Олег Овчинников - Два мира - два солнца Страница 3

Редуард выдавил в себя последние четверть тюбика питательной субстанции, названной кем-то "макаронами по-космофлотски". Вероятно, за то, что микрокусочки мяса встречаются в ней так же часто, как островки разумной жизни в исследованной части галактики. Редуарду, например, попался всего один. От светлой тоски по собратьям по разуму Редуарда отвлек Николас. Он как раз покончил с яблоками и, не давая организму ни на секунду расслабиться, приступил к грушам. Груши на зубах не хрустели, но от этого не казались менее аппетитными. "Хорошо, что влюбленным не хочется есть, - с благодарностью думал Редуард. - Ни есть, ни спать", - быстро поправился он, глядя, как Николас вытирает липкие от грушевого сока губы и сладко зевает. Хотя спать-то ему как раз никто не мешает. Даже наоборот. Как еще скоротать долгие месяцы полета, если точно знаешь, что компьютер доставит корабль в пункт назначения и без твоей помощи, а автоматика обеспечит спящего всем необходимым, за исключением, разве что, цветных сновидений. - Может, по морозилкам? - предложил он. - Можно, - согласился Николас. - А продукты? - Редуард с надеждой покосился на опустевший наполовину пакет в руках ксенобиолога. - Они же испортятся. Ксенобиолог на секунду задумался, потом махнул рукой. - Ерунда. Не больше, чем мы с тобой. Редуард хотел было возразить, что Николас с продуктами в одну морозилку не поместятся, но тот уже улегся в отведенную ему ванну, пристроив пакет себе на грудь. "Не закроется!" - подумал Редуард и снова не угадал. Пластиковая крышка анабиотической камеры хоть с третьей попытки, но захлопнулась за ксенобиологом. Под прозрачным пластиком Николас с отчасти приплюснутым лицом стал похож на экспонат антропологического музея. Не хватало только поясняющей таблички: "Человек скаредный". Редуард еще долго ворочался, устраиваясь на дне собственной камеры, где с легкостью смогли бы разместиться еще два его брата-близнеца. "Какая же это ванна? - раздраженно думал он. - Это бассейн". Внутри камеры холодало, но непонятно, насколько быстро. Расположенный над головой экран мигал секундами, рябил тысячными, словом, отсчитывал время от момента включения, но текущую температуру отчего-то не показывал вероятнее всего, чтобы не пугать засыпающих. Поэтому Редуард, ранее никогда заморозке не подвергавшийся, не мог решить, впадать ли ему уже в анабиоз или потерпеть еще. - Ник, ты спишь? - позвал он, устав от томительного ожидания. - Естественно, нет, - ответил чуть-чуть придавленный голос. - "Анабиотик" нам впрыснут не раньше, чем температура упадет до минус семи. Иначе... - Что? - Удовольствие будет неполным. Ты не волнуйся, такое не проспишь. Минус семь - это как раз та температура, при которой зубы стучать перестают. - Почему? - Смерзаются. - Да ну тебя, - Редуард попробовал обиженно замолчать, но мерзнуть молча оказалось еще мучительнее. Когда немеют конечности и на ресницах выступает иней, почему-то особенно хочется разжиться хоть капелькой дружеского тепла. - А как ты думаешь, - спросил он. - Эта Земля-два - какая она? - Понятия не имею. Надеюсь, такая же, как наша. Те-еплая... - передернул плечами Николас. - Если, конечно, шеф не напутал с расстоянием до тамошнего солнца и наличием атмосферы. - А она... а-а-а... обитаемая? - Редуард Кинг безыскусно имитировал зевок. Как всякий наивный мечтатель он страшно стеснялся своей наивности и мечтательности и всячески старался их маскировать. - Мягко говоря, вряд ли. - А вот Николас был реалистом. Холодным... бр-р-р... прагматиком. - Вернее, существует определенная вероятность, но она ничтожнее тех мурашек, что бегают сейчас по твоей спине. Таких условий как допустимый эксцентриситет орбиты и приемлемый для человеческих легких состав воздуха еще недостаточно для зарождения жизни. - А что еще для этого нужно? - Да тысячи факторов! Повисло минутное молчание. Редуард с восторгом размышлял о том, какая все-таки редкая штука - жизнь и как это важно - суметь правильно ею распорядиться. Николас пытался перевернуться на левый бок, но теснота камеры не позволяла. "Нет, это не ванна, - убежденно думал он, - это