Джеймс Боллард - И пробуждается море Страница 3

Мейсон уставился на кости, почувствовав вдруг смутное беспокойство.

Каждую ночь, когда на темных улицах появлялось море, и волны подбирались все ближе и ближе к дому Мейсона, он просыпался рядом со спящей женой, выходил в наполненный шумом моря воздух, брел по глубокой воде к мысу. На краю утеса он видел беловолосую женщину с поднятым над ревущими брызгами лицом. Ни разу ему не удавалось приблизиться к ней до того, как море начинало уходить, и он в изнеможении опускался на мокрый тротуар, когда улицы вновь появлялись из-под воды.

Однажды, когда он стоял, прислонившись к столбу у каких-то ворот, его осветили фары полицейской патрульной машины. В другую ночь он забыл запереть переднюю дверь после возвращения. За завтраком Мириам наблюдала за ним с прежней настороженностью, заметив тени вокруг его глаз.

- Ричард, я думаю, что тебе следует прекратить занятия в библиотеке. Ты выглядишь усталым. Может быть, ты снова видел тот морской сон?

Мейсон покачал головой, выдавив усталую улыбку.

- Нет, с этим покончено. Наверное, я перетрудился.

Мириам взяла его руки.

- Ты падал вчера? - Она рассматривала ладони Мейсона. - Дорогой, они еще не зажили! Ты же поцарапал их всего несколько часов назад. Ты, что не помнишь?

Погруженный в свои мысли, Мейсон изобрел какую-то историю, чтобы успокоить ее, затем унес кофе в кабинет и уставился на утренний туман, скрывающий верхушки крыш, как белое непрозрачное озеро, повторяющее контуры полуночного моря. Вскоре солнечный свет разогнал туман, и сразу же унизительная реальность нормального мира утвердила себя, наполнив его мучительной ностальгией.

Не думая ни о чем, он протянул руку к ископаемой раковине на книжной полке, но рука отдернулась, не дотронувшись.

Рядом стояла Мириам.

- Отвратительная вещь, - оценила она раковину. - Скажи мне, Ричард, как ты думаешь, что вызвало твой сон?

Мейсон пожал плечами.

- Возможно, это было своего рода воспоминание...

Он поколебался, не сказать ли Мириам, что он все еще слышит волны по ночам, и о той беловолосой женщине на краю утеса, как будто кивавшей ему. Но, как и все женщины, Мириам верила, что в жизни мужа есть место лишь для нее одной. По какой-то извращенной логике он чувствовал, что его финансовая зависимость от жены и потеря самоуважения давали ему право утаивать от нее что-то свое.

- Ричард, что с тобой?

В его воображении брызги раскрылись, как прозрачный веер, и чародейка волн повернулась к нему лицом.

По пояс глубиной, море водоворотом бурлило на лужайке. Мейсон стащил с себя пиджак, швырнул его в воду и побрел по улице. Море было выше, чем когда-либо, и волны наконец достигли его дома, врываясь через порог, но Мейсон забыл про жену. Его внимание было приковано к мысу, у которого бушевала буря брызг, почти скрывая фигуру, стоявшую на гребне.

Вокруг Мейсона, пробиравшегося вперед иногда по плечи в воде, кишело множество светящихся водорослей. Пропитанный солью воздух щипал глаза. Он почти без сил достиг подножия мыса и упал на колени.

Он слышал звук брызг высоко вверху, низкий бас валов, перекрывающий пронзительный дискант ветра. Подхваченный музыкой, Мейсон стал взбираться на склон, видя разбитое на тысячи частей отражение луны в море. Когда он достиг гребня, лицо женщины было скрыто развевавшимся черным одеянием, но он заметил ее прямую осанку и высокий рост. Неожиданно, без видимого движения ног, она стала удаляться по кромке.

- Подожди!

Ветер заглушил его крик. Мейсон кинулся вперед, и фигура повернулась к нему лицом. Ее белые волосы вихрем закружились вокруг лица, как серебряная пена, и затем разошлись, явив лицо с пустыми глазницами и безгубым ртом. Рука, похожая на связку белых палочек, протянулась к нему и фигура поднялась в смятенную тьму, как гигантская птица.

Не зная, исходил ли пронзительный вопль из его собственного рта или от этого призрака, Мейсон отшатнулся. Не успев опомниться, он споткнулся о деревянное ограждение и под грохот цепей и шкивов упал спиной вниз в шахту, в темноте которой гудели звуки моря.

Выслушав описание полицейского, профессор Гудхарт покачал головой.

- Боюсь, что нет, сержант. Мы работали со слоем всю неделю. В шахту никто не падал. - Одна из тонких деревянных перекладин ограждения свободно болталась в прохладном воздухе. - Но спасибо, что предупредили. Думаю, что нам следует сделать ограждение попрочнее, если этот лунатик бродит здесь во сне.

- Не думаю, что ему взбредет в голову забираться сюда, - сказал сержант. - Здесь довольно круто. - Подумав, он добавил: - В библиотеке, где он занимался, сказали, что вчера вы нашли пару скелетов в шахте. Я понимаю, что прошло всего два дня, как он исчез, но не принадлежит ли ему один из них? - Пожав плечами, сержант предположил: - Может, там есть какая-нибудь природная кислота...

Профессор Гудхарт вдавил каблук в запорошенный мелом дерн.

- Чистый карбонат кальция, около мили толщиной, триасовые отложения, скопившиеся двести миллионов лет назад, когда здесь было большое внутреннее море. Скелеты, которые мы вчера нашли, мужской и женский, принадлежать двум кроманьонским рыбакам, которые жили на берегу как раз перед тем, как оно пересохло. Впору обратиться вам в полицию, чтобы установить, как эти кроманьонские останки попали в костеносный слой. Шахта вырыта всего тридцать лет назад. Однако это мои проблемы, не ваши.

Вернувшись к полицейской машине, сержант покачал головой. Когда они тронулись с места, он взглянул на бесконечные ряды мирных пригородных домов.

- Значит, здесь было когда-то древнее море. Миллион лет назад. - Он взял с заднего сиденья смятый фланелевый пиджак Мейсона. - Кстати, понял теперь, чем пахнет пиджак Мейсона - морской солью.