Геннадий Мельников - Цирк уехал, а клоуны остались Страница 3

Для передачи информации я ежедневно перестраиваю организм Цезаря Кондратьевича в своего рода разрядник-излучатель, а для этого мне необходим определенный количественный и качественный набор химических элементов. Почти все они оказались в теле Цезаря Кондратьевича, недостающие я пополнил, изменив рацион питания. Все было отлажено, работало четко. Но произошел сбой, скорее всего — разладилось что-то в моей схеме, и мне потребовался вольфрам, вернее, его изотоп 180. В земной коре его по сравнению с другими элементами ничтожное количество. Поступать в тело Цезаря Кондратьевича ему практически было неоткуда. Моя миссия была на грани провала, когда я обнаружил (как? — не буду отвлекаться, а если элементарно, то всякое зверье находит себе для лечения нужные травы и коренья), что вольфрам — это нить накаливания в электрической лампочке. Вопрос отпал, ноя я сразу же столкнулся с другого рода трудностью: пенсия Цезаря Кондратьевича в сто тридцать два рубля хотя и несколько превышала средний уровень, но не соответствовала его громкому имени. При его жизни ее вполне хватало, а после смерти у Цезаря Кондратьевича появилась такая большая статья расхода, как электрические лампочки, на приобретение которых уходило около ста тринадцати рублей. После уплаты за квартиру и коммунальные услуги у него на пропитание ничего не оставалось. Выход я нашел в записи сознания Цезаря Кондратьевича — сбор бутылок.

Я не знаю, был ли заложен в меня запрет на вступление в контакт с людьми, а теперь он снят, или это возникло в связи с необходимостью обеспечения продолжения моей программы, но решение открыться возникло во мне, как команда, минут пятнадцать, и я это сделал…»

Лейтенант закончил читать второй листок и посмотрел на Цезаря Кондратьевича. Тот снова начал бледнеть.

— Это прекратится после двенадцатой порции — вяло пошутил странный задержанный.

Лейтенант неожиданно для самого себя выдвинул нижний ящик письменного стола, зашуршал газетами и вытащил упаковку с электролампочкой.

— Благодарю, — сказал Цезарь Кондратьевич, вынимая лампочку из упаковки. — Чтобы не сорить, я могу и так…

Он поднес лампочку ко рту и откусил, именно откусил, как грушу, половину баллона.

И здесь что-то вспомнил сержант, которые через плечо лейтенанта тоже ознакомился с исповедью гражданина Недосекина.

— Я читал как-то книжку… не помню название. Там тоже кого-то оставили на Земле, вроде вас, с каким-то неизвестным заданием… И его в конце пришлось пристрелить, когда он включался на выполнение этого самого задания. И правильно сделали: мало ли что было заложено в его башку… Да, вспомнил! — «Муха в муравейнике» называется.

— Не муха, а таракан, — поправил более эрудированный лейтенант. — Но здесь совсем другое депо…

Он машинально глянул на третий, последний листок, и сразу отложил его в сторону: для сержанта Цезарь Кондратьевич отпечатал страницу орфографического словаря на букву К (карп, карповый, карпология, карраген…).

— Я обязан позвонить начальству, — сказал лейтенант.

— Пожалуйста, пожалуйста! — заулыбался Цезарь Кондратьевич и пошутил: — Надеюсь, мне зачтется чистосердечное признание?