какой-то сидячий душ Харчо! В смысле, Шарко". - Даже если необитаемая, - уступил Редуард. - Все равно, сходные погодные условия - это уже не мало. Атмосфера, климат... Сама собой решится проблема перенаселенности Земли. Эту планету даже адаптировать не требуется, хоть сейчас переезжай. И мы с тобой - ее первооткрыватели. Астрономы ведь не в счет. Пусть следят через свои телескопы, как мы первыми высаживаемся на ее девственную поверхность. Как думаешь, на родине нам поставят памятники? Ну, хотя бы один на двоих? - Надеюсь, нет, - поежился Николас. - По крайней мере в ближайшие сто лет. Лучше бы стипендию повысили... - Он усмехнулся. - Ты еще помечтай, как твой родной город по возвращении переименовывают в твою честь, а тебя самого выбирают его бургомистром. Я даже слоган придумал для избирательной кампании: "Из гибернации - в губернаторы!" Звучит? - Ну, город - не город, - раздумывал Редуард. - Но уж никто не запретит нам назвать своим именем какой-нибудь океан на открытой планете. Хотя нет, океаны бывают холодными, лучше пустыню. - Мурашки уже не бегали по его спине, они замерзали заживо. - Или вулкан. - Не смеши мои магнитные присоски, - попросил Николас. - Твоим именем разве что бархан в пустыне назовут. А фамилией - грязевой гейзер. - А твоим... твоим... - Редуард стиснул зубы, придумывая достаточно обидный ответ, и чуть было не пропустил облачко голубоватого газа, вылетевшее из прорезей в стенках камеры. Он вздохнул глубоко, почувствовал неестественную легкость в голове и покалывание в области предплечья, подумал: "Сохранить остальное... В морозилке - как груши... Смешно..." и не чувствовал больше уже ничего. В таком состоянии ему предстояло провести 1826 ночей и дней. Хотя какие в открытом космосе дни?

- ...какой-нибудь сероводородный источник! - произнес Редуард Кинг, не размыкая век. - Что источник? - раздался рядом слегка ошалелый голос ксенобиолога. - Назовут. Твоим именем. - А... И над этим экспромтом ты трудился 913 суток? - Сколько? - Редуард попытался присесть, ощутил лбом ограниченность окружающего пространства и открыл глаза. Да, именно так. Девятка, единица и тройка уверенно обосновались посреди экрана, плюс к этому несколько часов, минут и секунд с долями, за которыми спросонок было не уследить. - Я не трудился, - сказал он, откидывая крышку камеры. - Я спал. - Серьезно? - ерничал Николас, выбравшийся из ванны по пояс. - И что снилось? Держу пари, какая-нибудь горячая девушка? - привычно пошутил он. Подтрунивание над обстоятельствами личной жизни Редуарда давно уже считалось в Академии хорошим тоном. - Не помню. - После экстренной разморозки с просушиванием Редуард излучал чистоту и свежесть, как вывешенный на мороз пододеяльник, и не хотел пятнать себя участием в словесной перепалке. - Не удивительно. Во время анабиоза жизненные процессы замедляются практически до нуля. В том числе мозговая активность. Твоя - в особенности. Ксенобиолог достал из похрустывающего пакета апельсин, задумчиво взвесил на ладони, затем разжал пальцы. Апельсин упал на пол с металлическим звоном и никуда не покатился. - Гипотремия, несовместимая с завтраком, - с сожалением констатировал Николас. - Кстати. Ты как биолог должен знать, - не удержался Редуард. - Что это за домашнее животное - безрогое, парнокопытное, вдобавок ни бельмеса не смыслящее в апельсинах? Ответить достойно Николас не мог. Разочаровавшись в цитрусовых, он предпринял попытку отхватить кусок от пригретой на груди груши, в чем теперь, судя по выражению лица, страстно раскаивался. - Однако, - Редуард осторожно выпрямился, разминая суставы и мышцы после двух с половиной лет неподвижности. Ни онемения, ни судорог, радовался он, и кровообращение вроде бы в норме - спасибо реабилитационной автоматике! Чего, интересно, ради нас подняли в такую рань? Нам ведь, по-хорошему, еще спать и спать. - Сейчас узнаем, - флегматично отозвался Николас, пытаясь обнаружить следы собственных зубов на окаменевшем фрукте. - Но наверняка что-то внештатное. Такое, что запрограммированному на все случаи жизни кибер-пилоту позарез понадобилась помощь двух гениев из плоти и крови. Заменить батарейку или что-то