Альфред Ван Вогт - Слэн Страница 30

— Значит, ты мне пытаешься доказать, — резко перебила она, — что ты и есть тот самый мальчишка, который пришел в здание Воздушного Центра шесть лет назад?

Он кивнул:

— Я был поражен, когда обнаружил там таких убийц, что они могли прикончить и ребенка…

Он замолчал, потому что в ее глазах сверкнул огонь.

— Ну вот и договорились наконец, — медленно сказала она. — Шесть долгих лет мы обсуждали и анализировали, правы ли мы были, когда дали тебе уйти.

— Вы… дали… мне… уйти?! — выдохнул Кросс.

Она не обратила на него никакого внимания и продолжала говорить как ни в чем не бывало:

— И с тех самых пор мы с нетерпением ждали реакции змей. Мы были совершенно уверены в том, что они нас не предадут, потому что не захотят, чтобы наше величайшее изобретение — космический корабль — попало в руки людей. Главный вопрос, который мы себе задавали, был такой: что стояло за этим разведывательным маневром? Теперь, когда ты попытался украсть космический корабль, у нас есть ответ.

Потеряв дар речи, Джомми Кросс слушал ее рассказ, заключавший в себе неверный анализ, и в нем рос испуг. Этот испуг не имел ничего общего с грозившей ему лично опасностью — это было невероятное сумасшествие войны слэнов против слэнов. Масштабность этой катастрофы невозможно было себе представить. Звенящий голос Джоанны Хиллори продолжал звучать в его ушах, но теперь в нем слышался триумф.

— Хорошо, когда есть возможность убедиться в том, о чем давно подозревал, а улик теперь более чем достаточно. Мы исследовали Луну, Марс и Венеру. Мы дошли до спутников Юпитера и ни разу не встретили вражеского космического корабля, ни малейшего намека на змей.

Вывод напрашивается сам собой. По какой-то причине, возможно потому, что их предательские усики вынуждают их все время перемещаться с места на место, им не удалось изобрести антигравитационные экраны, которые позволяют строить космические корабли. Но, какова бы ни была причина, логическая цепочка приводит к выводу, что они не могут совершать космических полетов.

— Вы с вашей логикой, — сказал Джомми, — просто убиваете меня. Просто невероятно, что слэн может так ошибаться.

На секунду подойдите к этому здраво и представьте, просто представьте, что мой рассказ — правда.

Она улыбнулась тонкой улыбкой, которая лишь мгновение была видна на ее губах:

— С самого начала существовало две возможности. О первой я тебе уже рассказала. Другая же — то, что у тебя действительно не было контактов со слэнами, — беспокоила нас долгие годы.

— Понимаешь, если ты был послан слэнами, то получается, что они уже знали, что мы контролируем авиалинии. Но если ты был независимым слэном, значит, у тебя оказался секрет, который рано или поздно, когда ты действительно встретишься со змеями, стал бы опасен для нас. Короче, если твой рассказ — правда, то мы должны убить тебя, чтобы предотвратить передачу им твоего секрета, так как мы придерживаемся политики не испытывать судьбу по отношению к змеям. В любом случае ты уже покойник.

Ее слова звучали грубо, тон был ледяной. Но гораздо страшнее, чем ее тон, было то, что правота или неправота, правда или ложь не имели значения для этой женщины-слэна. Он был потрясен до глубины души мыслью, что, если такая аморальность означала справедливость для слэнов, тогда слэнам будет нечего предложить миру — тому миру, где царили симпатия, доброта и все наполняющая нежность, которую он так часто встречал в сознании человеческих существ. Если все взрослые слэны были таковы, тогда надежды не было.

В его голове вертелась картина страшной, вызывающей головокружение пропасти бессмысленной вражды между слэнами, людьми и слэнами без усиков, и мысли чернее черной ночи полностью поглотили его. Возможно ли было, что великие мечтания его отца и еще более великие его труды будут уничтожены, сметены этими безумными братоубийцами? Бумаги по секретной науке его отца, которые он лишь недавно вытащил из катакомб, лежали у Джомми в кармане; ими будут пользоваться, и ими будут злоупотреблять жестокие, безжалостные слэны без усиков, если эта женщина убьет его. Вопреки логике, вопреки очевидности того, что у него не было надежды застать взрослого слэна врасплох, ему нужно было остаться в живых, чтобы ничего этого не произошло.

Джомми сосредоточенно посмотрел ей в лицо, заметив морщинки раздумья у нее на лбу, задумчивость, которая, однако, ничуть не ослабляла ее настороженности. Морщинки разгладились, когда она произнесла:

— Я обдумывала эту ситуацию. Конечно, у меня достаточно полномочий, чтобы уничтожить тебя, не консультируясь с нашим Советом. Весь вопрос в том, достойна ли твоя проблема их внимания, или будет достаточно краткого сообщения… Вопрос о помиловании не стоит, поэтому не надейся напрасно.

Но надежда появилась. Пройдет время, прежде чем его представят перед Советом, а время значило жизнь. Он произнес взволнованно, хотя прекрасно осознавал необходимость спокойствия:

— Надо сказать, что эта вражда между слэнами и слэнами без усиков просто не укладывается у меня в голове. Разве вы не понимаете, насколько бы улучшилось положение, если бы вы жили в согласии со «змеями», как вы их называете. Змеи! Само слово говорит об интеллектуальном банкротстве, предполагает наличие пропагандистской кампании, переполненной лозунгами и эмоциями.

В ее глазах опять засверкал серый огонь, а в голосе звучала ядовитая насмешка:

— Небольшой экскурс в историю позволит тебе лучше понять проблему согласия слэнов. Слэны без усиков существуют около четырехсот лет. Как и истинные слэны, они представляют собой отдельную расу, рождаются без усиков, что является их единственным отличием от змей. Из соображений безопасности они образовывали коммуны в отдаленных районах, где опасность быть обнаруженными была сведена до минимума. Они были готовы к самым дружественным отношениям с истинными слэнами в борьбе против общего врага — рода человеческого!

Каков же был их ужас, когда они подверглись нападению, когда их стали убивать, разрушать огнем и мечом их тщательно построенную цивилизацию, и кто — истинные слэны! Они отчаянно пытались установить контакт, подружиться с ними, но это оказалось невозможным. В конце концов они обнаружили, что смогут выжить, найти безопасное место только в контролируемых людьми больших городах. Истинные слэны из-за своих предательских усиков не отваживались появляться там.

— Змеи! — В ее голосе больше не было насмешки. Осталась только горечь. — Как же их по-другому назвать? У нас нет к ним ненависти, но мы испытываем чувство разочарования и недоверия. Наша решимость уничтожать их — чистая самооборона, но она превратилась в жесткий, неизменный курс.