Юрген Кунов - Перехватчик SP-0099. Амазонки Кастиса. Книга первая Страница 30

– Есть.

Корин поднялся и медленно вышел из-за куста. Впереди, от огромного камня отделилась небольшая темная фигура и направилась к сержанту. Тот двинулся навстречу неизвестному. Они остановились напротив друг друга. От них до куста, за которым прятались Николь и Эдди, было примерно метров восемнадцать-двадцать.

Николь отбросила листок и посмотрела на небо – начинало светать. Рядом завозился Эдди.

– Чего они так долго?

В это время Корин поднял чуть выше плеча левую руку. Это был сигнал Эдди.

Выпрямившись, капрал отряхнулся и мелкой трусцой направился к командиру.

Эдди оказался выше незнакомца примерно на полметра. Капрал, наклонившись, поздоровался с коротышкой за руку. Потом все трое повернулись и пошли к лесу.

На секунду Николь показалось, что о ней позабыли и заволновалась. Она хотела уже встать, но тут же вспомнила об условном сигнале, который должен был позволить ей двигаться вперед.

– Эдди отмашку не давал, значит, надо сидеть и ждать.

Николь с нетерпением смотрела вслед удаляющимся людским силуэтам. Увидев, что Эдди, наконец, поднял руку, Николь выскочила из укрытия и со всех ног помчалась вперед.

– Я уже подумала, что вы меня про меня забыли, – сказала она, поравнявшись с Эдди.

– Тихо, – раздался чуть слышно голосок маленького человечка.

Он говорил не по-английски. Он говорил на языке народа болхо, составлявшего три четверти населения Страны Железа. Николь теперь тоже свободно владела этим языком, но он все еще почему-то казался ей неимоверно чужим.

Обыденное слово, произнесенное на инопланетном языке, снова разбудило в девушке тревогу. Здесь, на Кастисе, любой абориген будет воспринимать ее как добычу. Или как врага. Здесь можно умереть в любую минуту. И космический флот не придет ей на помощь…

Николь стало страшно почти до дрожи. Страшнее, чем в первые минуты высадки. Дурные предчувствия полезали из самых темных закоулков души и не хотели подчиняться сознанию. Ей казалось, что она вот-вот получит смертельный удар. В сердце или голову. И тогда она, Николь Дюфренн, навсегда останется на Кастисе. В виде молекул.

Инстинктивно стажер старалась держаться поближе к Эдди, едва они приближались к какому-нибудь каменному столбу или раскидистому кусту. Ей очень хотелось вытащить из закрепленных слева на поясе ножен кинжал, но по здешним обычаям женщина, если она не жрица или эрда, не могла разгуливать с обнаженным клинком вне стен своего дома.

Они вошли в лес. Девушка шла, судорожно оглядываясь по сторонам.

«Умереть так рано? Нет, такое невозможно! Люди в таком возрасте не умирают. Но я же в патруле… Я на чужой планете. – Николь облизала высохшие от волнения губы. – На совсем чужой, враждебной планете. Один удар меча и все… И все? А Кор? Он ведь больше пятнадцати лет в Космополе. Он мог умереть уже тысячу раз! Но он вон, впереди идет… Живой, спокойный, уверенный».

Николь вдруг стало стыдно за свое малодушие. «Нет, я не умру. Я не умру, – думала она уже с яростью. – Умрет любой кастисианин, посмевший поднять на меня меч. Они будут взирать на меня с ужасом. Я – жрица! Жрица Триединого Нэка, котел кипящего масла вам в глотки!»

Стажер постаралась сконцентрировать свое внимание на дороге, усердно пытаясь производить меньше шума, но время от времени хруст сучьев все-таки нарушал почти мистическую тишину чужого леса, и тогда она мысленно начинала поносить себя последними словами: «Дура, идиотка, кретинка. Ставь ноги куда следует, овца. Сколько тебя в академии учили!»

Понемногу она все-таки успокоилась и стала прислушиваться к звукам вокруг. Лес уже не казался ей столь безмолвным, как полчаса назад. Наиболее отчетливо доносилась до нее ругань шедшего позади всех Эдди.

«А еще жаловался на свою память, – неожиданно подумала Николь с иронией. – Имя государя он не мог запомнить… Зато местную брань без единой ошибки выговаривает. Как, однако, у человека мозги устроены».

Стало совсем светло. Во всю мощь зазвучали птичьи голоса. По верхушкам деревьев засновали какие-то мелкие животные. Николь не успевала их толком рассмотреть, даже когда эти зверушки на мгновенье замирали. Пауза длилась лишь секунду-другую. По всей вероятности, это были схобы. Их мясо считалось в Стране Железа деликатесом.

Идти становилось все трудней. Температура воздуха стремительно нарастала, и Николь при каждом глубоком вздохе уже казалось, что у нее в легких вспыхивает огонь. Ее тело было липким от пота и горело в тех местах, где грубые одежные швы натирали кожу.

Николь оглянулась, чтобы посмотреть, где там Эдди – на протяжении последних нескольких метров она перестала слышать его поношения лесных богов.

Интервал между нею и вторым пилотом заметно увеличился. Капралу при его росте приходилось идти, согнувшись чуть ли не вдвое, чтобы не цепляться за ветки деревьев.

«Ему еще труднее, чем мне, – подумала Николь. – Бедный Эдди».

Когда второй пилот оказался рядом, Николь собралась было сказать ему несколько ободряющих слов, но передумала, посчитав, что поддержка ставшей без году неделя патрульным девчонки может его обидеть.

– Иди, иди, – просипел капрал. – Я в порядке.

Маленький человечек, словно земная обезьяна или нарский дзой, проворно лавировал между деревьями. Его ловкие ручки всегда вовремя раздвигали колючие ветви растений, давая патрульным возможность до поры до времени сохранять одежду и тело в более или менее пристойном виде. Было ясно, что опыт передвижения по этим дебрям у него колоссальный.

Сержант внезапно остановился, и Николь чуть ли не носом уткнулась в его спину. Корин не шелохнулся и не произнес ни звука. Сзади затих и Эдди.

Выглянув из-за плеча командира, Николь увидела, что их проводник стоит на краю поляны. Этот ловкий человечек напоминал сейчас маленького хищного зверька готового либо убежать, либо броситься в атаку, в зависимости от того, что за противник появится перед ним.

Посередине открывшейся путникам поляны стояла бревенчатая хижина без окон. Над ее тесовой крышей возвышалась башенка с узкими, скорее всего на четыре стороны, оконными проемами. Их закрывали железные ржавые ставни.

По крыше хижины, постукивая клювом, разгуливала крупная птица с бело-голубым оперением. В переводе с языка синтохо ее название звучало как «красивая птица, которая не умеет прятаться».

– Ждите здесь, – произнес шепотом маленький человечек.

Он вышел на поляну и, неслышно ступая, направился к хижине. Птица, заметив приближавшееся к ней и превосходящее ее по размерам живое существо, остановилась, но улетать не спешила.

Пока Вассерман со всех сторон обходил хижину, Корин внимательно обшарил взглядом лес по краям поляны. Ничего подозрительного он не заметил.