Сергей Галихин - Добрый вечер или Размышления у парапета над уравнением Максвелла Страница 3

- Так зачем же торопить событие? А впрочем... Это ваше дело.

Василий снова посмотрел вниз. Он подумал, что это хороший случай проверить, умеют ли люди летать. Ведь они обязательно должны уметь. Просто нужно сильно захотеть этого. А как, наверное, здорово... Ветер обдувает тебе лицо, а ты летишь над вечерним городом, раскинув руки, словно птица.

- Подождите! - незнакомец сделал пару шагов назад, но потом вдруг остановился и продолжил. - У вас, наверное, что-то случилось, раз вы решились на это?

- Разве оправданием самоубийства могут быть только жизненные потрясения или неизлечимая болезнь? - спросил Василий. - Оправданий самоубийству вообще быть не может.

- Конечно нет, - ответил незнакомец.

- Тогда почему вы здесь?

- Видите ли... - начал незнакомец и вдруг осёкся. - Да что собственно изменится, если вы что-то узнаете, - продолжил он после недолгого размышления. - Жена меня любит, и я не могу больше смотреть на её слёзы.

Слёзы женщины, которая знает, что её муж скоро умрёт. Я решил всё это прекратить.

Сумерки сгущались. На небе появлялись еле заметные звёзды. Слабый ветер стих, вместе с ним затих и городской гул. Природа, люди и машины готовились ко сну. Прохожие внизу стали редкими. В окнах зажигались искусственные солнца. На крыше дома, свесив ноги вниз, сидели два человека. Совсем незнакомые друг другу, с непохожими судьбами, но собравшиеся поставить точку в своей жизни.

- У нас девочка, четыре годика, - рассказывал незнакомец. - У нас очень хорошая семья. Полтора месяца назад мне вырезали аппендицит, а перед самой выпиской анализы показали, что у меня СПИД. Ленивая медсестра не всегда кипятила инструмент. Семнадцать человек, которым в то время делали операции, подхватили вирус. Я в их числе. СПИД ведет себя как хочет.

Иногда, имея его в крови, можно прожить тридцать лет и неплохо себя чувствовать, а иной раз месяц - и в могилу. Мой финиш определили в два месяца, плюс-минус неделя. Я не могу его отодвинуть, но могу приблизить.

- Зачем? - удивился Василий.

- Я же говорю: жена меня любит.

Пирожков силился понять, но не смог. Он еще раз взглянул на незнакомца и отвел глаза.

- Я еще не умер, - продолжил незнакомец, - и в штанах у меня пока всё в порядке. Её попка рождает в моей голове те же мысли, что и десять лет назад, да и моя у неё тоже. Вчера она мыла посуду, я ставил тарелку в раковину.

Запах её волос сделал со мной то, что делал раньше. Я обнял её, поцеловал в шею, коснулся груди... В общем, всё как всегда. Когда мы ложились спать, она дала мне понять о своём желании... - на глазах незнакомца выступили слёзы. Он отвернулся в сторону, но вскоре совладал с собой и продолжил: - Я ей говорю:

"Ты что, у меня же СПИД? ". Она протягивает мне презерватив, а у самой на глазах слёзы.

Эмоции всё-таки взяли верх. Незнакомец закрыл лицо руками, его тело вздрогнуло.

- Но сейчас это самый надёжный способ защиты...

- А если какая-нибудь случайность? - глубоко вздохнув сказал незнакомец, вытер глаза платком.

- Тоже верно, - согласился Василий - Самое главное, - продолжил незнакомец, почти выровнив дыхание, - что она тоже это понимает. Но чувства сильнее разума. Так будет всегда. По крайней мере до тех пор, пока я жив. Я не могу смотреть на её страдания.

Прошло только двенадцать дней, а впереди ещё полтора месяца.

Представляешь, сколько ей предстоит еще пережить. Так лучше уж разом всё кончить. А ты просто дурак, что забрался сюда. Не перебивай! Я уже покойник, а ты здоровый мужик. В моей жизни тоже были моменты, когда думал, что всё... Но выкарабкивался. Не так, так эдак.

- Выкарабкивался... А я не хочу этого, - сказал Василий. - Да и для чего?

Вся жизнь - большая помойка, а две трети людей - свиньи, разрывающие пятачками помои и довольно при этом похрюкивающие. Я устал жить среди жестокости, равнодушия, подлости и цинизма. Взгляды в автобусе, как будто я им деньги должен и не отдаю. Сослуживцы готовы просто сожрать друг друга и при этом получить удовольствие.

- Но это смешно...

- Я понимаю, что всё это пустое... Но слишком мне всё это надоело.

Надоело терпеть шутов от правительства до дворника, возомнившего себя генералом в гарнизоне. Надоело вечерами стучаться головой о стену от бессилия, что-то изменить в своей жизни. Есть только один способ всё прекратить, и его я сейчас испробую.

- Этот способ - смерть? - спросил незнакомец.

- В жизни бывают ситуации, когда другого выхода нет.

- Нет выхода только из гроба. Ты не представляешь, как я хочу жить. Ведь это такое наслаждение - вдыхать воздух, видеть детей... Да просто жить.

Конечно, мир далёк от совершенства, но тем, что ты помог бабушке подняться на подножку трамвая, ты дал ей надежду, что в людях что-то можно изменить.

- Что менять и зачем?! Это никому не нужно. Всем на всё и вся плевать. Да черт с ними со всеми! У тебя есть семья, дети... есть какой-то смысл в жизни. А у меня... Через неделю никто даже и не вспомнит, что я вообще был.

- Ты сам не веришь в то, что говоришь, - сказал незнакомец.

- Верю.

- Не веришь! Потому что это бред! Очень трудно прожить так, чтобы никто не пожалел о твоей смерти.

- Ну, может, и пожалеют, - сказал Василий после небольшой паузы. На ум пришли Сергей с Наташкой, Мурлыка... Смешно, но он почему-то вспомнил её испуганные глаза.

Собеседники замолчали. Сумерки сгущались, звёзды стали ярче. Ночь почти наступила. За спиной кто-то громко два раза кашлянул. Спорщики обернулись.

Рядом с ними стоял среднего роста человек, босой, в длинной белой ночной рубашке. В руках у него был темно-коричневый "министерский" портфель.

Василий и незнакомец изумлённо посмотрели друг на друга, затем вновь на человека в ночной рубашке.

- Двое на одной крыше, - сказал Василий, - это слишком. Трое - уже перебор.

- Да нет, я не самоубийца, - устало улыбнулся некто в белом. - Я собиратель.

- Собиратель чего? - поинтересовался незнакомец, где-то в глубине души подозревая сумасшествие.

- Душ, разумеется, - сказал собиратель. - Кому нужны ваши тела? После приземления они превратятся в мешок с костями. Вы не могли бы немного поторопиться. Мне еще в два места успеть надо. Если желаете сигарету или рюмку коньяку, то у меня есть. Вот Мартель... семидесятилетний! - и он достал из портфеля початую бутылку.

- Ну, что ждёшь? - спросил незнакомец у Василия. - Отдай ему за рюмку коньяка. Умрёшь счастливым.

- Так побудет! - отрезал Василий. - Лети, братан, тебе здесь не обломится.

- Как знать, - улыбнулся собиратель и добавил: - Я мигом... В одно место и обратно. - Он взмахнул мощными крыльями и, постепенно удаляясь, превратился, сперва в маленькую точку, а затем совсем исчез в ночном небе.