Наталия Мазова - Киносъёмки Страница 30

В «коралл» Ариэль ворвалась как цунами или другое подобное стихийное бедствие. Но то, что открылось ей за дверью, заставило ее замереть на пороге в виде статуи богини возмездия Немезиды. Во-первых, большое окно в левой стене было разбито самым варварским способом. Во-вторых, посреди «коралла» в какой-то чудовищной позе, до которой бы не додумался ни один режиссер фильма ужасов, стояла Киска собственной ужасной персоной и мелко дрожала. Ее рога намертво заклинило между креслом и рабочей плоскостью одной из "домашних портних". В кресле сидела зареванная Влада Иванова. Одной рукой она гладила по боку нервно вздрагивающую Киску, другой время от времени ударяла в спину Келли, не переставая кричать плачущим голосом:

— Где ошейник, скотина?! Немедленно вспомни, где ты его потерял, эльф мерзопакостный!!! Завтра Гэндальф из Киева вернется — что я ему скажу?! Гад ползучий, хоть бы тебя орки в мелкие кусочки искрошили или Торин прибил совсем!

Келли сидел рядом на куче тканей, и лоб его украшала глубокая ссадина. Похоже, что рана была нанесена острым краем выбитого стекла. Мариша Шедлова осторожно заклеивала рану полосками мгновенного заживителя, пропитанного каким-то бактерицидным составом с острым свежим запахом. При этом у Келли был такой вид, словно эту рану он получил по меньшей мере в единоборстве с драконом Смогом, и он горделиво поглядывал в угол, где с чашками чаю сидели трое девушек. Хелл и Розамунд глядели на Келли с чисто человеческим сочувствием, но на лице Мелиан не было ничего, кроме презрения, и похоже, это обстоятельство очень беспокоило Леголаса.

— Может мне кто-нибудь объяснить, какой конкретно назгул здесь погулял? — голос Ариэль не предвещал ничего хорошего. Мелиан покосилась на подруг и быстро заговорила:

— Видишь ли, нашему Леголасу до смерти приспичило покататься на Киске. По пути он где-то потерял ошейник, и тогда началось родео. Последствия перед тобой.

Ариэль было ясно все. Она тихо простонала и без сил опустилась на пол.

Киска, как в просторечии называлась Шелоб среди киногруппы, была телепатически управляемым биоформом на основе рогатого паука-дьявола из болот далекой Орхэзы и стоила массу энергии. На ее шее обычно был замаскированный под чешую с шипами ошейник, посредством которого происходило телепатическое управление. Сейчас ошейника не было, и шея Киски вздрагивала голой синеватой кожей. Теперь управиться с Киской мог бы только специалист по психике биоформов. Обычно с ней, а также с назгульскими «птичками» и прочими киносъемочными чудищами управлялся Гэндальф, так как его специальностью в миру было биоформирование, а Стэнли всегда предпочитал экономить на специалистах подобного рода — фильм и так обходился в немалую энергию. Но сейчас Гэндальф по каким-то личным делам на три дня укатил в Киев, и все биоформы были брошены на двадцатилетнюю Владу Иванову — единственную во всей Меловой роще, кто хоть что-то в них понимал. И вот теперь она билась в истерике из-за того, что по милости этого морального урода не сумела оправдать доверие великого мага.

— Неправда! — подал голос Келли. — Когда я на нее наткнулся, она уже была без ошейника и куда-то сосредоточенно скакала. Тогда я на нее вскочил, хотел силой остановить, а она начала кренделя выделывать. Чуть жизнью не поплатился, а эта Мелиан…

— Келли, — повернулась к нему Ариэль. — когда я в последний раз предупреждала тебя, что личный героизм в Меловой роще карается по закону?

— Четыре дня назад, — ответил честный Леголас.

— Так вот, слушай и внимай. С Киской сейчас, по крайней мере, может справиться Влада, а вот со Стэнли, которого Сента в очередной раз довела до кондиции, справиться не может никто. Во всяком случае, я с ним справляться не собираюсь. И если Торину зачем-либо захочется заглянуть сюда — а ему захочется, — то я умываю руки, как Понтий Пилат. Разбираться с ним ты будешь сам.

— Ты уймись, уймись, тоска, у меня в груди! — ехидно пропела Мелиан из угла. — Это только присказка — Игры впереди!

— Мелли, советую тебе помолчать, — строго оборвала ее Ариэль. — Я слишком хорошо знаю ваши с Леголасом взаимоотношения, чтобы предположить, что здесь обошлось без твоего подстрекательства. И если, зайдя сюда, Стэнли вспомнит о том, что вчера вечером слышал обрывок вашей «Кантаты», то я опять же не стану утверждать, что это залетная переделка из-за реки.

— А какой обрывок он слышал? — сверкнула глазами Мелиан.

— Насколько я помню, финал.

— Только и всего? — Мелиан схватила гитару и лихо изобразила:

Спит «Голдмэлл», не спит лишь Стэнли нашА нам с тобой так даже нравится,Весь «Рассвет» пойдет на абордаж,Пусть Боря ужином подавится!Главный приз — лист мэллы золотой,Поставим Ариэль к штурвалу мы,И морда Мусия лукаваяНальет бокал своей рукойНам с тобой, нам с тобой!

— Дьявол вас побери, так они еще и поют! — раздался от двери знакомый разгневанный голос. От неожиданности Мелиан выронила гитару, а Влада прекратила истерику и в испуге повернулась к дверям.

— Увы, хоть бог и запретил дуэли,

— Мадам, вы сами этого хотели, — подала голос Хелл. Ее, как и Эленсэнт, даже озверевший Торин не был способен вывести из иронично-веселого настроения.

Не стану описывать последовавшую за этим сцену. Стэнли носился по «кораллу», спотыкаясь о ткани, и в самых живописных выражениях призывал на головы Леголаса и девушек кару Господа, валаров и телекомпании «Оза-Интер», "которая ни в жизнь не купит эту хреномантию!" Келли, совершенно забыв о ране, отвечал ему тем же. Гранасианец до мозга костей, он не мог слышать, как при нем безнаказанно оскорбляют женщин, и, в свою очередь, подробно и не всегда по-русски излагал все, что он думает об Озе вообще и «Озе-Интер» в частности. Мариша Шедлова, обмотав бинт поверх длинных пепельных лохм Леголаса, ушла в примерочную и закрылась изнутри все, что Стэнли имел сообщить на тему "логово матриархата", она уже слышала много раз. До смерти перепуганная Влада Иванова оставила Киску и сжалась в кресле в маленький дрожащий комочек. Киска, видимо, обиженная тем, что на нее перестали обращать внимание, внезапно изо всей силы дернулась, пытаясь освободить рога из захватов, а когда ей это не удалось, заблажила дурным голосом на всю Меловую рощу. Сидевшая рядом Ариэль заткнула уши, но это мало помогло…

Если бы через год кому-либо из зрителей фильма сказали, что один из самых пронзительно красивых, лирических эпизодов — сцена в Каминном зале снимался именно в этот безумный, безумный, безумный день, боюсь, что этот зритель просто бы не поверил. И тем не менее это было именно так.