Тим Леббон - Конг: Остров Черепа Страница 31

Поникнув головой, Марло вновь погрузился в молчание.

– А это был не ребенок, – догадался Сливко.

– Не ребенок, – подтвердил Марло. – Гунпэй обвязался веревкой и полез вниз, в расщелину, а я его страховал. Он всю жизнь был сильнее. И храбрее. Так вот, спустился он футов на тридцать, и тут странный голос умолк. Слышу…

Он снова умолк, глядя куда-то вдаль, за реку.

– Марло, – окликнул Конрад, тронув старика за плечо.

– Может, это был смех, – сказал Марло. – Не знаю. Слышу – снизу, из расщелины, этакий громкий, гулкий стрекот, будто огромная погремушка. Гунпэй поднял взгляд, глаза – во-от такие, и я потянул изо всех сил, потому что понял, как мы ужасно ошиблись. Да поздно. Я даже не разглядел толком, что это была за тварь. Что-то хлестнуло снизу, из темноты, поймало его за ноги и дернуло. И я… не смог удержать. Веревка обожгла ладони, выскользнула, и Гунпэй исчез.

Конрад со Сливко молчали: мешать человеку выговориться в такой ситуации было бы просто свинством.

– Я даже крика его не слышал…

– Так это ж хорошо, – сказал Сливко. Марло свирепо взглянул на него. – Правда же, Конрад?

– Правда, Марло, – подтвердил Конрад. – Это хороший знак. Он умер мгновенно. Даже не понял, кто его убил.

– Зато я понял, – с тяжкой ненавистью в голосе сказал Марло. – Его убила одна из этих тварей. Я ночами не спал – лежал и думал, как бы с ними поквитаться. Но… – он медленно покачал головой, – не сумел. Да и никому не суметь. Не справиться…

– Так давайте хоть посмотрим, что вы с другом построили, – сказал Конрад.

Марло улыбнулся, и они двинулись вдоль причала к судну, построенному двумя смертельными врагами, которых остров сделал друзьями на всю жизнь.

Конрад принялся осматривать стоявшую у причала посудину, и чем больше смотрел, тем сильнее восхищался. Корпус, явно от старого торпедного катера времен Второй мировой, был сплошь залатан частями обшивки самолета и искусно вытесанными на месте досками. Катер не отличался ни изяществом, ни красотой, но инженерное мастерство двух друзей, сумевших построить такое вдали от цивилизации, обходясь лишь тем, что оказалось под рукой, было достойно высшей похвалы.

– Красавец, – сказал Конрад.

– Может, он даже плавает? – недоверчиво спросил Сливко.

– Н-ну… тут есть, над чем поработать… – Оглянувшись по сторонам, Марло склонился к уху Конрада. – Но возьмемся все вместе – управимся легко. Нужно собрать инструменты, а как стемнеет – начнем. Как я уже говорил, наши друзья не горят желанием отпускать вас – мало ли, вдруг вы снова приметесь шухер наводить.

– Думаете, они попытаются остановить нас? – спросил Конрад. Он помнил об увесистой кобуре на поясе, но очень хотел бы обойтись без стрельбы. Стрелять в этих людей… Рука вряд ли поднимется.

Марло пожал плечами.

– Речь-то идет о жизни племени. Им тоже жить охота.

– Значит, если племя сочтет нас потенциальной угрозой…

Конрад умолк, не договорив. Заканчивать фразу никакой надобности не было.

Время покажет.

Истина наконец-то выплыла наружу, и это придавало Ранде сил. Цель их поисков находилась совсем рядом – только руку протяни. Да, она и сама уже успела дотянуться до них, но это лишь упрощало задачу.

Да, это стоило многих жизней. Гибель спутников легла на сердце Ранды тяжким бременем. А когда Паккард угрожал ему оружием, он был как никогда близок к смерти. К счастью, это осталось в прошлом. Теперь, по пути к месту падения «Си Стэллиона», Ранде представилась возможность оценить свое открытие по достоинству.

Все говорило о том, что его гипотезы верны. Если существует этот зверь, само собой разумеется, что и прочие твари, существование которых он допускал, тоже где-то рядом – в огромном, никем еще не виданном подземном мире, отставшем от эволюции на миллионы лет.

Чудовища…

Горилла – только начало. Ранда был уверен, что обнаружит и других – многих и многих. Только бы не столкнуться с ними нос к носу…

А вот понаблюдать их издали было бы замечательно. В конце концов, его камера уцелела, и, как только экспедиция вернется с Острова Черепа, он будет готов бросить вызов всему миру и объявить, что его гипотезы абсолютно верны. А ведь даже Брукс с Сан сомневались до последнего, не говоря уж об остальном научном сообществе. Для некоторых он вовсе сделался парией, сумасшедшим ученым, которому посчастливилось заручиться поддержкой богатенькой организации. В обиходе прочно укоренилось уничижительное «пустоземельщик».

Теперь Ранде очень хотелось посмотреть, какие лица сделаются у всех этих маловеров, когда он представит собранные доказательства.

