Наталия Никитайская - Вторжение Бурелома Страница 3

- Где и когда репетируем? - спросила я.

- Ну вот, а Валька не верила, что я уговорю тебя в два счета.

- Скорее в два хода, Юрка, и оба - продуманных.

- Машенька, ты золото!..

"Золотом не разбрасываются", - подумала я, но вслух ничего не сказала, потому что поняла: от этой зависимости я успела освободиться.

Записав время и место встречи, я оделась и отправилась к Валерке Черешкову, своему бывшему однокласснику, нынче ювелиру. Жил он в том же доме, что и я, только на соседней лестнице.

- Вот, - сказала я и протянула ему камушек. У Валерки загорелись глаза. Он приглушил телевизор: шла очередная серия "Марианки".

- Тебе не надоело? - спросила я.

- Я же не смотрю, я слушаю, работаю, не разгибая спины, так пусть они надо мной воркуют, все эти "санты-манты", "богатые" и "ракели"... Польза, опять же, имеется. Нет-нет, взгляну на экран и что-нибудь из украшений слижу...

Валерка отвечал мне машинально, он вцепился в мой камушек, колдовал над ним, потом откинулся в кресле и деланно-равнодушно произнес:

- Должен тебя огорчить: простая, хотя и отлично выполненная стекляшка.

Я вздохнула с облегчением. Про "стекляшку" можно и у мамы спросить. "Стекляшка" существенно понижала уровень душевной тревоги.

Валерка протянул мне камень. Я взяла его. Но странно: вместо привычного уже тепла ощутила в ладони неприятное электрическое покалывание. "Уйти?" - подумала я. И покалывание прекратилось. "Впрочем, - подумалось вслед, - кто еще сделает эту работу, если не Валерка, которого я знаю с детства. Не станет же он меня обманывать..." И покалывание возобновилось. "Стекляшка"?..

Валерка смотрел на меня со свойственным ему спокойствием.

- Знаешь, я хотела бы, чтобы к завтрашнему дню ты сделал мне подвеску - вот старое серебряное кольцо...

- А к сегодняшнему вечеру не сделать? - усмехнулся Валерка с явным облегчением.

- Валерочка, я заплачу за срочность бутылкой шампанского.

- Вещь ценная, учитывая близость Нового Года. Ладно, - он прикинул что-то свое, - ладно, приходи завтра в это же время...

Покидала я Валерку с каким-то нехорошим чувством: мне почему-то стало страшно за него.

В маленьком репетиционном зале все уже были в сборе, когда я влетела туда.

Я давно не видела их: и Юрку, и Валю, и Сергея. Их лица, их приветствия, их объятия были так долгожданны и хороши, что я чуть не прослезилась.

- Звезде варьете - наш почет и уважение! - вскричал Серега и сграбастал меня.

- Ручищи у тебя - ты если трактор "Кировец" обнимешь, он рассыплется, а я - девушка хрупкая!

- Но - жизнестойкая! - рассмеялся Серега.

Юра был немного насторожен, но только я могла это заметить, да и настороженность эта сразу исчезла, едва он - тоже ведь знает меня гад увидел мою освобожденность...

- Твоя роль, - протянул он мне несколько скрепленных листков. - Ты Снегурочка, Валентина - Лиска, Серега - Дед Мороз, а я, как водится, Бабка Ежка.

- И усов снова не сбрил!..

- И не сбрею! Я, Баба-Яга, работала в прошлом рентгенологом!..

- Ребята, не знаю, как у вас, а у меня на всю репетицию два часа. Сегодня еще танцкласс и прогон новогоднего шоу, а потом еще работа...

- Да и у нас сегодня день примечательный. Начинаем работу над "Бесприданницей". Старик наш задумал ее специально под Валентину...

Хорошее настроение у меня, как рукой смело. Я посмотрела на Вальку с завистью:

- И молчала!..

- Прости, Машка, артисты - народ суеверный...

- Чего уж там! - отмахнулась я.

- Слушай, - продолжал Юрка, делая вид, что не заметил создавшейся неловкости, - Старик собрал нас и говорит: "Здесь есть даровитые и опытные артистки, но я решил пойти по стопам Протазанова: он взял Алисову совсем молоденькой..." Мы заржали. А он взревел, аки лев: "Да на роль, на роль Ларисы взял, жеребцы!" Ну, а потом объявил, что Лариса в его спектакле достанется Валентине.

- Это здорово, - сказала я, просто чтобы не промолчать, не выдать своего поражения.

"Каждому свое, - подумала я со злостью в свой адрес, - одному - икра на завтрак, другому - роль, о которой можно мечтать..."

Валька выглядела виноватой. Это уж было совсем некстати. Не она виновата в том, что их Старику я, что называется, "не глянулась", а в театре, куда я попала, меня держали на "кушать подано"... К тому же в скором времени театр и вообще распался.

- До сих пор не могу понять, - как будто угадав направление моих мыслей, сказал Серега, - чем ты Старику не понравилась. Иногда мне кажется - характером. Он безошибочно отделяет талант от не-таланта. И тут ты должна была его покорить. Но с той же безошибочностью он видит тех талантливых людей, которые будут поклоняться ему, а в тебе он, видимо, усомнился. Я почему так говорю. Недавно он меня спросил, где ты и что с тобой. Спросил, значит, хорошо запомнил, а он запоминает только ярких людей - тысячу раз проверено...

- Спасибо, Сережа, не надо меня утешать...

"Недавно спросил..." И вдруг пронзило: да ведь я же пела ему на показе "он говорил мне: будь ты моею"... Вспомнил, значит... Тупо заныл затылок. Я машинально приложила к нему ладонь.

- Болит голова? - участливо спросила Валька.

- Поболит и пройдет, - ответила я. - И вообще, будем мы когда-нибудь репетировать или нет?..

По существу, важно было только определиться с выходами и мизансценами. Остальное - дело отлаженное для людей, которые в одном составе играют елки с первого курса института.

Юрка, как всегда, хохмил. Сережа был до тошнотворного серьезен. Валентина - кокетлива, а я - я старалась быть красивой, доброй и изобретательной, причем не только в роли Снегурочки. Но сегодня тоска по настоящему делу оборачивалась завистью к более удачливой подруге, постоянно помнилось: вечером может опять оказаться в зале Бурелом и еще один любитель "снимать трусики" - и боюсь, мои старания быть доброй тут же превращались в пыль и пепел.

Затылок прямо ломило.

Вечер на работе прошел спокойно. В зале были, в основном, иностранцы, а играть для них лично мне всегда нравилось: они более непосредственны в восприятии, с большей готовностью радуются самым непритязательным шуткам, без предубеждения смотрят не только на сцену, а вообще - на окружающий мир. Для такой публики у меня тоже всегда найдется пара-тройка беспроигрышных номеров: пантомима, танец, куплеты, переведенные Мишкой на английский... Были и смех, и аплодисменты: чего еще нужно...

Бурелом не явился. Но он напомнил о себе: прислал машину? Я так устала за день, что просто не хватило сил отказаться. "Любовь к комфорту тебя погубит", - подумала я, поудобнее устраиваясь на заднем сидении. Шофер был молчалив, но не вызывал отвращения, как некоторые личности из буреломова окружения. "Спать! Спать! Поскорее бы добраться до постели..." - думала я. "А когда спишь, случаются сны: дикие сами по себе, да еще с материальными подтверждениями. О, Господи! Откуда под моей подушкой могла взяться эта "стекляшка"?! И затылок..." Затылок снова начал болеть, хотя уже и не так сильно, как днем.