка призадумаются о сложившемся положении дел. - Виктор налил из амфоры, сам первый хлебнул. - Вкусно, правда?

- Вкусно, - согласился Петр. Этот кабачок ему нравился. Вполне уютный, музыки и света - всего в меру. Он и раскачивался на ветру с положенной амплитудой, скорее усыпляя, нежели кружа голову. Симпатичный голубоглазый тапер барабанил по клавишам клавесина, ему вторил на лютне пристроившийся в углу подросток. Играли, надо признать, неплохо. Негромко и мягко, что преимущественно и любили жители поднебесья. Внешняя музыка не должна заглушать внутренней. Иначе это не музыка.

- Да, дорогой Петр! Дел у наших архистратегов, конечно, по горлышко, да только и земным проблемам следует уделять внимание. А первый закон - что ж... Он, конечно, хорош, но ведь и хорошие законы нужно чем-то обеспечивать? А кто нынче этим занимается? Власть?.. Нет. Исключительно такие, как мы с тобой.

- Верно, - Петр припомнил слова ветерана со склада.

- Вот и рассуждай дальше. Картину в целом никогда не рассмотришь, но можно улавливать тенденции, понимаешь? Проблемы наблюдались и раньше, кто спорит, но мы с ними справлялись. Теперь - иное дело! Гамоны стали другими.

- Они мутируют.

- Верно, мутируют. И нам с каждым годом становится сложнее и сложнее.

- Что же ты предлагаешь?

- Да вот... Думаю, может, имеет смысл плюнуть на них вовсе?

- Плюнуть? Как это? Мы же для них вроде пчел. Не станет нас, они ж там все повымирают. Уже через полсотни лет размножаться разучатся.

- Это ты так думаешь! А они так вовсе не считают. Виктор залпом допил из своего бокала, вплотную приблизил свое побагровевшее лицо. - Знаешь, Петь, временами мне начинает казаться, что мы им совсем не нужны, понимаешь? Совсем. Каждый сам себе придумывает жизненный смысл, вот и мы придумали. А гамоны, к твоему сведению, давным давно выучились размножаться без нас.

- Что ты такое говоришь!

- То, что слышал. Им так даже проще. Статистика, брат, суровая вещь! Скольких мы подстреливаем ежегодно, знаешь?

Петр покачал головой.

- Вот именно, что не знаешь! А ты полистай как-нибудь на досуге небесные сводки. Семьдесят процентов уходит на сторону. Семьдесят! Подранки, а то и вовсе чистые. И у большинства, заметь, появляется потомство. Вот тебе и первоисточник мутаций! Подранок родит более злого, а тот в свою очередь обходится без наших стрел, и получается поколение особо невосприимчивых.

- Ученые говорят, у них что-то вроде сердечных мозолей...

- Слышал! - Виктор пренебрежительно отмахнулся. Кальциевая скорлупа вокруг миокарда, хитин и все такое. Только нам-то что до этого? Мы свое дело делаем честно, правда?

- Ну, - Петр заметил, что приятеля чуточку развезло от выпитого.

- Вот и соображай дальше. Дело свое мы исполняем, а там внизу все хуже и хуже. Спрашивается, почему?

Петр нахмурился.

- Может, из-за путаницы со стрелами?

- Ерунда!.. То есть, стрелы, конечно, порой путают. И мишени путают. И, кстати, на "серебристых" я даже в этом смысле не грешу. Уж им-то в самцов целить резона нет. Другое дело - наш брат. Уж здесь-то, верно, с досады, кто-нибудь да срывается. Садит вниз без разбору всеми видами наконечников. И начинает гамон лапать гамона, а гамониха слюни распускать за такими же, как она. Только у них это и раньше встречалось. Я в архивах как-то копался. И мужеложство, и лесбийские игры - все процветало. А в общем... - Виктор вздохнул. - Все это, Петр, только частности. Главное... Главное, видишь ли, кроется в том, что мы тоже перестали их любить. Раньше любили, а теперь нет. Мы на них, как на врагов охотимся, и они нас таким же макаром встречают.