Александр Потупа - Таймкипер, или Горький глоток будущего Страница 3

Можно сказать и так — человек добился своего. Сначала он создавал хитроумные усилители мышц и органов чувств. Теперь он сотворил ментальные усилители — мощные интеллектронные мозги, вынесенные по отношению к нему как бы во внешнюю среду на некие обособленные молекулярные структуры. И стоит ли удивляться, что, усилившись до предела, человек оказался вице-хозяином Земли (хотел сказать: вице-царем природы, но испугался уймы прицокиваний, словно от удовольствия…). И перед ним замаячил пренеприятный вопрос: а не сочтут ли интеллектроны — через год или пару столетий, — не сочтут ли они, что многомиллиардная популяция хомо сапиенс экологическое излишество, дурно влияющее на темпы прогресса?

Неужели очередная антиутопия?

Но Артур Пен достаточно опытен, чтобы понимать простую вещь — в ответ на всякую прогностическую неизбежность у нас принято предлагать как минимум десяток удобных обходных путей. На всякое — пусть и архиглубокое предчувствие фантаста наш мир насылает легион трезво мыслящих реалистов, и игра всегда идет в одни ворота. Сборная реалистов с удовольствием считает забитые ими голы и только много позже обнаруживает, что били действительно в одни, причем именно в свои ворота…

Концентрированная подача фона, на котором развертывается действие «Таймкипера», не слишком приятна, словно с живой плоти романа сдирается кожа в виде краткого научно-популярного очерка. Утешимся тем, что роман все-таки воображаемый, чего, конечно, не скажешь о содранной коже.

Лично на меня фон произвел сильное впечатление, ибо ситуация интеллектронной гегемонии не кажется мне ни слишком нереальной, ни слишком отдаленной. А один из персонажей Прозоровского романа высказывается еще жестче, считая создавшееся положение вполне естественным.

Человечество, полагает он, уже давно начало выводить мозг в окружающую среду. Первые попытки такого рода — стандартные орудия труда и могильники как опредмеченные носители определенных идей, если угодно, овеществленная внешняя память, кодовым ключом к которой служило ритуальное действо. Позже возникли наскальная живопись и письменность, выступавшие одновременно и как средства общения, — это уже несомненные элементы внешней памяти. Далее разрабатывались все более емкие и экономичные коды, появились механические, электрические и оптические преобразователи, способные более или менее автономно функционировать на основе этих кодов. Наконец, были созданы интеллектроны, функционирующие, в сущности, эффективней человеческого мозга и по праву претендующие на свое место под солнцем.

Противопоставление человека и интеллектронно-роботной системы и куча связанных с этим конфликтов основаны на примитивной ошибке, утверждает он, попросту — на переоценке роли индивида. Человек ни в биологическом, ни в культурном отношении не является автономной единицей человечества. Таковая единица — социальный организм, способный к самовоспроизводству, к сохранению и развитию созданных им культурных структур. Это видно на примере древнего охотничьего племени, это отчетливо проявляется и в более сложных обществах. Человек всегда познавал мир, эксплуатируя «внешний мозг», прежде всего — мозги своих ближних, разнообразных специалистов и специализированных коллективов, которые, кстати, в том или ином смысле обычно доминировали в обществе. Если в силу рада причин самым эффективным «внешним мозгом» оказались интеллектроны, если они стали играть ведущие роли в социальных организмах именно в силу своей эффективности, то какого черта мы недовольны?

Именно так: «…какого черта мы недовольны?»

Изложенные рассуждения принадлежат главному герою воображаемого романа — некоему Таймкиперу, шефу Музея Времени. Таймкипер — прозвище (разумеется, не имя!), вероятно, что-то вроде иронической «взрослой дразнилки», ибо кого всерьез назовешь Хранителем (или даже Хозяином) Времени.

В Прозоровском мире все желающие могут состоять на службе — в должности смотрителя чего-нибудь или даже наладчика интеллектроники, но никому не приходится перерабатывать, а по нынешним меркам, пожалуй, и вообще работать… Такова и деятельность Таймкипера. Он имеет свободный доступ к архивам Музея, к новейшим экспериментальным установкам, но по-настоящему за состоянием этого любопытнейшего учреждения следят лучшие интеллектроны планеты, и, разумеется, все текущее обслуживание полностью автоматизировано.

Музей Времени — это крупнейший исследовательский комплекс, занимающийся историей и прогностикой. Любой человек может погрузиться здесь в интересующее его время, и выбранная эпоха синтезируется в фантпрограмму на основе новейших данных. Воздействие на все органы чувств и непосредственно на некоторые центры мозга создает полнейшую иллюзию присутствия в том или ином завтра или вчера.

Кроме того, хроновизионные эвроматы умеют синтезировать весьма убедительные варианты истории, разыгрывать модели будущего, которое мы имели бы, скажем, в результате победы Наполеона под Ватерлоо или поражения Карла Мартелла под Пуатье. Надо полагать, человек, окунувшийся в вариантную историю, начинает воспринимать настоящее — реальное настоящее! — как один из элементов обширнейшего спектра миров, которые вполне могли бы существовать при несколько иных стечениях обстоятельств. Многовариантно воспринимается теперь и будущее. Предопределенные пути человечества, которые однозначно пытались вычерчивать когорты пророчески настроенных утопистов и антиутопистов, теряют смысл. И прогноз развития цивилизации становится не предвидением чего-то неизбежного, а своеобразным программированием будущего, проблемой осознанного и активного выбора среди многих возможностей. Во всем этом кроется новый, более высокий уровень понимания реальности, уровень, вряд ли полностью доступный нашему современному восприятию.

Именно в такой обстановке непрерывных и внешне бессмысленных блужданий по разным временам и мирам и живет Таймкипер. Живет, почти не покидая Музея, живет одиноко, ибо его более разумные сограждане предпочитают заказывать программы Музея, не выходя из дому — по индиканалу.

Вообще-то блуждания по иным вариантам реальности не вполне безопасны. Далекие вариантные рывки испытывают психику человека на разрыв. Можно как бы застрять в фантпрограмме, нарушив связи с реальным миром, попросту говоря, сойти с ума. Поэтому во всех индиканалах соблюдается жесткое ограничение на дальность варианта, допускаются лишь достаточно безопасные (так называемые субреальные) путешествия и иные миры прошлого и будущего. Лишь это гарантирует восстановление нормального мировосприятия после выхода из программы. Но в самом Музее уйти от контроля не так уж трудно, и этим постоянно пользуется Таймкипер.