Оставшиеся в живых члены экспедиции медленно шли под охраной солдат сквозь джунгли, нагруженные припасами и снаряжением. Паккард вел отряд так, словно находился в зоне боевых действий, и его осторожность Ранду вполне устраивала. Все уже видели, к какому хаосу и разрушению может привести беззаботность.

Едва ли не на каждом шагу на глаза попадалось такое, чего не было больше нигде в мире. Растения, насекомые, несколько неизвестных видов мелких млекопитающих, уникальные райские птицы, щебетавшие, прыгая по ветвям деревьев… И сами деревья древние, огромные, такие высокие, что их вершины зачастую терялись в дымке тумана, клубившегося над джунглями из-за высокой температуры воздуха в сочетании с высокой влажностью. Эта замкнутая экосистема была настоящей дикой землей.

Дикой – и непредсказуемой. Вот они пробиваются сквозь чащу огромных папоротников, а в следующую минуту перед ними – открытый простор, по колено заросший травой, над которой виднеются редкие хилые кустики… Идти было тяжело, и вскоре Ранда совсем выбился из сил, но радостное волнение помогало держаться на ногах.

– Ого! Зацените, – сказал один из солдат, указывая стволом винтовки налево.

Слева возвышался обрыв футов в сто высотой. На скальной поверхности был виден отчетливый кровавый след – отпечаток огромной пятерни. На кровь слетелись мухи и сбежались юркие ящерки. Огромная горилла была здесь – и совсем недавно.

– Великолепно, – выдохнул Ранда, стрекоча кинокамерой.

– Эта тварь истекает кровью, – сказал подошедший к нему Паккард. – И сделали это мы. Скоро дойдем до Чепмена и его «Си Стэллиона», и тогда нам хватит оружия и боеприпасов, чтобы закончить работу.

Колонна тронулась, но Ранда застыл на месте, не в силах оторвать взгляд от скалы. Отпечаток был очень похож на нечто наподобие племенного знака и напоминал доисторические рисунки на стенах пещер. Насчет этих рисунков существовало множество теорий, но ни один историк так и не смог определить, что именно хотели сказать давным-давно умершие художники. Подобная загадка чувствовалась и в этом отпечатке – оставив на камне свою кровавую метку, гигантская горилла словно бы хотела что-то сказать. Но что?

Ранду пробрала дрожь. Сзади его легонько подтолкнул Коул:

– Не задерживайтесь, мистер ученый.

Ранда двинулся следом за остальными. Огромный отпечаток ладони явно встревожил солдат не меньше, чем его самого.

– Ну вот на кой было будить спящего зверя? – пробормотал себе под нос Миллс.

– Любой зверь рано или поздно проснется, – заметил Ранда. – Вопрос только, готовы ли мы к этому?

Шедший впереди Коул вскинул свой АК-47 стволом кверху, точно призовой кубок.

– Знаете, почему я ношу его, а не M-16? – спросил он. – Я взял его у крестьянина, воевавшего за эн-ви-эй[42]. Он сдался в плен после того, как мы сровняли с землей его деревню – один из немногих, кто не стал драться до конца. Ему было лет пятьдесят, не меньше. И он сказал мне, что до нашего появления никогда в жизни даже не видел оружия. Иногда врагов просто не существует, пока не начнешь их искать.

– А что, если их не искать, а они вдруг явятся прямо к вам на порог? – спросил Ранда.

Коул снова поднял свой АК:

– Автомат-то при мне.

– Ну, удачи тебе, солдат, – сказал Ранда. – Ты уже видел, какие враги здесь водятся.

– Да, но теперь мы знаем, с кем имеем дело.

– Безусловно, – согласился Ранда. – Но меня тревожит другое. То, чего мы еще не видели.

Миновав открытый участок, отряд вновь углубился в джунгли. Ранда никак не мог отделаться от ощущения, что из зарослей, из-за каждого куста, из-за каждого дерева за ними пристально следят сотни глаз.

Глава восемнадцатая

Шагая сквозь заросли с винтовкой наготове, Миллс от души надеялся, что больше никогда в жизни не увидит этих проклятых джунглей. Ведь до отправки домой оставалось каких-то пара дней! Больше всего на свете ему хотелось убраться подальше – от джунглей, от армии, от этой чокнутой операции. В конце концов, он сюда не напрашивался и даже не знал, начислят ли им всем боевую надбавку за эту небольшую увеселительную прогулку.

Одно слово – «фубар»[43]. Полный. Полнее некуда.

Даже сама местность представляла собой сплошной кавардак. Миновав полосу джунглей, пришлось протискиваться сквозь густые заросли бамбука с толстыми, твердыми стеблями и исключительно острыми листьями, о края которых Миллс сразу же и порезался. С костяшек пальцев закапала кровь. Вспомнив огромный отпечаток на скале, Миллс принялся оставлять там и сям, на самых толстых бамбуковых стеблях, отпечатки собственной пятерни.