Андрей Дашков - Стервятник Страница 30

...Однажды утром в его келье появился высокий тощий монах, в манерах которого уже ощущалась определенная властность. Стервятнику снова пришлось объяснять, зачем он появился в монастыре. На жестком костлявом лице монаха, хранившем следы излишеств, имевших место в молодости, не отражалось никаких чувств. Он остался так же равнодушен к той настойчивости, с которой Люгер отказывался назвать настоящую причину, побудившую его искать встречи с генералом ордена. Монах заметил только, как бы между прочим, что признание могло бы быть получено и менее гуманными способами, чем дружеская беседа. Беседа была далеко не дружеской и все же Слоту удалось вырвать у монаха обещание доложить о человеке по фамилии Люгер, что должно было многое сказать Алфиосу. Но прежде тощий монах устроил ему встречу с аббатом Кравиусом и Стервятник с каким-то тоскливым предчувствием понял, что ни его новый знакомый, ни сам Кравиус не являются членами ордена.

Аббат принял его в собственном доме, обстановку которого трудно было назвать монашеской. Но Кравиус и не давал обетов, обязательных для нищенствующих орденов, и мог позволить себе некоторые излишества. Обилие смазливых послушников, прислуживавших в доме, наводило на подозрение, что настоятелю были не чужды и некоторые противоестественные наклонности. Люгер заранее проникся к местному пастырю глубокой антипатией и предчувствия не обманули его.

Кравиус оказался жирным типом, толщину которого была не в силах скрыть даже просторная ряса, богато расшитая золотыми нитями. Обвисшие щеки покоились на воротнике, а обрюзгшее лицо было покрыто хорошо заметным слоем пудры. Пот обильно стекал с висков настоятеля, оставляя на щеках серые дорожки.

Но все это Люгер заметил позже. В первое мгновение ему показались особенно странными глаза аббата, принимавшего гостя в библиотеке. Кравиус смотрел на него из тени, расплывшись в обширном кресле, в котором могли бы поместиться два худых человека. Стервятник встретил взгляд его тусклых безжизненных глаз, лишенных белков, и испытал нечто вроде шока.

- Подойди ближе, сын мой, - проговорил настоятель чересчур сладким голосом, в котором звучала нескрываемая фальшь. Люгер остановился в трех шагах от кресла и в этот момент глаза Кравиуса внезапно изменились, вспыхнув резким отраженным светом. Метаморфоза поражала в первое мгновение, затем Слот обнаружил разгадку: зрачки и ресницы, которые он видел до этого, были со всей тщательностью и в мельчайших подробностях вытатуированы на веках аббата. Стоило тому опустить веки, как место живых и недобрых глаз занимали мертвые, неподвижные и необъяснимо отвратительные зрачки. Люгер пытался рассмотреть их, но теперь это было невозможно... Как пугающее знамение предначертанного зла всплыло в мозгу Люгера одно из предупреждений Слепого Странника: "Бойся нарисованных глаз"...

Кравиус, казалось, наслаждался очевидной растерянностью гостя. Его влажные губы сложились в узкую улыбку. Моргал он очень редко, так, что только быстрое движение теней напоминало теперь о его странном украшении. Впрочем, Люгер не сомневался в том, что нарисованные глаза имеют иное, более зловещее предназначение.

- Генерал Алфиос болен и вряд ли сможет принять тебя, - проговорил, наконец, Кравиус. На этот раз его голос оказался совершенно бесцветным.

- Я могу подождать, - сказал Люгер, хотя это было последним из его желаний. Известие о болезни Алфиоса неприятно поразило его, но он постарался скрыть это.

- Болезни такого рода часто кончаются смертью, - лениво объяснил настоятель без тени огорчения. Теперь Слот хорошо понимал причину его "равнодушия": Кравиус, который мог бы быть единоличным хозяином аббатства и духовным управителем провинции, по причине присутствия высших сановников привилегированного братства находился на вторых ролях и оставался фигурой малозаметной.

- Но тебе повезло, - продолжал Кравиус. - Я готов принять на себя часть груза, который слишком тяжел даже для здорового человека. Все мы смиренные слуги святой церкви и равны перед Господом... Поведай мне о своих заботах и я сделаю так, что ты останешься весьма доволен.

- Мои заботы не имеют отношения к святым делам, - быстро и дерзко отвечал Люгер. Его не покидало ощущение, что он вовлечен в бессмысленный фарс. Кравиус не скрывал от него своего презрения, игра аббата была слишком уж прозрачной, а фразы даже не казались лицемерными. Слабая попытка купить Люгера, видимо, была предпринята на всякий случай, просто по привычке. Во власти настоятеля было помешать гостю встретиться с Алфиосом, но, совершенно неожиданно для Слота, Кравиус поступил совсем иначе. Стервятник почуял запах неясной угрозы.

- Что ж, многогрешный сын мой, тогда ступай. О тебе доложат генералу. Похоже, посетители вроде тебя действительно предназначены именно ему.

В последних словах аббата присутствовал некий неприятный смысл, недоступный пока пониманию Люгера. Кравиус смежил свои жуткие веки, как будто посторонний в библиотеке совершенно перестал интересовать его. Стервятник медленно вышел из дома настоятеля. Только что закончившийся разговор не выходил у него из головы. Он оказался слишком коротким и неправдоподобно легким для столь незначительного гостя. Люгеру все сошло с рук - неуместная таинственность, наглость, явная приверженность к враждебному лагерю. Объяснение этому было одно: аббат Кравиус собирался достичь своей неведомой цели другим путем.

Тощий монах, костлявый, как сама Смерть, ожидал Люгера во дворе. С ним был человек в черной сутане - судя по всему, один из офицеров ордена. Аудиенция у генерала была назначена на девятый час следующего дня.

С большой неохотой Стервятник вновь вернулся в свою мрачную келью. Той ночью ему снились мертвые зрачки аббата Кравиуса, нарисованные на черном полотнище пустоты.

19. ЧЕРНЫЙ КОРАБЛЬ

Апартаменты генерала ордена находились в северной, наименее доступной и самой величественной из башен, нависавшей над головокружительным обрывом, под которым ревели океанские волны. Монастырские стены врезались в ее грани, но сама башня была намного выше их и безраздельно господствовала над остальными постройками.

Сюда уже не было доступа случайным посетителям из числа монахов; почти незаметные, но вездесущие слуги ордена охраняли входы и внутренние помещения резиденции от непрошенных гостей. Наверняка здесь было немало разнообразных ловушек, не считая возможного влияния Белых Магов, на которое намекал магистр Серой Ложи. Люгеру стало ясно, что он действительно попал в главное и хорошо защищенное логово сильной организации.

Его сопровождал монах в черной сутане, которого слуга при входе в башню почтительно назвал лейтенантом. Этого человека Слот уже видел возле дома аббата, но сейчас, при свете дня, впервые рассмотрел его лицо. Оно было отмечено печатью властности, однако фанатический блеск в глазах выдавал некоторую ограниченность безусловно преданного ордену офицера. Этот человек почти наверняка был беспощаден и опасен, как вообще бывают опасны люди, руководствующиеся не логикой жизни, а своими окостеневшими убеждениями. Во всяком случае, орден должен был бы высоко ценить таких слуг...