Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы - Марк Михайлович Вевиоровский Страница 30

– Анатолий Иванович, пришло оборудование от Умарова. Двенадцать вагонов.

– И что? Забирайте, складируйте, да так, чтобы был легкий доступ к любому прибору. Пока медиков нет – ничего монтировать не будем.

– У меня такого количества транспорта-то нет, и краны дорога требует поставить свои.

– Юрий Валерьянович, а вот все это вы могли бы решить и сами. Направляю к вам на помощь своих офицеров – поучитесь, как это делается.

– Капитан!

– Здесь, командир.

– Возьмите пятерых и отправляйтесь к начальнику УМТС. Он получил грузы и не знает, как организовать быструю разгрузку. Покажите ему, как это делается в режиме военного времени. Сами возвращайтесь.

– Есть показать и вернуться!

ПЕРВЫЕ ТАНЦЫ

Середина столовой была освобождена от мебели, а стулья по стенам заняли принарядившиеся и возбужденные женщины и старающиеся казаться невозмутимыми мужчины.

Медяков на коляске расположился в стороне. С ним здоровались, заговаривали, но никто не проявлял нездорового интереса, да и за заботами по устройству вечера он быстро забыл свои страхи.

На возвышении по прежнему стояли два стула, и около одного стояла гитара, а на другом – аккордеон.

– Сегодня мы начинаем нашу культурную программу. Здесь, в этом маленьком зале, в дальнейшем будут и концерты, и танцы. Сегодня – первый раз, и по традиции вечер начинается с вальса. Прошу вас!

Владислав пустил магнитофон и Свиридов пригласил Тоню.

Они недолго кружились одни, пара за парой заполняли зал. Те, кто не танцевал, удивлялись строгой красоте платья Тони – вроде бы ничего особенного, а глаз не отведешь. Дамы вообще постарались, хотя некоторые и перестарались, и их наряды не очень соответствовали атмосфере скромного танцевального вечера.

Валадислав подобрал спокойные довольно известные танцевальные мелодии и публика танцевала с большим удовольствием.

Офицеры спецотряда остались в неизменном камуфляже и танцевали, в основном, со своими дамами. Это было заметно.

– У них уже довольно устойчивые отношения, – заметила Тоня. – Ты посмотри, как они сплоченно держаться.

– Надо нам с Митей включаться.

Свиридов поднялся на возвышение, к нему присоединился Лопаткин.

– Мы постараемся не выделяться из звучащей сегодня музыки, поэтому это будут старые вещи.

Ночь коротка, спят облака,

Я знакомую музыку вальса

Услыхал в тишине городка.

Утро зовет снова в поход,

Хорошо, что я встретился с вами,

Проходя мимо ваших ворот.

Пары закружились сразу, как только услышали старую, но ничуть не устаревшую мелодию, ничуть не устаревшие слова. Теперь смотрели на Гришу – он пригласил Лену Долгополову, и хотя она была почти на голову выше Гриши, он с нею вполне сносно управлялся и уверенно вел и кружил свою длинноногую даму.

Хоть я с вами совсем незнаком

И далеко отсюда мой дом -

Но мне кажется снова

Я у дома родного.

В этом зале большом

Мы как-будто вдвоем,

Так скажите хоть слово -

Сам не знаю о чем.

Удивительно, но гитары и аккордеона оказалось вполне достаточно, чтобы заменить целый оркестр, и если бы спросили – какие инструменты играют, то только профессионал смог бы ответить правильно.

Будем дружить, в вальсе кружить,

Я совсем танцевать разучился

И прошу вас меня извинить.

Утро зовет снова в поход,

Хорошо, что я встретился с вами,

Проходя мимо ваших ворот.

Тоню пригласил Дормидонтов.

– Антонина Ивановна, я как по тексту, – с улыбкой сказал он Тоне, – Я совсем танцевать разучился и прошу вас меня извинить.

– Практики не было, Петя? Но школа все-таки чувствуется.

– Вы льстите мне. Я видел, как вы кружились с Анатолием. А Лена прямо заявила, что будет танцевать со мной только после реабилитации.

– Как это?

– Я должен потанцевать с четырьмя разными дамами.

– Так я у вас для тренажа?

– Антонина Ивановна, как вы могли такое подумать! Но если бы не ее условие, я бы тихонько сидел бы у стенки, а так у меня решимость появилась… Она неплохой психолог, а выбираю я только приятных мне дам…

– Спасибо, вот это уже приятнее.

Свиридов заметил в углу Галину Суковицину и пригласил ее на танец. Галина танцевала неплохо, но вести ее было трудно – она сопротивлялась. Когда Свиридов отвел ее на место и поблагодарил, она тоже ему сказала «Спасибо, Анатолий Иванович».

Женщин было намного больше, чем мужчин, и не всем удалось потанцевать. Но женских пар не было.

Через несколько мелодий под магнитофон Свиридов и Лопаткин снова вышли к публике.

Теперь мелодия была еще более старая, полная сдержанной грусти.

Я не стану ее огорчать,

Пусть надолго останется тайной -

Скоро стал я все чаще скучать

И не думать о встрече случайной.

С того незабвенного дня

Жду счастья хотя бы немного -

Но счастье не любит меня

И к сердцу не помнит дороги.

Лену Долгополову наперебой приглашали офицеры спецотряда, они даже менялись во время танца, и вели Лену изысканно и галантно, а какие пируэты они придумывали!

Лена раскраснелась.

– Спасибо, мальчики! – поблагодарила она своих кавалеров в конце танца.

В этот вечер Свиридов с Лопаткиным играли еще раз и сыграли они кадриль – оказалось, что в зале умеют танцевать и это, и пары с удовольствием танцевали.

КТО РАБОТАЕТ с МАШИНИСТКОЙ?

– Капитан, кто сегодня работает ночью с машинисткой?

– Я хочу сам для начала.

– Согласен. Систему защиты от любопытных ей знать не нужно, поэтому считывание с дискеты и затирание текста на диске сделаешь сам. Начните с кассеты с номером 0-2. А потом 0-1.

– Есть, командир. Вы наговорили две кассеты? Ей понадобится часа четыре для ввода.

– Ничего, пусть работает. Когда она приспособится к работе на клавиатуре и к моей диктовке – пойдет быстрее. Но если увидишь, что она очень устала – делай перерыв или вообще перенеси на следующий день.

– Понял. Дискету и бумаги в сейф?

– И не забудь волосок для любопытных оставить…

ВЕРУНЬЧИК, ПОЙДЕМ В ТЕПЛО

– Веруньчик, не озябла? А то пойдем в тепло.

– Пошли… Только посидеть-то вдвоем негде.

– Сейчас найдем.

– Ну?!

Кулигин привел Веру на второй этаж. У первой комнаты дверь была закрыта и на ней висел плакат «Занято. Просьба не беспокоить». Только третья, последняя в коридоре комната была не занята.

Кулигин пропустил Веру, повесил плакат, закрыл дверь и задвинул щеколду.

– Это что?

– Сейчас – это наша комната. Садись, располагайся.

– Еще чего! А ну, пусти!

– Да ты что? – не выпустил ее из своих крепких объятий Кулигин. – Чего взбеленилась?

– Не знаю, Никитушка, нашло чего-то… Непривычно как-то… Вошли, закрыли дверь… А видел кто?

– Ну и