в этом роде. Он встал, добрел, виртуозно шаркая магнитными подошвами, до входа в рубку и там воспарил. Редуард приотстал немного, улучил момент, чтобы еще раз взглянуть на решительный изгиб губ любимой, ее глаза и кудрявый локон, который умеет так нежно щекотать ухо. "А она совсем не изменилась", подумал он, упрятывая фотографию в нагрудный карман. - Ну что, батарейка? - весело спросил он, влетая в помещение рубки. - Да нет. - Обращенное к многофункциональному экрану лицо ксенобиолога выражало озабоченность, а тон ответа был далек от шутливого. - Хуже. Или лучше. Я еще не решил. - Да что там? - напрягся Редуард, подвигаясь к экрану. - Корабль. - В этой глуши? - удивился контактер. - Тут же во всей округе ни одной заслуживающей внимания системы. Кроме, разумеется, цели нашего назначения. Слушай, а может, за нами выслали контрольную экспедицию? Из нормальных ученых... - Вряд ли. Нас наверняка предупредили бы. К тому же, они летят не в ту сторону. - То есть? - Сам смотри! - Николас ткнул пальцем в яркую пульсирующую точку, вызвав мелкую рябь на чувствительной поверхности сенсорного экрана. Точка послушно трансформировалась в вектор направления, обросла сеткой пространственных координат. Редуард Кинг, хоть никогда не умел, тут присвистнул. Из картинки следовало, что обнаруженный корабль двигался им навстречу, то есть не К системе Солнце-два, а ОТ нее. Объясняться это могло тысячью причин, но верить почему-то хотелось в самое несбыточное. Видимо, склонность к мечтаниям, в отличие от избыточной сутулости, не способно исправить даже долгое пребывание в тесном замкнутом пространстве. - Не шипи... - поморщился Николас. - Вот погоди, через полчаса войдем в зону прямого радиоконтакта, тогда и пошипишь, и поквакаешь, и вспомнишь заодно, чему тебя учили на спецкурсах по интерполяционной лингвистике. - Радио... контакта? - растерянно повторил Редуард. - Угум. Ты пока готовься. Не забудь проверить видеокамеру. И смотри, когда будешь снимать сцену знакомства, не заходи сверху. А то у меня на пленке лоб скошенный получается и уши врастопырку. Лучше займи позицию немного снизу и сзади. - Как это займи? Какую камеру? - Растерянное выражение покинуло лицо Редуарда. Пока еще он недоумевал, но в любой момент готов был возмутиться. - А кто, по-твоему, будет знакомиться? - Я. - Николас подчеркнул собственное спокойствие, сложив руки на подлокотники кресла. - И не вздумай спорить, это не обсуждается. Во-первых, я старше, а во-вторых, как ксенобиолог лучше тебя знаком с поведением инопланетной живности. - Всего на два месяца! - воскликнул Редуард, имея в виду разницу в возрасте. - А что касается живности - не ты ли совсем недавно с пеной у рта доказывал, что ее существование невозможно в принципе? "Тысячи фа-акторов", - передразнил он, для большего сходства раздувая щеки. - Ничего себе недавно, - возразил Николас. - Два года прошло. За это время я серьезно пересмотрел свои взгляды. И потом, тысячи факторов - разве это так много в масштабах бесконечно разнообразной Вселенной? - Кроме того, не ты, а я здесь... контактер. - Редуард на мгновение смутился: с языка чуть было не сорвался неуместный эпитет "прирожденный". - Следовательно, я компетентнее тебя в вопросах поиска общего языка с предполагаемыми братьями по разуму. Собственная неопытность и полное отсутствие практических навыков, так тяготившие курсанта в кабинете шефа, перестали волновать его, вытесненные сладостным предвкушением грядущей славы. - В том-то и дело, что предполагаемыми, - выделил последнее слово Николас. - Прежде, чем кичиться своей компетентностью, убедись, что они разумны. - Как это? - опешил без двадцати пяти минут контактер. - А космический корабль? - А Белка и Стрелка? - парировал Николас. - Вот как выползет из этой тарелки трехголовое чудище с девятью языками, поди тогда разберись, который из них общий... - Ну... Ты... А в ухо? - осведомился Редуард, поняв, что исчерпал запас разумных доводов. - Попробуй, - радушно предложил ксенобиолог, пожимая широкими плечами. "Ничего, - прикинул Редуард. - В невесомости масса большой роли не играет. Главное - на чьей стороне правда!" - и ринулся в бой.