Майкл Кассат - Новые приключения на других планетах Страница 3

Поэтому зал управления миссией J2E2 в Ла Джолле больше походит на игру в виртуальную реальность, чем на зал управления космическими кораблями эпохи шаттлов. Да, здесь тоже имеются станции поддержки базовых траекторий и электропитания вместе с их консолями, и большие экраны, показывающие телеметрию со множества отдельных элементов вместе с изображениями с разных камер.

Но реальная работа делается в восьми будочках в глубине зала управления, где каждый оператор раздевается догола и облачается в плотно прилегающий к коже костюм SLIPPERа со шлемом, не слишком отличающемся от водолазного и позволяющим в реальном времени связываться со своей аватарой на Европе.

Чтобы видеть Юпитер, вечно висящий над горизонтом.

Ощущать ежечасные содрогания землетрясений.

Слышать хруст льда под колесами.

Обонять запахи металла и композита, поджаренного радиацией.

Можно даже чуять поток энергии, когда подключаешься к генератору для подзарядки.

Конечно, все это ложная реальность, работа смышленых программистов, создавших систему, которая переводит цифровые данные элементов в моделируемые «ощущения», а потом обращает этот процесс, переводя мышечные импульсы оператора, например, движение руки, в команду повернуть антенну.

Лучшими операторами являются те, кто понимает космический элемент и его ограничения, кто доказал, что может выполнить план миссии. Люди, которые просто любят машины, тоже бывают хорошими операторами. Для J2E2 компания АГК попыталась найти таких, которые отвечают обоим критериям.

Таких, кто пожелает пойти на риск непоправимого нервного повреждения, вызванного сбоем интерфейса.

Ребекка сама управляла грузовичком Эрла, вытаскивающим «вольво». Он соединил цепью машины, и оказалось, что вытащить ее легче, чем затащить.

Она, как эксперт своего дела, дала на газ точно в тот момент, когда Эрл руками закатил «вольво» передними колесами на дорожку. Бум! Бух! — и с довольно значительным скрипом «вольво» высвободился.

— Подозрительно близко к доброму сексу, — сказала Ребекка, деликатно вытирая пот со лба.

Теперь наступил черед Эрла покраснеть. Чего он не делал годами. (И он достаточно пожил, чтобы понять и это.) Ибо ему в голову пришло то же самое.

— Вы любите машины, — неубедительно сказал он, аккуратно пристраивая ее в подмножество допустимых личностных характеристик оператора — нечто такое, что операторы делали одновременно и сознательно, и инстинктивно, словно давно разлученные члены племени, обнюхивающие друг друга.

— Признаю свою вину, офицер, — сказала она и взглянула на грузовичок с его комплектом морского навигационного оборудования. — А вы, должно быть, любите лодки.

— Две прогулочные и сорокапятифутовик.

Однако признания принадлежности к одному племени оказалось недостаточно для немедленного преодоления взаимного антагонизма. Приглашения походить под парусом не последовало.

— Увидимся на Европе.

А на Европе наука маршировала медленнее обычного. Элемент Ребекка получила задание бурить скважины в ледяной коре в семи километрах к северу от станции Хоппа. В том самом месте, которое в день прибытия научного багажа исследовал элемент Эрл.

Если смотреть с большого расстояния, то на макроуровне поверхность Европы не так сильно изрезана, как каменистые луны солнечной системы. Постоянные приливные силы Юпитера, воздействующие на лед, стремятся сгладить наиболее экстремальные высоты. Но на микроуровне, там, где должен проходить колесный или гусеничный элемент, поверхность напоминает еще не выветрившееся лавовое поле, заваленное валунами с острыми гранями, пересеченное узкими, но глубокими расселинами, трещинами и циклоидами. Разумеется, при первоначальной разведке они были занесены на карту элементом Эрлом — сбор этих данных был одной из его главных целей, поэтому данные переслали на Землю, преобразовали в трехмерную карту и в виде файла связали с элементом Ребеккой.

Проблема заключалась в том, что всего за несколько дней, изменив весь ландшафт, сформировались новые циклоиды. И когда элемент Ребекка, подзадержавшись с переходом на новое место из-за проблем с оборудованием, прошел пять километров от Хоппа, карта перестала быть полезной.

И там она остановилась, запросив указаний.

В те времена, когда люди еще делали подобные суждения, Эрла Толана назвали бы несимпатичным. При первой встрече он вам не понравился бы. Он был умен и чрезвычайно самоуверен — комбинация, от которой делалось не по себе друзьям, семье и коллегам, потому что вдобавок он обладал дурной привычкой объяснять другим, как им лучше жить, и при этом с большой точностью.

Можно было задуматься — и в редкие моменты рефлексии Эрл задумывался — усилилась ли эта черта характера двадцатью годами работы космическим оператором, где вы не открываете рта, пока точно не уверены в фактах, или Эрл добился успехов в данной области, потому что работа подходила к его натуре.

Он был также упрям, как бык, и фаталистичен. Смотри выше.

Однако он расплатился за грехи двумя неудачными браками и прохладными, далекими отношениями со своими тремя детьми. Его первый брак, с Керри, девушкой из его родного города в Теннесси, рухнул под грузом слишком частых переездов, слишком многих путешествий и смехотворных рабочих часов. Керри, приостановившая собственную карьеру, понятным образом обижалась, что воспитывает троих детей в одиночку. Эрл, в тот период жизни еще менее симпатичный, чем ныне, завел связь с коллегой Джулианной, что разрушило брак так быстро и основательно, словно прямым попаданием крылатой ракеты.

Параллельно вред был причинен отношениям Эрла с детьми, которым в момент разрыва было двенадцать, десять и семь лет. Старшая дочь, Джордан, решила, что развод, вероятно, лишь процентов на семьдесят пять вина Эрла, и ухитрилась простить его и даже подружилась с Джулианной, когда они с Эрлом поженились.

Но оба младших ребенка, Бен и Марсия, для Эрла были потеряны. Они оставались сердечны, обменивались рождественскими открытками и случайными телефонными звонками и даже встречались друг с другом примерно раз в два года. Но их жизни больше нигде не пересекались.

Джордан, встречавшаяся с отцом чаще, увидела то, что можно было увидеть, если провести с Эрлом достаточно времени. Например, его энергию. Трудно работать в таком проекте, как J2E2, однако впечатляло, как после этого он проводил выходные с Джордан и ее семьей, или как он ремонтировал ее маленький дом в Теннесси.

Наверное, развод помог: Эрл получил тяжелейший урок в своей жизни. И сделал выводы. Он стал работать меньше. Он стал чаще сглаживать углы. Он больше не позволял первому впечатлению о себе быть единственным впечатлением.